Ромэн Роллан

1866-1944

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Ромэн Роллан

Марка, выпущенная в честь Ромена Роллана.

Деятель культуры

Семьдесят лет назад в маленьком французском городе родился человек, чей путь другим крупнейшим писателем, Стефаном Цвейгом, был назван «чудом чистой жизни». Эта поистине чудесная, сверкающая жизнь, озаренная блеском творчества, пронизаиная страданиями и борьбой, проникнутая от начала до конца бескорыстным стремлением к счастью человечества, стала предметом восхищения и восторга, превратилась в знамя, за которым идут, под которым борются.

Рамен Роллан пришел в жизнь вначале не как обличитель и воин, не для споров и сражений. Его влекли к себе лучшие и приятнейшие стороны человеческого духа, сокровища искусства, высокие наслаждения поэзии и музыки. Зачарованный, тихо бродил он в волшебном саду, вдыхал аромат старинной, многовековой европейской культуры, замыкался в кругу ее заверщенных достижений. Для него, тогда преподавателя истории искусств в Сорбонне, социальные и политические вопросы были чуждым и неприятным барабанным боем, который врывался в мирную художественную атмосферу. Бетховен и Гете были для него Германией, Англия вся вмещалась в Шекспире, Лев Толстой воплощал Россию, а все вместе гении и мастера искусства составляли единую дружную семью наций, священную родину - Европу.

Дело Дрейфуса, эта громадная политическая схватка французской реакции с более передовыми и отчасти революционными слоями страны, было первым, что ворвалось в спокойный внутренний мир Роллана и потрясло его. Он пишет целое произведение - пьесу на тему о социальной несправедливости. Но его пьеса отвлеченна, она подымает проблему почти до степени абстрактности. Рамен Роллан как автор этой пьесы и как человек стоит далеко от повседневной жизни, от подлинной политической и классовой борьбы.

Но грохот и шум капиталистического общества уже смутили покой Рамена Роллана. Эта чистая и честная душа входит в мир чудовищных противоречий - классовых, национальных, политических. Они звенят в ушах музыканта и поэта Ромена Роллана, они по-новому окрашивают и бетховенскую музыку, и драгоценную итальянскую живопись, и строчки сонетов. Нравственное несовершенство мира - а именно так воспринял Роллан противоречия капиталистического общества - бросает тень на весь волшебный сад буржуазной культуры, на прекрасные цветы искусства. Роллан не может

[32]

отвернуться от страшного зрелища, которое вдруг открылось его глазам. Он не может ни забыть его, ни спрятаться от него. Эта натура не знает компромиссов и сделок со своей совестью. Осознать зло для таких людей означает немедленно начать бороться с ним. Это сделал Рамен Роллан со всей своей страстью и стойкостью. Он вступил в борьбу со злом, таким, каким оно ему казалось, и теми способами, тем оружием, какое представлялось ему верным и побеждающим.

Много лет тратит Рамен Роллан на создание своего «Жана Кристофа» - громадной эпопеи о жизни и страданиях европейского интеллигента. Написать эту книгу, вернее, десять книг, было не только подвигом его великого таланта и ума, но подвигом его личной жизни, величайшим подвигом само пожертвования. За свой многолетний труд до самого его окончания Рамен Роллан не получал никакого гонорара, он печатал его отдельными главами, в крохотном нищем журнальчике, тиражом в несколько сот экземпляров. Кому придет в голову платить этому никому не известному автору за его странный роман, французский роман, где главным героем выведен немец, провинциальный немецкий музыкант Иоганн Кристоф! Но француз Рамен Роллан верен своему скромному, молчаливому, задумчивому немецкому герою. Верен ему, как отец, как брат. Шаг за шагом, на каждой странице воспитывает и растит он его. заботливо, но твердо проводит через нравственные испытания. И когда Иоганн Кристоф созрел, он приводит его к себе, во Францию, чтобы столкнуть и сблизить с французским народом.

Перо Рамена Роллана приобретает гневную, обличительную силу. Он показывает отвратительный базар буржуазного общества, продажность, лживость, убожество, разврат, эгоизм. Но в этом же буржуазном обществе он пробует найти передовых, нравственно чистых людей, таких, которые искренне стремятся к улучшению и упорядочению социальной жизни. Рамен Роллан дает Жану Кристофу французского друга, поэта Оливье. Оба они, как воплощение всего лучшего, что есть во французской и германской нациях, соединяются в трогательной, сентиментальной дружбе, вместе мечтают о братстве народов и пробуют найти для него какие-то основы, хотя эти основы весьма туманны и довольно шатки. Они пробуют даже сблизиться для этого с рабочим классом. Но с рабочими держатся как-то сострадальчески и свысока, а сами рабочие, выведенные в «Жане Кристофе»,- замученные, беспомощные, слабые. Жан Кристоф жалеет их, но откровенно говорит: «Ду-

[33]

ховная знать напрасно ищет слияния с массой. Она всегда будет тянуться к знати, к лучшим представителям всех классов, всех партий».

Честный до конца, Рамен Роллан правдиво вложил в своего «Кристофа» все этические и социальные мечты, все надежды, все ошибки и заблуждения. Огромное художественное и моральное обаяние вещи принесло ей успех, а Ромену Роллану - мировую славу. Но как жестоко ответил капиталистический мир на мечты Рамена Роллана, как безжалостно расправился с ними! Очень скоро, после окончания роллановской эпопеи, как послесловие к ней, заговорили пушки мировой войны. Капитализм послал миллионы Кристофов против миллионов Оливье. В чудовищной схватке они умерщвляли друг друга. Кровью залита и гниющими трупами завалена была священная родина - Европа.

Ромен Роллан, застыв от ужаса, видел, как ответила жизнь его мечте. Ему суждено было пережить, может быть, самую сильную в его жизни боль писателя и человека, когда он осенью 1914 года получил письмо от матери молодого французского солдата, который был убит в одном из первых сражений. Она писала:

«Немецкая пуля только что убила нашего единственного сына. Перед отъездом он несколько раз выражал желание написать Вам ... В Ваших книгах обрела вся эта прекрасная молодежь ту силу, тот героизм, которые слишком угашаются критическим духом нынешнего воспитания. Ваши произведения создали настоящих учеников, которых Ваше влияние подняло над повседневностью жизни, властно придало им радостное одушевление, позволившее им отправиться на войну мужественно, не оглядываясь огорченно на то, что они покидали ... Мне хотелось сообщить Вам, чем они Вам обязаны, и за них поблагодарить Вас».

Роллан писал по поводу этого письма: «Сердце у меня разрывалось от такой благодарности».

В страшной, трагической растерянности, в смертельном одиночестве Ромен Роллан покидает свою родину. Он поселяется в Швейцарии, на этом маленьком клочке, на островке в океане мировой бойни. Пробует писать, протестовать, кричать, но его голос не слышен, он тонет в грохоте орудий.

Только французская милитаризованная печать, заметив его протесты, награждает его кличкой изменника, предателя отечества. Он хочет поднять другие голоса, обращается к людям, чей авторитет и чье благородство ему казались неоспоримы

[34]

ми. Он пишет знаменитому писателю Германии Гауптману, знаменитому поэту Бельгии Верхарну, Просит их вмешаться, выступить против войны. Его письма к обоим писателям это поистине потрясающие документы по силе страсти и убежденности. Но разговор идет на разных языках. Гауптман и Верхарн ослеплены, они в угаре военных страстей. Верхарн требует кровавой мести за нарушение бельгийского нейтралитета, а Гауптман всерьез мотивирует проход германских войск через Бельгию. он ссылается на сообщение генерального штаба и как на высший авторитет в смысле правоты на самого кайзера.

Роллан мечется в моральных страданиях. Он пробует хотя бы временно найти себя в практической работе. Свой кабинет писателя и музыканта он сменяет на огороженную фанерой комнатку в канцелярии Красного Креста. Он наводит справки об убитых, раненых и пропавших без вести, ведет мелкую переписку, тратит на это дни и ночи, стараясь этим хоть в какой-то миллионной доле смягчить страдания людей и свои собственные.

Вскоре он возвращается к своему привычному инструменту работы и борьбы - к литературе. Теперь мы видим Роллана-публициста, пламенного, мужественного, непоколебимого. Но не побеждающего. Потому что, ненавидя войну и страстно мечтая о мире и счастье людей, Роллан не видел подлинных сил, могущих выковать этот мир и счастье, за борьбой неприятельских армий он не видел гораздо более яростной и важной борьбы классов. Искренний в своей ненависти к войне, он при всей силе этой ненависти оставался буржуазным пацифистом, непоследовательным и потому бессильным. Трагическая безысходность замыкалась кольцом вокруг Ромена Роллана.

Трагическое одиночество в целом мире, одиночество большой личности - какой материал для почтительного наблюдения, для скорбного любования романтически настроенных современников и потомства!.. Но в том-то и заключается величие подлинно большой личности, что она, пусть даже через большие кризисы, через искания, сомнения, не замыкается в своем субъективном идеализме, переходящем в солипсизм, а находит свое место в эпохе, Таков Ромен Роллан. Тревога мысли, искренность и честность порывов не могли не привести его на единственно верный путь. Он стал искать авангард человечества. И нашел его в рабочем классе и присоеди-

[35]

нился к нему, к революционному рабочему классу, к его борьбе.

Когда идеи Ленина вспыхнули заревом Октябрьской революции, Роллан сразу повернул к ним свое внимательное, ищущее лицо. Он приветствовал эти идеи, эту борьбу и пошел к ним навстречу. Путь был нелегким и довольно длинным. По многим причинам Ромену Роллану трудно было бежать по этому пути. Но, шагая· медленно, он знал, куда идет. И в своей замечательной статье «Прощание с прошлым» он говорил:

«Пусть впоследствии робкими покажутся первые шаги, они решили все будущее ... Иди! Теперь уже не до остановки».

И Ромен Роллан прошел этот путь. Прошел действительно без остановки. Он пришел к революционному пролетариату мира. И примкнул к нему- не как наблюдатель, не как сочувствующий, не как пассивный сторонник, а как соратник, как активный борец, как воин.

И тут многие ошиблись в своем понимании, в оценках натуры Роллана. В его мирном, гуманистическом пацифистском облике им чудились мягкость, безобидность, уклонение от суровых и грубых будней повседневной борьбы. Вопреки таким мнениям Роллан, примкнув к рядам революционного пролетариата, показал себя смелым и убежденным бойцом, лишенным либеральных предрассудков и слабостей ...

Иногда сегодняшнего, смелого и воинствующего Ромена Роллана пробуют смутить либерально-пацифистскими аргументами из его же старого и покинутого багажа. Но тщетно. Роллан отвечает словами, полными страсти, уверенности и силы. Он пишет американскому инженеру:

«Пролетарская революция никогда не кичилась либерализмом, и нет никакого смысла требовать от нее того, чего она никогда не обещала и против чего восставала с первых же дней, а именно против немощного и лживого псевдо-либерализма, обманывающего западный мир, против этого попустительства, которое на самом деле, в руках людей наиболее влиятельных, богатых и хитрых, служит орудием для того, чтобы править демократиями ... »

«Вы уверяете, что будто бы нет никакой войны (против СССР), что она является только оговоркой. Как вы легкомысленны и мало сведущи, когда высказываете подобное утверждение! Я пристально, уже пятнадцать лет, слежу за политической и дипломатической историей. Я твердо знаю, что СССР постоянно находился под угрозой коалиции, заговоров

[36]

и что опасность заметно возросла, когда в Германии пришел к власти Гитлер вместе со своими шутами (Розенберг и Кo). Союз социалистических советских республик окружен огненным кольцом фашизмов, империализмов и расовых теорий, воинствующих и делячествующих, которое идет от сэра Детердинга к белогвардейскому кондотьеру, миллионеру Вонсяцкому, состоящему на службе у Японии, от англо-нидерландского золота к американскому золоту и к японскому генеральному штабу, проходя через Берлин, Варшаву и Ригу. Менее, чем когда бы то ни было, должно советское правительство ослаблять бдительность. Прочность его власти - существеннейшее условие общественного блага...»

Сорок восемь лет назад молодой студент Рамен Роллан, мучимый сомнениями своей творческой жизни, написал письмо яснополянскому мудрецу, гениальному Льву Толстому. Он получил пространный ответ, в котором знаменитый русский писатель предлагал студенту выбирать между этическим совершенством и радостями искусства. Он обрушивался на Шекспира. Он считал музыку «безнравственным наслаждением» ... Студент Роллан был растроган вниманием к нему Льва Толстого, но потрясен и удручен существом письма.

Сейчас, через сорок восемь лет, сейчас седой отшельник Вильнева, семидесятилетний Рамен Роллан, получает трогательные и радостные письма от пионерок колхоза «Ясная Поляна». Советские дети пишут ему о радости бытия, о высоких наслаждениях искусства, о Бетховене и Бахе, которые пришли в сельские дома вместе с -колхозной культурой, с советской властью, с социализмом. И эти письма согревают сердце великого писателя, они молодят его пристальный, слегка сумрачный взгляд. Этих и им подобных писем сотни и тысячи; крепкие жизненные нити протянулись из огромной страны на маленький клочок, затиснутый между Францией, Германией, Италией, на тихий швейцарский дом, где пишет, где борется с войной и фашистским варварством великий писатель гуманист.

Дружба и любовь Рамена Роллана к Советскому Союзу имели своим реальным и отчасти символическим завершением известную нам всем поездку писателя в Москву. Он своими глазами увидел живые образы социалистической страны, он побыл среди рабочих и колхозников, среди молодежи, созидающей новый мир, он жил под крышей своего старого друга, великого пролетарского писателя Горького...

[37]

Семидесятилетний Ромен Роллан не расстается с пером, и перо его стало прекрасным оружием защиты Советского Союза, защиты пролетариата, защиты культуры.

1936

[38]

Цитируется по изд.: Михаил Кольцов. Литературные портреты. М., 1956, с. 32-38.

Вернуться на главную страницу Р. Роллана

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС