Родственные проекты:
|
Софья Львовна Перовская
П.А. Кропоткин о Перовской:
"Со всеми женщинами в кружке у нас были прекрасные товарищеские
отношения. Но Соню Перовскую мы все любили. С Кувшинской, и с женой Синегуба,
и с другими все здоровались по-товарищески, но при виде Перовской у каждого
из нас лицо расцветало в широкую улыбку, хотя сама Перовская мало обращала
внимания и только буркнет: «А вы ноги вытрите, не натаскивайте грязи».
Перовская, как известно, родилась в аристократической семье. Отец ее одно
время был петербургским военным губернатором. С согласия матери, обожавшей
дочь, Софья Перовская оставила родной дом и поступила на высшие курсы, а
потом с тремя сестрами Корниловыми, дочерьми богатого фабриканта, основала
тот маленький кружок саморазвития, из которого впоследствии возник наш.
Теперь в повязанной платком мещанке, в ситцевом платье, в мужских сапогах
таскавшей воду из Невы, никто не узнал бы барышни, которая недавно блистала
в аристократических петербургских салонах. По нравственным воззрениям она
была ригористка, но отнюдь не «проповедница». Когда она была недовольна
кем-нибудь, то бросала на него строгий взгляд исподлобья, но в нем виделась
открытая, великодушная натура, которой все человеческое не было чуждо.
Только по одному пункту она была непреклонна. «Бабник»,— выпалила она
однажды, говоря о ком-то, и выражение, с которым она произнесла это слово,
не отрываясь от работы, навеки врезалось в моей памяти.
Говорила Перовская мало, но думала много и сильно.
Достаточно посмотреть на ее портрет, на ее высокий лоб и выражение лица,
чтобы понять, что ум ее был вдумчивый и серьезный, что поверхностно
увлекаться было не в ее натуре, что спорить она не станет, а если выскажет
свое мнение, то будет отстаивать его, пока не убедится, что переубедить
спорящего нельзя.
Перовская была «народницей» до глубины души и в то же время революционеркой
и бойцом чистейшего закала. Ей не было надобности украшать рабочих и
крестьян вымышленными добродетелями, чтобы полюбить их и работать для них.
Она брала их такими, как они есть, и раз, помню, сказала мне: «Мы затеяли
большое дело. Быть может, двум поколениям придется лечь на нем, но сделать
его надо». Ни одна из женщин нашего кружка не отступила бы пред смертью на
эшафоте. Каждая из них взглянула бы смерти прямо в глаза. Но в то время, в
этой стадии пропаганды, никто об этом еще не думал. Известный портрет
Перовской очень похож на нее. Он хорошо передает ее сознательное мужество,
ее открытый, здравый ум и любящую душу. Никогда еще женщина не выразила так
всего чувства любящей души, как Перовская в том письме к матери, которое она
написала за несколько часов до того, как взошла на эшафот.
За исключением двух-трех, все женщины нашего кружка сумели бы взглянуть
смерти бесстрашно в глаза и умереть, как умерла Перовская. Если бы в 1881
году они не были уже в тюрьмах и в Сибири, они были бы в Исполнительном
комитете, и, доведись им взойти на эшафот, взошли бы бесстрашно. Но в те
ранние годы движения никто из них, да и большинство из мужчин не предвидели
возможности такого исхода движения. Перовская же, должно быть, с самого
начала сказала себе, что, к чему бы ни привела агитация, она нужна, а если
она приведет к эшафоту — пусть так: стало быть, это будет нужная жертва."
Вернуться на главную
страницу Перовской
|
