Делагарди Яков Понтус
       > НА ГЛАВНУЮ > БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ > УКАЗАТЕЛЬ Д >

ссылка на XPOHOC

Делагарди Яков Понтус

1583 -1652

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ


XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
ФОРУМ ХРОНОСА
НОВОСТИ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ
1937-й и другие годы

Якоб Понтуссон Делагарди

Швед из южнофранцузского рода

Якоб Понтуссон Делагарди (1583—1652). Его отец Понтус Делагарди происходил из южнофранцузского рода д'Эскупери (d’Escoperie), внесенного в списки дворян Лангедока в ХIII веке. Фамилию Делагарди (de la Gardie) он принял по имени родового замка во Франции. Отказавшись от духовной карьеры, он поступил на военную службу сначала к датскому, а потом к шведскому королю. Понтус Делагарди отличился в Ливонской войне, стал наместником Лифляндии и Эстляндии. В 1582 г. он подписал Плюсское перемирие с Россией, а в 1585 г., возвращаясь с переговоров с русскими уполномоченными, утонул в реке Нарове.

Мать Якоба София Юлленельм, умершая вскоре после его рождения, была побочной дочерью Юхана III. Таким образом, он был не только племянником Карла IX, но и сводным братом Сигизмунда III, то есть принадлежал к высшей шведской аристократии.

Рано потеряв родителей, он провел детство у родственников в Финляндии и Эстляндии. По достижении 18 лет он был произведен в полковники и принял участие в войне с Польшей за Остзейские провинции. Получив под командование Норландский полк, он вместе со своим двоюродным братом внебрачным сыном Карла IX Карлом Юлленельмом оборонял ливонскую крепость Вольмар на реке Гауе. В 1601 г. она была взята польскими войсками, и Делагарди попал в плен. Четырехлетнее пребывание в плену обернулось для него не только вынужденной бездеятельностью, но и значительными долгами, поскольку он сам должен был оплачивать свое содержание. Освободившись из плена, он в 1606 г. поступил на службу к Морицу Оранскому, под руководством которого прошел хорошую военную школу. Впоследствии во многом благодаря Делагарди, шведская армия взяла на вооружение систему обучения солдат, принципы дислокации и новый порядок ведения боя, характерные для нидерландской военной системы.

Во время пребывания в Голландии он пытался содействовать заключению брака между принцем Морицем Оранским и дочерью Юхана III принцессой Анной. Заключение такого брака могло привести к утверждению Оранской династии на шведском троне. Потом это было поставлено ему в вину. Его пребывание в Нидерландах приписывали враждебным Карлу IX намерениям, с чем связывали его освобождение из плена.

Генрих IV предлагал Делагарди поступить на французскую службу, но он вернулся в Швецию, получил звание генерал-лейтенанта и был назначен командиром шведского вспомогательного корпуса и направленного в Россию для оказания помощи правительству Василия Шуйского.

В марте 1609 г. он прибыл в Выборг, откуда начал свой «анабасис» в Россию. Среди кондотьеров его корпуса, набранных во многих европейских землях, национальные, главным образом, финские подразделения составляли около 40% от общего количества наемников. Состоявшая из профессионалов армия Делагарди обладала высокими боевыми качествами, но ее моральные качества были невысоки. Ее пребывание в России было ознаменовано не только победами и поражениями, но и неповиновением и массовым дезертирством и переходами на сторону противника. Тем не менее, в марте 1610 г. войска Делагарди и Скопина-Шуйского вошли в Москву. 18 марта Василий Шуйский устроил прием в честь Делагарди в Грановитой палате, он был первым, кто предстал перед царем с оружием.

Вскоре в Москве распространились слухи о зависти и неприязни, которые Василий Шуйский питал к племяннику. Делагарди предостерегал Скопина и уговаривал его как можно скорее оставить Москву и выступить к Смоленску против Сигизмунда. Узнав о болезни друга, он послал к нему своих врачей и искренне оплакал его кончину: «Пошел со двора горько плача и захлебываясь от слез, говорил: Люди московские! Уже не увидеть мне больше такого государя не только на Руси вашей, но и в моей Немецкой земле, даже и среди королей».

После внезапной смерти Михаила Скопина-Шуйского Делагарди вместе с Дмитрием Шуйским выступил на помощь Г.Валуеву и Ф.Елецкому. осажденным гетманом С.Жолкевским в Цареве Займище. Делагарди не любил Дмитрия Шуйского, и только в интересах Швеции вынужден был воевать под его командованием. 24 июня 1610 г. у села Клушина русско-шведская армия потерпела поражение. Перед сражением Делагарди говорил Жолкевскому: "Когда я был взят в плен при Вольмаре, гетман подарил мне рысью шубу, а у меня теперь есть для него соболья, которой я его отдарю". Очевидно, на этот раз он надеялся взять гетмана в плен. Однако поквитаться с ним за Вольмар ему не удалось. Потерпев сокрушительное поражение, Делагарди заключил с гетманом соглашение и с небольшим отрядом ушел в Финляндию, откуда руководил военными операциями по взятию Ладоги и Корелы.

Летом 1611 г. Делагарди вновь подошел к Новгороду и вступил в переговоры с новгородскими властями и представителем ополчения В.Бутурлиным. После того как переговоры зашли в тупик, он взял Новгород штурмом и заставил новгородские власти подписать с ним договор, по условиям которого новгородцы признавали шведского короля своим покровителем.

Но подписав договор, Делагарди не поспешил на помощь ополчению, а остался в Новгороде. В этой связи Н.М.Карамзин заметил: «Делагарди предпочел город державе ... Если бы он неукоснительно присоединился к нашему войску под столицей, чтобы усилить Ляпунова, разделить с ним славу успеха, отразить Ходкевича, восстановить Россию, то венец Мономаховый, исторгнутый из рук литовских, возвратился бы, вероятно, потомству варяжскому, и брат Густава Адольфа или сам Адольф в освобожденной Москве законно избранный, законно утвержденный Великою Думою Земской, включил бы Россию в систему держав, которые через несколько лет основали равновесие Европы до времен новейших».

Взяв управление Новгородом и Новгородскими землями в свои руки, Делагарди понимал, что удержать их в своих руках гораздо труднее, чем завоевать. Поэтому управление оккупированными территориями осуществлялось на основании русских законов и, как правило, русскими воеводами, дьяками и старостами. Но почти все они дублировались шведскими чиновниками. Фискальная практика шведской администрации опиралась на русские традиции, налоги взимались по старым писцовым книгам. Чтобы привлечь на свою сторону дворянство и новгородскую верхушку, шведы широко использовали раздачи земель.

Постепенно шведы овладели ситуацией, до конца 1611 г. они вместе с новгородцами под предлогом защиты города от «воровских людей» подчинили значительную часть Новгородской земли — Шелонскую, Водскую и Деревскую пятины.

В Новгороде Делагарди еще раз попытался сыграть роль «кингмейкера». Он всеми силами пытался добиться выполнения решения Совета ополчения об избрании на русский престол шведского принца Карла Филиппа и стать создателем новой правящей династии в России. Ожидая приезда принца в Новгород, он готовился к чеканке монет с его именем и составляет проект нового герба Новгорода. Изображение двуглавого орла в шведском гербе Новгорода означало претензию на все Русское государство. Два ключа, очевидно, символизировали контроль над побережьем на Балтике и на Русском Севере, который мечтали установить шведские короли.

По мнению шведского историка Бенгта Янгфельдта, осуществление этого решения «изменило бы не только карту, но и историю Европы». Однако династические планы Делагарди не встретили одобрения в Стокгольме. Густав II Адольф медлил с решением этого вопроса, задерживая выезд Карла Филиппа в Россию. После избрания Михаила Романова Делагарди склонялся к миру с Россией и советовал королю начать мирные переговоры с новым московским руководством.

Именно с ним в 1615 г. Д.Меррик вел переговоры о снятии осады Пскова. Новгородцы называли Делагарди «разумным боярином» и отмечали, что к миру «сходительнее всех Яков Пунтусов». Он не проявлял особого усердия в том, чтобы привести новгородцев к присяге шведскому королю. Это отметили в 1615 г. посланные в Москву новгородцы: «Как был в Новгороде Яков Пунтусов, и писал король к нему о том, чтоб ему привести новгородцев ко кресту на королевское имя, и Яков им о том говорил, а при Якове не столь жестоко, как ныне Эверт Горн».

Для того чтобы лучше представлять ситуацию в России, Делагарди выучил русский язык и даже пытался создать свою агентурную сеть. В качестве эксперта он принял участие в русско-шведских переговорах 1616—1617 гг. и поставил свою подпись под Столбовским договором, по условиям которого его войска в марте 1617 г. оставили Новгород. Среди трофеев, вывезенных им из Новгорода, были документы Новгородской приказной избы и печать Новгородского государства. Однако вопреки желанию короля он не вывез из Новгорода бронзовые врата Софийского собора, которые, как полагал Густав Адольф, были взяты новгородцами в Сигтуне в XII в.

В России Делагарди занимался также коммерцией, в частности меховой торговлей, только летом 1610 г. из Новгорода в Швецию было доставлено 25 сороков соболей — 1000 шкурок общей стоимостью 3660 руб. (10980 риксдалеров — 7420 гульденов), благодаря чему Я.Делагарди быстро избавился от своих долгов. Не удивительно что, уехав в Россию, обремененный долгами, он довольно быстро избавился от них, вернулся домой вполне обеспеченным че­ловеком и «построил себе великий и богатый каменный замок недалеко от Стокгольма, а в городе ... палаты медью крытые».

Война в России позволила Делагарди сделать стремительную карьеру. Он стал маршалом и членом Государственного совета, а по возвращении в Швецию получил ленные владения в Нотебургском и Кексгольмском уездах, пост наместника в Таллинне и генерал-губернатора Лифляндии, в 1630 г. возглавил Военную коллегию, в 1632 г. стал членом Регентского совета при малолетней королеве Кристине. В семейном архиве Делагарди сохранились ценные до­кументы по истории России.

В 1618 г. Якоб женился на представительнице знатного дворянского рода Эббе Брахе, в которую когда-то был влюблен Густав Адольф. У них было 14 детей, наибольшую известность из которых получил старший сын канцлер Магнус Габриель Делагарди. Он был не только выдающимся государственным деятелем, полководцем, но и меценатом. По его инициативе Григорий Котошихин написал свое знаменитое сочинение о России, а риксисториограф Юхан Видекинд издал «Историю десятилетней шведско-московитской войны».

Память о пребывании Делагарди в России сохранилась в литературных памятниках о Смуте, русском фольклоре, исторической иконографии (лицевые списки «Сказания об иконе Тихвинской Богоматери»), а также топонимике Ижорской земли («мост Понтуса» и «Понтусова гора» во Всеволожском районе).

В январе 1800 г. внук Якоба Делагарди граф Якоб Густав Делагарди, назначенный посланником в Вену, встретился в Праге с А.В.Суворовым. Прославленный полководец сказал окружавшим его и русским и австрийским офицерам: «Известно ли вам, что граф потомок того знаменитаго Якова Делагарди, которого русские боялись как чорта? Чаще и лучше никто их не разбивал».

Печатается по материалам кн.: Коваленко Г.М. Клушинское сражение 1610 г. Великий Новгород, 2007. С. 46 - 50.


Сын побочной дочери шведского короля

Делагарди Яков Понтус (швед. Jаkob Pontius de la Gardi) (1583 -1652), граф, швед. генерал и политич. деятель, сын побочной дочери швед. кор. Юхана III Вазы и швед. военачальника П. Делагарди. Род в 1583. Прославился в польско-швед. войне за Ливонию, но в сражении под Вольмаром попал в плен и провёл в польск. плену 4 года. В 1605 уехал на службу к наместнику Нидерландов принцу Морицу Оранскому, общепризнанному законодателю в военном искусстве того времени. Здесь он настолько отличился, что франц. кор. Генрих IV пригласил его к себе на службу. Однако Д. предпочёл службу на родине. Согласно Выборгскому договору (1609) царя Василия Шуйского со швед. кор. Карлом IX, возглавил 15-тыс. вспомогат. корпус наёмников, направленный в Новгород Великий в распоряжение боярина и воеводы кн. М. В. Скопина-Шуйского для борьбы со Лжедмитрием II и поддерживавшими его поляками.

В кон. мар. 1609 швед. войско во главе с 26-летним Д. и опытными военачальниками Э. Горном, Х. Сомме, А. Курком, А. Бойе подошло к Новгороду. Оставив гл. силы в Тёсове, он с небольшим отрядом прибыл в Новгород, где ему была устроена торжеств. встреча. Здесь Скопин-Шуйский подтвердил своей подписью Выборгский договор и выплатил часть жалованья наёмному войску. Армия Д. состояла из солдат-профессионалов различных национальностей: шведов, финнов, немцев, англичан, шотландцев, французов и др. Однако, обладая хорошими боевыми качествами, армия эта отличалась чрезвычайной неустойчивостью в моральном отношении. В мае начался совместный поход рус. и швед. войск к Москве. В апреле Скопин с 2- тыс. войском выступил из Новгорода. А 10 мая из Тёсова вышло 10-тыс. войско Д. Совместными усилиями был взят ряд городов, но под Тверью в войске наемников начался мятеж, вызванный задержкой выплаты жалованья, и Д. был вынужден повернуть назад. Продолжить наступление рус. престол и советовал им избрать в цари одного из сыновей швед. короля или кого-нибудь из его родственников или друзей, если они не хотят избранника из своей среды. И далее гл. роль в действиях Д., прежде всего в организации интервенции, сыграли его личные интересы. Когда генерал узнал, что Боранова с обозом задержали рус. власти, он потребовал немедленно освободить своего посыльного и вернуть обоз, но получил отказ. Тогда Д. блокировал важнейшие новг. торг. артерии и, захватив Ладогу, перекрыл торг. путь по р. Волхов. По его приказу были арестованы рус. купцы в Ревеле и Выборге. Это оказалось началом открытой швед. интервенции на северо-западе России.

В нач. 1611 письма Д. к рус. властям Новгорода и Орешка становятся всё более угрожающими. Он запугивает воеводу Орешка, удерживающего обоз, что возьмёт город штурмом, в резких выражениях требует у новг. воеводы кн. И. Н. Одоевского-Мнихи «отпустить к нему Меншика Боранова с товарищи со всею казной», обещая уйти из Ореховецкого уезда и «дворян и детей боярских со всеми товары отпустить». В мае рус. власти отпустили Боранова. Усилия Д., направленные на его освобождение, свидетельствовали о том, что груз, к-рый он вёз, был для генерала очень важен и он готов был поставить на карту ради него жизни многих тыс. людей. Спустя 6 лет на мирных переговорах он продолжал жаловаться на то, что тогда его «ограбили донага». Несмотря на то что новгородцы пошли ему навстречу, Д. вторгся в пределы новг. земли. В нач. мар. 1611 пала Корела, и граф послал в Новгород Коброна выяснить, намерены ли новгородцы соблюдать Выборгский договор и считают ли они шведов по-прежнему своими союзниками. Не получив определённого ответа, Д. переждал мову монастырю. В то время, когда власти бездействовали и не принимали никаких мер, чтобы дать отпор шведам, а купцы ездили торговать в швед. лагерь, простые новгородцы начали борьбу. Они прятали продовольствие и фураж, оказывали шведам вооружённое сопротивление. В 1-й пол. июля произошло 2 крупных столкновения со шведами под стенами города. Наконец, на рассвете 16 июля шведы начали штурм города. Начав его отвлекающей атакой с юго-востока, они нанесли главный удар с запада. У Д. не было осадной артиллерии, поэтому он решил прибегнуть к испытанной тактике: взорвать ворота петардами, после чего неожиданно атаковать. Гл. ставку он делал на неожиданность. Шведам не удалось взять штурмом укрепления Окольного города, т. к. петардист был убит, и взорвать ворота они не смогли. Новгородская летопись сообщает, что шведам помог попавший к ним в плен некто Ивашка Шваль, к-рый тайком пробрался в город и открыл Дудинцевы ворота. Защитники города отступили по валу к башням и вели оттуда огонь. В осажденном детинце собрался военный совет. Донесения дьяков и воевод были неутешительны. В кремле не было запасов провианта и боеприпасов. Кормить ратников и мирных жителей, укрывшихся в детинце, было нечем. Крепостные орудия молчали, т. к. не было пороха. Кроме того, в распоряжении Д. была теперь трофейная артиллерия. Учитывая все это, воевода Одоевский и митр. Исидор приняли решение о прекращении сопротивления.

17 июля шведы, заключив с новг. властями соглашение о перемирии, вошли в кремль, после чего ещё неделю шли переговоры об условиях соглашения. Договор был заключён 25 июля от имени Новгородского государства и шведского короля. Его преамбула содержала ссылку на решение Совета всей земли от 23 июня. Он подтверждал Тявзинский мир 1595 и Выборгский договор 1609, но отличался от них прежде всего тем, что признавал швед. короля покровителем России и предусматривал избрание одного из его сыновей великим князем Новгородского государства, а также Московского и Владимирского государств, если они захотят присоединиться к Новгороду. Особый упор делался на союз против Польши. Специально oгoваривалось сохранение православной религии и «старины» в судопроизводстве. До прибытия шведского принца в Новгород управление новгородской земл ёй переходило в руки Д., а митрополит Исидор и князь Одоевский должны были «держать с ним совет». Ни одна из сторон, заключивших договор, не была в полной мере удовлетворена им. Д. не знал, одобрят ли в Стокгольме его план создания новой правящей династии в России и как отнесётся Первое ополчение к захвату Новгорода и заключению договора. Не случайно он лишь через месяц известил Карла IX о взятии Новгорода и подписании договора. Его опасения были не напрасны. Правящие круги Швеции были заинтересованы прежде всего в территориальной экспансии. Поэтому Густав II Адольф, сменивший Карла IX, не торопился сажать на московский трон своего брата Карла-Филиппа и разъяснял Д., что приносить захватнические планы Швеции в жертву династической политике не следует.

Сосредоточив в своих руках всю полноту власти над оккупированными новгородскими территориями, Д. пытался объединить русские земли вокруг Новгородского государства и заручиться поддержкой короля в осуществлении своих планов создания новой династии. Когда новгородское посольство во главе с архимандритом Никандром прибыло в Стокгольм, чтобы просить короля отпустить одного из его сыновей в Новгород, Карла IX уже не было в живых, а новое внешнеполитическое руководство не было едино в отношении династических планов Д. Только что коронованный Густав II Адольф в основании шведско-русской династии видел удобное орудие проведения своей восточной политики, но лишь с точки зрения территориальных приобретений. Д. понимал, что удержать завоёванные земли гораздо труднее, чем завоевать их, и потому стремился расположить к себе население, управляя оккупированными территориями на основании русских законов и, как правило, через русских воевод, дьяков, старост и т. п. Однако почти все воеводы и приказные всех рангов дублировались швед. военными и гражданскими чиновниками. Источники сохранили названия «немецкий воевода», «немецкий комендант», «немецкий пристав», «немецкий подьячий». Налоги, взимаемые на содержание шведских войск, поначалу были сравнительно невелики, а войскам было предписано не обижать местное население. Фискальная практика шведской администрации опиралась на сложившиеся русские традиции, налоги собирались по старым писцовым книгам. Заинтересованное в получении доходов с сельского населения, шведское командование продолжало закрепостительную политику царского правительства в отношении крестьян, предписывая «старых крестьян из погостов никуда не выпускать».

Чтобы привлечь на свою сторону дворянство и новг. верхушку, шведы широко использовали земельные пожалования. Только кн. Одоевский-Мниха получил в 1612 весь Славятинский погост. Вместе с ним крупные поместья получили П. Якушкин, кн. О. Оболенский, С. Отрепьев, У. Лупандин, Б. Дубровский, Г. Негановский, П. Григорьев. Всего в поместья было роздано более 5000 четв. земель. Перед штурмом Новгорода Д. обещал солдатам выплатить жалованье и сулил богатую добычу. Однако, войдя в детинец, шведы нашли в нём множество пушек, но мало боеприпасов, продовольствия и только 500 руб. в казне. Чтобы решить финансовые проблемы и обеспечить содержание войск, швед. власти прибегли к «порче монеты». По примеру своих соперников поляков, шведы, использовав оказавшиеся в их распоряжении подлинные штемпели, стали выпускать легковесные монеты с именем Василия Шуйского. После избрания в рус. цари Михаила Фёдоровича Романова (1613) и провала нового Выборгского договора в том же году относительно подтверждения прав швед. королевича Карла-Филиппа на рус. престол Д. был отозван из Новгорода, и на смену ему прибыл ген. Э. Горн. Д. ещё раз побывал в Новгороде (1614), безуспешно уговаривая новгородцев присягнуть упом. Карлу-Филиппу, а затем участвовал в швед.-рус. переговорах о мире (1616- 1617), завершившихся Столбовским договором, за который король возвёл Д. в граф. достоинство. В 1630 назначен президентом военной коллегии и подготовил Швецию к участию в Тридцатилетней вейне. После гибели Густава II Адольфа (1632) стал верным сторонником канцлера Оксеншерны. Умер в 1652, оставив сына Магнуса-Габриэля.

Владимир Богуславский

Материал из кн.: "Славянская энциклопедия. XVII век". М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.

Славянская энциклопедия


Здесь читайте:

Исторические лица Швеции, (биографический указатель).

История Швеции из Большой советской энциклопедии (справочная статья).

 

 

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ



ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС