Родственные проекты:
|
Агриппина Младшая
Агриппина Младшая, ее [Агриппины Старшей]
дочь (15—59 н. э.). Жена Гнея Домиция Агенобарба и мать императора Нерона.
Второй раз вышла замуж за своего дядю, императора Клавдия, которого она,
вероятно, отравила, чтобы обеспечить престол своему сыну (в обход сына Клавдия,
Британника, который также был отравлен). Однако позже саму Агриппину умертвили
по приказу Нерона.
Кто есть кто в античном мире. Справочник. Древнегреческая и древнеримская
классика. Мифология. История. Искусство. Политика. Философия. Составитель Бетти
Редис. Перевод с английского Михаила Умнова. М., 1993, с.9.
Агриппина 2) Юлия (Младшая) (15 н. э., Оппидум Убиорум (совр. Кельн) — IV. 59
н. э., Байи) — римская императрица; дочь Германика и Агриппины Старшей, сестра
Калигулы; сын Луций от брака с Гнеем Домицием Агенобарбом. С 49 замужем за
императором Клавдием, своим дядей; продвигала сына как его преемника. В 50
Клавдий усыновил Луция, получившего имя Нерон Клавдий Цезарь Друз Германик;
признал его наследником, отстранив родного сына Британника. После смерти Клавдия
(54), Нерон, не достигший 17 лет, стал императором. С 58, начав тяготиться
влиянием А. и подстрекаемый Поппеей Сабиной (светской дамой, с которой у него
начался роман), решает убить А.: сначала с помощью яда, потом подстроив
кораблекрушение, наконец, послав на виллу в Байях, где А. укрылась, отряд
солдат. Увидев убийцу с обнаженным мечом, А. подставила живот, крикнув: «Поражай
чрево!» Согласно легенде, А. было предсказано, что ее сын будет властвовать, но
убьет свою мать, на что она будто бы ответила: «Пусть убивает, лишь бы
властвовал».
К. Вержбицкий.
Российская историческая энциклопедия. Т. 1. М., 2015, с. 141-142.
Агриппина Младшая была старшей
из дочерей Германика и
Агриппины Старшей.
Судьба Агриппины Младшей в молодости не была легкой. Ее отец, мать и двое
старших братьев пали жертвой преступных козней, ее третий брат, император
Калигула, сначала сделал ее своей любовницей, а потом отправил в ссылку на
Понтийские острова. Клавдий, ее родной дядя, став императором, вернул ее в
Рим, где ей пришлось многое претерпеть от Мессалины.
Агриппина Младшая была выдана Тиберием замуж за Гнея Домиция Агенобарба,
внука Марка Антония и Октавии Младшей, о котором Светоний говорит, что это
был «человек гнуснейший во всякую пору его жизни» (Свет. Нср. 5); его отец,
Луций Домиций Агенобарб, был человеком заносчивым, жестоким и грубым. Когда
Агриппина Младшая родила сына, ее муж «в ответ на поздравления друзей
воскликнул, что от него и Агриппины ничто не может родиться, кроме ужаса и
горя для человечества» (Свет. Hep. 6). Этим сыном был Нерон, так что
оказались пророческими слова его отца, который скончался в скором времени.
Высокомерная и жестокая, лицемерная и алчная, Агриппина Младшая была
одержима истинной страстью властолюбия. Рассказывали, что однажды Агриппина
спросила у прорицателей о судьбе своего сына и те ответили, что он будет
царствовать, но убьет свою мать, на что она сказала: «Пусть убьет, лишь бы
царствовал!» (Тац. Анн. XIV, 9).
После гибели Мессалины в 48 г. Агриппина воспряла духом и решительно
вступила в борьбу за власть.
Тацит об этом повествует так:
«После умерщвления Мессалины императорский двор охватило
волнение из-за возникшей между вольноотпущенниками борьбы, кому из них
приискать новую жену Клавдию, не выносившему безбрачного существования и
подпадавшему под власть каждой своей супруги. Таким же соперничеством
загорелись и женщины: каждая выставляла на вид свою знатность, красоту и
богатство как достойное основание для такого замужества. Спор шел главным
образом о том, кого предпочесть, дочь ли бывшего консула Марка Лоллия Лоллию
Паулину или дочь Германика Агриппину; последнюю поддерживал Паллант, первую
— Каллист; со своей стороны, Нарцисс выдвигал Элию Пстину (бывшую вторую
жену Клавдия). Сам Клавдий склонялся то туда, то сюда, смотря по тому, кого
из своих советчиков он только что выслушал.
Паллант превозносил в Агриппине более всего то, что она приведет с собою
внука Гсрманика, вполне достойно императорского семейства присоединить этого
отпрыска знатного рода к потомкам Юлиев и Клавдиев и тем самым не допустить,
чтобы женщина испытанной плодовитости и еще молодая унесла в другой дом
славу и величие Цезарей.
Подкрепленные чарами Агриппины, эти доводы одержали верх: часто бывая у дяди
на правах близкой родственницы, она обольстила его и, предпочтенная
остальным, но еще не жена, уже стала пользоваться властью жены» (Тац. Анн.
XII, 1-3).
Хотя римские законы запрещали брак дяди и племянницы, однако для Клавдия
допустили исключение, и в 49 г. Агриппина Младшая сделалась императрицей.
«Всем стала заправлять женщина, которая вершила делами Римской империи
отнюдь не побуждаемая разнузданным своеволием, как Мессалина. Агриппина
держала узду крепко натянутой, как если бы она находилась в мужской руке. На
людях она выглядела суровой, а еще чаще — высокомерной; в домашней жизни не
допускала ни малейших отступлений от строгого семейного уклада, если это не
способствовало укреплению ее власти. Непомерную жадность к золоту она
оправдывала желанием скопить средства для нужд государства» (Тац. Анн. XII,
7).
«Появление женщины перед строем войска было, конечно,
новшеством и не соответствовало древним римским обычаям, но сама Агриппина
не упускала возможности показать, что она правит вместе со своим супругом,
разделяя с ним власть, которую добыли ее предки» (Тац. Анн. XII, 37).
Агриппина взяла власть в свои руки и желала се сохранить.
Поэтому она добилась, чтобы Клавдий усыновил Нерона. Но она хотела, чтобы
Нерон не имел своей воли и был ей во всем покорен. Именно поэтому Агриппина
вступила в яростную борьбу с Домицией Лепидой, родной сестрой своего первого
мужа, внучкой Марка Антония и Октавии Младшей.
«Внешностью, возрастом и богатством Агриппина и Домиция
Лепида мало чем отличались одна от другой: обе развратные, запятнанные
дурной славой, необузданные,— они не менее соперничали в пороках, чем в том
немногом хорошем, которым их, возможно, наделила судьба. Но ожесточеннее
всего они боролись между собой за то, чье влияние на Нерона возобладает —
матери или тетки; Лепида завлекала его юношескую душу ласками и щедротами,
тогда как Агриппина, напротив, была с ним неизменно сурова и непреклонна:
она желала доставить сыну верховную власть, но терпеть его властвования она
не могла» (Тац. Анн. XII, 64).
По настоянию Агриппины против Домиции Лепиды возбудили уголовное дело: ее
обвинили в колдовстве и осудили на смерть. Всеми силами Лспиду старался
защитить Нарцисс, который понимал, что ему не сдобровать, если императором
станет Нерон. Но Нарцисс не в силах был бороться с Агриппиной, и сам уехал
из Рима в Синуессу якобы для восстановления здоровья. На этом карьера
Нарцисса закончилась.
Агриппина воспользовалась удалением Нарцисса, который все-таки был лицом
влиятельным, и быстро организовала убийство Клавдия. О том, как его
отравили, рассказывали по-разному, но в самом факте отравления не сомневался
никто.
Клавдий был обожествлен, а Нерон провозглашен императором с громоздким
официальным именем — Нерон Клавдий Цезарь Август Германик.
Быстро стала Агриппина убирать неугодных ей людей; но ей воспрепятствовали
Афраний Бурр, командующий преторианцами, и Луций Анней Сенека, которого она
сама сделала наставником Нерона. «Они вступили в борьбу с необузданным
высокомерием Агриппины, одержимой всеми страстями жестокого властолюбия и
поддерживаемой Паллантом, по наущению которого Клавдий кровосмесительным
браком и роковым усыновлением сам себя погубил. Но характер Нерона был не
таков, чтобы покоряться рабам, и Пал-лант, наглой заносчивостью перейдя
границы допустимого для вольноотпущенника, навлек на себя его неприязнь.
Внешне, однако, Агриппине оказывались всевозможные почести» (Тац. Анн. XIII,
2).
Отношения Агриппины с Нероном неотвратимо ухудшались, пока не дошли до
открытой вражды и ненависти. Разъяренная Агриппина сочла, наконец, нужным
напомнить Нерону, что власть он получил из ее рук с помощью преступления, но
еще жив четырнадцатилетний Британник, законный наследник Клавдия.
Угроза на Нерона подействовала, и по его приказу Британник был отравлен на
пиру в присутствии Агриппины.
Трагический финал беспримерной в римской истории борьбы матери и сына Тацит
описывает так:
«Нерон, поняв в конце концов, что мать ему в тягость, решает ее умертвить и
начинает совещаться со своими приближенными, осуществить ли это посредством
яда, или оружия, или как-либо иначе.
Сначала остановились на яде. Но если дать его за столом у Нерона, то
внезапную смерть Агриппины невозможно будет приписать случайности, ибо при
таких же обстоятельствах погиб и Британник; а подкупить слуг Агриппины,
искушенной в злодеяниях и научившейся осторожности, представлялось делом
нелегким; к тому же, опасаясь яда, она постоянно принимала противоядия.
Что же касается убийства с использованием оружия, то никому не удавалось
придумать, как в этом случае можно было бы скрыть насильственный характер ее
смерти; кроме того, Нерон боялся, что избранный им исполнитель такого дела
может не выполнить приказания. Наконец, вольноотпущенник Аникет, командующий
флотом и воспитатель Нерона в годы его отрочества, ненавидевший Агриппину и
ненавидимый ею, изложил придуманный им хитроумный замысел. Он заявил, что
может устроить на корабле особое приспособление, чтобы, выйдя в море, он
распался на части и потопил ни о чем не подозревающую Агриппину: ведь ничто
в такой мере не чревато случайностями, как море; и если она погибнет при
кораблекрушении, найдется ли кто, столь злокозненный, чтобы объяснить
преступлением то, в чем повинны ветер и волны? А Нерон потом воздвигнет
погибшей матери храм, алтари и вообще не пожалеет усилий, чтобы выказать
себя любящим сыном.
Этот ловко придуманный план был одобрен. Благоприятствовали ему и сами
обстоятельства, ибо один из праздников Нерон справлял в Байях (около
Неаполя). Сюда он и заманивает мать, неоднократно заявляя, что следует
терпеливо сносить гнев родителей и подавлять в себе раздражение, и
рассчитывая, что слух о его готовности к примирению дойдет до Агриппины,
которая поверит ему с легкостью, свойственной женщинам, когда дело идет о
желанном для них.
Итак, встретив се на берегу, он взял се за руку, обнял и повел в Бавлы (так
называлась вилла у самого моря). Здесь вместе с другими стоял у причала
отличавшийся нарядным убранством корабль, чем император также как бы
проявлял уважение к матери.
Нерон пригласил ее к ужину, надеясь, что ночь поможет ему приписать ее
гибель случайности.
Хорошо известно, что кто-то выдал Нерона и предупредил Агриппину о
подстроенной западне, и она, не зная, верить ли этому, отправилась в Байи на
конных носилках.
Там, однако, ласковость сына рассеяла ее страхи; он принял ее с особой
предупредительностью и поместил за столом выше себя.
Непрерывно поддерживая беседу то с юношеской непринужденностью и живостью,
то с сосредоточенным видом, как если бы он сообщал ей нечто исключительно
важное, он затянул пиршество; провожая ее, отбывающую к себе, он долго, не
отрываясь, смотрит ей в глаза и горячо прижимает ее к груди, то ли, чтобы
сохранить до конца притворство, или, быть может, потому, что прощание с
обреченной им на смерть матерью тронуло его душу, сколь бы зверской она ни
была.
Но боги, словно для того, чтобы злодеяние стало явным, послали ясную
звездную ночь с безмятежно спокойным морем.
Корабль не успел отплыть далеко; вместе с Агриппиной находилось только двое
ее приближенных — Креперей Галл, стоявший невдалеке от кормила, и Ацеррония,
присевшая в ногах у нее на ложе и с радостным возбуждением говорившая о
раскаянии ее сына и о том, что она вновь обрела былое влияние, как вдруг по
данному знаку обрушивается утяжеленная свинцом кровля каюты, которую они
занимали; Креперей был ею задавлен и тут же испустил дух, а Агриппину с
Ацерронией защитили высокие стенки ложа, случайно оказавшиеся достаточно
прочными, чтобы выдержать тяжесть рухнувшего потолка.
Не последовало и распадения корабля, так как при возникшем всеобщем смятении
очень многие, не посвященные в тайный замысел, помешали тем, кому было
поручено привести его в исполнение.
Тогда гребцам был отдан приказ накренить корабль на один бок и таким образом
его затопить; но и на этот раз между ними не было необходимой для совместных
действий согласованности, и некоторые старались наклонить его в
противоположную сторону, так что обе женщины не были сброшены в морс
внезапным толчком, а плавно соскользнули в воду.
Ацсрронию, по неразумию кричавшую, что она Агриппина, забили насмерть
баграми, веслами и другими попавшимися под руку корабельными
принадлежностями, тогда как Агриппина, сохранявшая молчание и по этой
причине неузнанная (впрочем, и она получила рану в плечо), сначала вплавь, а
потом на одной из встречных рыбачьих лодок добралась до берега и была
доставлена на свою виллу.
Там, поразмыслив над тем, с какой целью была она приглашена лицемерным
письмом, почему ей воздавались такие почести, каким образом у самого берега
не гонимый ветром и не наскочивший на скалы корабль стал разрушаться сверху,
словно наземное сооружение, а также приняв во внимание убийство Ацерронии и
взирая на свою рану, она решила, что единственное средство уберечься от
нового покушения— это сделать вид, что она ничего не подозревает.
Она направляет к сыну вольноотпущенника Агерина с поручением передать ему,
что по милости богов и хранимая его счастьем она спаслась от почти
неминуемой гибели и что она просит его, сколь бы он ни был встревожен
опасностью, которую пережила его мать, отложить свое посещение: в настоящее
время ей нужен только отдых.
После этого все с тем же притворным спокойствием она прикладывает к ране
целебные снадобья и к телу — согревающие компрессы, а также велит разыскать
завещание Ацерронии и опечатать оставшиеся после нее вещи, только в этом
действуя без притворства.
А Нерону, поджидавшему вестей о выполнении злодеяния, тем временем сообщают,
что легко раненная Агриппина спаслась, претерпев столько бедствий такого
рода, что у нее не может оставаться сомнений, кто является их подлинным
виновником.
Помертвев от страха, Нерон восклицает, что охваченная жаждою мщения,
вооружив ли рабов, возбудив ли против него воинов или воззвав к сенату и
народу, она вот-вот появится, чтобы вменить ему в вину кораблекрушение, свою
рану и убийство друзей; что же тогда поможет ему, если не придумают
чего-нибудь Бурр и Сенека!
И он велит их срочно разбудить и приказывает им немедленно явиться к нему;
неизвестно, были ли они заранее посвящены в его замыслы.
И тот и другой долго хранят молчание, чтобы зря не перечить ему или, быть
может, считая, что дело зашло так далеко, что если не опередить Агриппину,
то ничто уже не спасет Нерона от гибели.
Наконец Сенека, набравшись решимости, взглянул на Бурра и обратился к нему с
вопросом, можно ли отдать приказ воинам умертвить Агриппину.
Тот ответил, что преторианцы связаны присягой верности всему дому Цезарей и,
помня Германика, не осмелятся поднять руку на его дочь: пусть Аникет сам
выполняет обещанное.
Тот, не колеблясь, предлагает возложить на него осуществление этого
злодеяния.
В ответ на его слова Нерон говорит, что тогда ему, Нерону, будет даровано
самовластие и что столь бесценным даром он будет обязан вольноотпущеннику;
так пусть же он поторопится и возьмет с собою людей, готовых беспрекословно
повиноваться его приказаниям.
А сам Нерон, узнав о прибытии Агерина, посланного Агриппиной, решает
возвести на несложное обвинение. Пока тот говорит, Нерон подбрасывает ему
под ноги меч, а затем приказывает заключить его в оковы, собираясь
впоследствии клеветнически объявить, будто мать императора, задумавшая
покуситься на его жизнь и опозоренная тем, что была уличена в преступном
деянии, сама себя добровольно предала смерти.
Между тем распространяется весть о несчастном случае с Агриппиной, и всякий,
услышав об этом, бежит на берег. Одни поднимаются на откосы береговых дамб,
другие вскакивают в лодки, которые там были; третьи входят в воду, насколько
позволяет их рост. Некоторые простирают вперед руки; сетованиями,
молитвенными возгласами, растерянными вопросами и сбивчивыми ответами
оглашается все побережье. Собралась несметная толпа людей с факелами, а
когда стало известно, что Агриппина жива, собравшиеся вознамерились пойти к
ней с поздравлениями, но разбежались при виде появившегося с угрозами
воинского отряда.
Аникет, окружив виллу вооруженной стражей, взламывает ворота и, расталкивая
вышедших навстречу рабов, подходит к дверям занимаемого Агриппиною покоя;
возле него осталось несколько человек, остальных прогнал страх перед
ворвавшимися.
Покой был слабо освещен. Агриппину, при которой находилась только одна
рабыня, все больше и больше охватывала тревога: от сына никто не приходит,
не возвращается и Агсрин: будь дело благополучно, вес шло бы иначе; а теперь
— пустота и тишина, внезапные шумы — предвестия самого худшего.
Когда и рабыня направилась к выходу, Агриппина, промолвив: «И ты меня
покидаешь»,— оглядывается на дверь и, увидев Аникета с сопровождающими его
триерархом (капитаном) Геркулеем и флотским центурионом (начальником)
Обаритом, говорит ему, что если он пришел, чтобы проведать се, то пусть
передаст, что она уже пришла в себя; если — чтобы совершить злодеяние, то
она не верит, что такова воля сына, он не отдавал приказа об умерщвлении
матери.
Убийцы обступают тем временем ее ложе. Первым ударил ее палкой по голове
триерарх. А когда центурион стал обнажать меч, чтобы ее убить, она,
подставив ему живот, воскликнула: «Поражай чрево!» — и тот прикончил се,
нанеся ей множество ран.
Ее тело сожгли той же ночью с выполнением самых скромных погребальных
обрядов.
Но лишь после свершения этого злодеяния Нерон ощутил всю его непомерность.
Неподвижный и погруженный в молчание, а чаще мечущийся от страха и
полубезумный, он провел остаток ночи в ожидании того, что рассвет принесет
ему гибель» (Тац. Анн. XIV, 3—10).
Использованы материалы книги: Федоровой Е.В.
Императорский Рим в лицах. Ростов-на-Дону, Смоленск, 1998.
Далее читайте:
Агриппина Старшая, Агриппина Випсания
(14 г. до н. э. - 33 г. н. э.), жена римского Германика.
Германик Цезарь,
или Германик Юлий Цезарь, полководец дважды был удостоен почетного титула
императора, отец Агриппины
Агриппа Марк Випсаний
(Agrippa) (ок. 63-12 гг. до н. э.), дед Агриппины.
Все римляне
(биографический указатель в алфавитном порядке)
Римские императоры
(биографический указатель в хронологическом порядке)
Римские консулы: | VI - V в. до н.э. |
IV в. до н.э. |
III в.
до н.э. | II в. до н.э. |
I в. до н.э. | I в.
н.э. | II в. н.э. |
III - IV в. н.э. |
Литература:
Barett A. A. Agrippina: Sex, Pover and Politics in the Rome Empire. Saeger R.
Tiberius. 2 nd Ed. Oxford, 2005; Seager R. Tiberius. 2 nd Ed. Oxford, 2005;
Shotter D. C. A. Agrippina the Elder — a Woman in the Men’s World // Historia //
2000. 49. p. 341–357.
|
