Стендаль Анри Мари Бейль

1783-1842

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Анри Мари Бейль Стендаль

Реизов Б.Г.

Вскрыл основные, ведущие черты современности

8

С образами, сюжетами и проблематикой итальянских хроник связан замысел «Пармского монастыря».

Мы можем точно датировать работу Стендаля над этим романом. 16 августа 1838 года он записал на старой итальянской рукописи, которую внимательно изучал: «Сделать из этого наброска небольшую повесть». Две недели эта мысль эволюционировала в его воображении, а 3 сентября зародилась идея «Пармского монастыря», в котором должны были повториться некоторые сюжетные положения итальянской хроники. Роман был закончен 26 декабря 1838 года и вышел в свет в конце марта 1839 года.

В итальянской рукописи, которую Стендаль хотел переработать в историческую повесть, рассказывалось о юношеских приключениях Алессандро Фарнезе, впоследствии папы Павла III. Эти приключения были мало поучительны. Будущий папа был распутником и скандалистом, за что и сидел в крепости Святого Ангела. Оттуда он бежал, подкупив стражу, которая спустила его со стены в корзине. Этот и некоторые другие эпизоды хроники заинтересовали Стендаля и были включены им в сюжетную канву романа. Кроме того, в характере Алессандро Фарнезе, едва намеченном в хронике, как и в характере его тетки Вандоццы, Стендаль обнаружил черты, свойственные, по его мнению, итальянцам вообще: энергию, страстность и вместе с тем расчетливость, отсутствие пустого тщеславия. Он перенес действие из XVI века в XIX и превратил распутного и неистового Алессандро Фарнезе в наивного либерала и пылкого влюбленного Фабрицио дель Донго.

В сюжетном костяке «Пармского монастыря» есть некоторые мотивы, заимствованные из других хроник, имевшихся в библиотеке Стендаля. Однако исторический и художественный смысл романа определен не этими заимствованиями, а общественной проблематикой Италии начала XIX века. В романе изображены жизнь и социальные отношения в мелком итальянском княжестве в период от вступления французских войск в 1796 году до Июльской революции 1830 года.

Фабрицио дель Донго воспитался в эпоху наполеоновского владычества при дворе принца Евгения, вице-короля Италии. Затем наступила пора глубокой реакции, господствовавшей в австрийском «Ломбардо-Венецианском» королевстве. Страстное преклонение перед идеями французской револю-

[36]

ции, связанными в его сознании с образом Наполеона, заставляют Фабрицио во время Ста дней бежать во Францию, чтобы вступить в наполеоновскую армию. Но после поражения Наполеона, полагая, что дело свободы проиграно и что революция невозможна, Фабрицно понемногу забывает о своих прежних идеалах или, во всяком случае, не стремится к их осуществлению. Он не участвует в политической борьбе эпохи, но, как человек благородный, сочувствует либералам и карбонариям. Как должен вести себя благородный молодой человек, живущий в деспотическом государстве, где революционная деятельность заранее обречена на неудачу, где вожди так называемой либеральной партии преследуют только свои личные интересы, где дворянство и буржуазия насквозь изуродованы духом стяжательства и эгоизма? Весь пыл своего «итальянского» характера Фабрицио тратит на любовные приключения, затем попадает во власть «вечной» любви, которой и отдается навсегда. Трагическая ее развязка является результатом деспотического правления, придворных интриг и религиозного суеверия, овладевшего умом возлюбленной Фабрицио, Клелии Конти.

В «Пармском монастыре» так же, как в «Красном и черном», герой поставлен между двумя резко противоположными женскими образами. Так же как Матильда де Лa-Моль составляла разительный контраст мадам де Реналь, герцогиня Сансеверина противостоит Клелии Конти. Сансеверина — характер волевой, привыкший все подчинять своим желаниям и все ставить на службу своей страсти. Над Клелией Конти властвует традиционное религиозное воспитание, она, не размышляя, верует в догматы католицизма и строго исполняет обряды. Эта религиозность в конце концов приводит Клелию к несчастному браку и к смерти. Клелия — «покорная» героиня, вся сила воли ее направлена к тому, чтобы сопротивляться собственной страсти. В изображении этой борьбы проявляется изумительное психологическое искусство Стендаля. Мадам де Реналь так же искренне религиозна, как Клелия, и ее религиозность так же губит ее и ее возлюбленного, как религиозность Клелии губит ее и Фабрицио. Но мадам де Реналь не столь слепа в своей вере, как Клелия, так как, по мнению Стендаля, католицизм в Италии еще более близок к первобытному суеверию, чем во Франции.

Противопоставленная Клелии герцогиня Сансеверина отличается от столь же властной Матильды де Ла-Моль. Она свободнее отдается своим страстям, она не тревожится вопросами сословной «чести», светского тщеславия, она меньше всего думает о своем аристократическом происхождении и о необходимости «блистать». Ее не беспокоит грядущая революция. Напротив, она полагает, что революция могла бы только избавить ее от князя Пармского и восстановить традиции наполеоновской Италии. Герцогиня Сансеверина — это та непосредственная натура, которая, казалось Стендалю, особенно часто встречается в Италии и для итальянки является типичной.

[37]

Один из наиболее замечательных образов «Пармского монастыря» — граф Моска. Моска — деятель старой, революционной и наполеоновской Италии. В душе он предан либеральным идеям и был бы счастлив видеть Италию свободной. Но он не верит в возможность утверждения республиканского строя, он не верит в действенность средств, которыми пользуются карбонарии, эти «юные безумцы». И поэтому он считает возможным служить деспоту и самодуру и пользоваться его страхом и его слабостями, чтобы парализовать самые жестокие его намерения и облегчить положение государства. Граф Моска во многом высказывает идеи самого Стендаля. Его оценка карбоиаризма и либерализма в известной мере справедлива. Стендаль симпатизирует графу Моске, однако замечает его нерешительность, его трусость министра, который боится потерять портфель, — и отдает предпочтение полубезумному, но беззаветно смелому и преданному родине карбонарию Ферранте Палле. Его поведение безумно, а мечта химерична, он напоминает, по мнению Стендаля, человека, который задумал бы купить Луврский дворец со всеми его сокровищами, имея только двадцать тысяч франков. Но энергия, мечта и самоотверженность прекрасны сами по себе, и потому герцогиня Сансеверина видит в нем настоящего человека.

Замечательны страницы романа, посвященные изображению современной Италии, ее людей и ее политической действительности. С изумительной тонкостью и иронией Стендаль изображает придворные интриги мелкой итальянской деспотии, где все общественные интересы рассматриваются сквозь призму интересов и причуд тирана, где чудовищные несправедливости совершаются с полной безответственностью и приказы всесильного министра подчинены случайным обстоятельствам его личной жизни. Но в этой насквозь прогнившей стране та «оппозиция», которая допускается правительством, и те люди, которые носят название либералов, ничего общего не имеют с народом и его интересами. Эти люди, среди которых много титулованных лиц, представляют собой лишь одну из придворных партий, они попросту «делают политику», руководясь своими личными целями, властолюбием, алчностью. Кружок маркизы Раверси, собирающийся в ее салоне и интригующий для того, чтобы посадить в тюрьму невиновного Фабрицио, является блестящим образчиком такого «либерализма». Когда молодой, еще невинный наследник, вступив на престол, хочет расследовать дело Фабрицио по справедливости, умудренный опытом собеседник говорит ему: «Но есть ли у вас судьи?». В Пармской деспотии невозможно было найти нескольких честных судей, имеющих представление о том, что такое правосудие. Бальзак в большой статье, специально посвященной «Пармскому монастырю», подтвердил типичность образов и обстоятельств, изображенных в романе.

Современники угадывали в персонажах романа реальных исторических лиц. В частности, в принце Пармском ви-

[38]

дели герцога Модены Франциска IV. Этот стяжавший себе печальную славу итальянский властитель был одним из самых оголтелых реакционеров Италии. Он мечтал о . расширении своих владений и даже об объединении всей Италии под своею властью. Для этого он стал заигрывать с либералами, но когда в 1821 году в Модене вспыхнуло восстание, Франциск бежал в Австрию, вернулся с австрийскими войсками и повесил двух деятелей восстания. После этого он не имел покоя, его мучил страх: повсюду ему мерещились заговоры и убийцы, и над этим страхом подсмеивались даже его близкие придворные.

Эти и некоторые другие факты получили свое отражение в «Пармском монастыре». Кое-какие черты Франциска воспроизведены в образе Рануция-Эрнеста. Точно так же в его тюрьмах томились заключенные им без суда либералы. Он тоже мечтает об объединении Италии под своей властью и с ужасом думает об австрийской интервенции, к которой ему придется прибегнуть в случае революции. Он тоже когда-то казнил либеральных деятелей, и после этого ему повсюду мерещатся кинжалы карбонариев. Именно этот страх отдает его в руки презренного Расси и позволяет графу Моске оказывать на князя благотворное влияние. Персонажи Расси и Моска напоминают двух советников Франциска и деятелей его полиции — Риччи и Канозу.

Однако, воспроизведя общую обстановку в период правления Франциска, Стендаль изменил и события и характеры отдельных лиц. Франциск IV не был убит во время революции, как ю случилось с принцем Пармским. Образ графа Моски, кроме его положения при дворе, не имеет ничего общего с Канозой. Действие своего романа Стендаль перенес в Парму. Парма была столицей не княжества (как в романе), а герцогства, и в то время это герцогство принадлежало не династии Фарнезе. давно угасшей, а жене Наполеона I, бывшей императрице Марии-Луизе, которая, будучи австрийской эрцгерцогиней, постоянно жила в Вене, при австрийском дворе. Никаких революций в Парме не происходило. Не было в ней даже той огромной башни-тюрьмы, которая в романе господствует над пармским пейзажем и является почти символом правления Рануция-Эрнеста.

Этот страшный мирок, столь типичный не только для мелкой итальянской деспотии, но и для всякой деспотии той эпохи, показан как нечто безнадежно уходящее. Безотчетный, панический страх тирана перед свободной мыслью и гласностью, страх перед тем, что будет напечатано в парижских прогрессивных газетах, страх перед заговорами и революцией является блестящим свидетельством того, что скоро наступит гибель этих феодальных порядков. Все к этому ведет, даже деятельность карбонарских вент, несмотря на всю бесполезность карбонарского метода, даже парижские газеты, которые сообщают сведения о внутреннем положении других стран, даже казни, которым деспоты предают своих подданных. Все это расшатывает старое общество, уничтожает пред-

[39]

рассудки, открывает глаза народу, н австрийская армия не всегда сможет помочь в борьбе против революции. Эти перспективы и эта безнадежная обреченность прошлого, сказывающаяся даже в старинных париках и смешном этикете, остро ощущаются читателем. Вот почему, несмотря на мрачные картины пармской действительности и трагическую судьбу главных героев, эта книга оставляет светлое впечатление. Изображение настоящего оказывается в ней обещанием будущего.

В нюне 1839 года Стендаль должен был возвратиться к „ исполнению своих консульских обязанностей и выехать в Италию. Теперь жизнь в Италии, когда-то так его привлекавшая, казалась ему изгнанием, а его служба — тяжким бременем, мешавшим его литературному труду. Тем не менее уже в октябре—ноябре 1839 года в Чивита-Веккье в свободное время он набрасывает новый роман, который называет именем главной героини — «Ламьель». И этот роман остался незаконченным: продолжение известной нам части, которое Стендаль не писал, а диктовал писцу, до нас не дошло. Он и впоследствии не раз возвращался к этому роману и еще за несколько дней до смерти исправлял его и набрасывал новые сцены.

Вначале роман должен был называться «Французы времени короля Филиппа» (то есть Людовика-Филиппа). После яркого итальянского колорита «Пармского монастыря» Стендаль возвращался к современным французским нравам. Роман был задуман широко и должен был охватить высшие аристократические круги, новых богатеев, чиновников, крестьян и даже деклассированные слои — мир бандитов и каторжников. Здесь то же ироническое отношение к старой аристократии,. отстранившейся от дел, блистающей великолепными манерами, но совершенно лишенной энергии и смелости мысли и неприспособленной к современной действительности. Наряду с нею пресмыкающиеся, но торжествующие мещане — пронырливые, нравственно нечистоплотные и честолюбивые буржуа, всеми путями завоевывающие себе место под солнцем. Посреди этого вялого и безобразного общества в центре романа юная Ламьель, воспитанная герцогиней крестьянская девушка. Эта «смелая» девушка, усвоившая кое-что из бесед циничного и уродливого доктора Санфена, отвергает все нравственные традиции, всю преподанную ей мораль и религию и ищет не карьеры и светских успехов, как Сюльен Сорель, и не «правильной жизни», как Люсьен Левея, а настоящего человека, который обладал бы подлинно человеческими качествами, физической и духовной смелостью и непреклонной волей. После долгих поисков ей кажется, что она нашла такого человека: она влюбляется в беглого каторжника и убийцу, который пытался ее ограбить. Последняя часть романа, кончающаяся гибелью Ламьель в подожженном ею здании суда, нам известна лишь по черновым записям Стендаля.

Конечно, роман этот не является оправданием анархического, бунтарского протеста против общества. Это лишь

[40]

изображение человека, который ищет подлинных ценностей и не может их найти среди мещанства эпохи Людовика-Филиппа. Это все тот же тип «непокорного», «неуживчивого» члена буржуазного общества, который мечтает об идеалах, неосуществимых в современных условиях жизни. И в этом предсмертном романе Стендаля, как и во всех почти его произведениях, в новой форме рассказана все та же трагическая судьба человека, который не может принять современного ему общества и борется против него отчаянно, но безрезультатно.

Наступала старость. Стендаль чувствовал себя больным, хотя все же часто ездил из Чивита-Веккьи в Рим, посещал раскопки древнего этрусского города и охотился на жаворонков. В 1841 году с ним случился первый апоплексический удар. Ему предоставили отпуск, и осенью он вновь приехал 8 Париж. Рука у него действовала плохо, и дышать было трудно. 22 марта 1842 года на парижской улице его сразил второй апоплексический удар. На следующий день, не приходя в сознание, он умер, на похоронах присутствовало несколько друзей. Те, кто шел за его гробом, не знали, что они провожают в последний путь одного из величайших писателей Европы, которого ожидает мировая слава.

* * *

Воздействие творчества Стендаля на дальнейшее развитие литературы было широко и многообразно. В различные периоды он воспринимался по-разному, в зависимости от потребностей времени и от интересов литературных школ. Причина этой мировой славы заключается в том, что Стендаль с необычайным проникновением вскрыл основные, ведущие черты современности, раздирающие ее противоречия, борющиеся в ней силы, психологию сложного и беспокойного XIX столетия, все те особенности взаимоотношений человека и общества, которые были характерны не для одной только Франции.

С глубокой правдивостью, делающей его одним из крупнейших реалистов, он показал движение своей эпохи, освобождающейся от уз феодализма, от господства капиталистической верхушки, пробивающейся к еще смутным, но неизбежно влекущим демократическим идеалам. Он изобразил целую толпу людей разных общественных положений, сословий, классов и нравов — людей, очень различных по своей общественной природе и по своей нравственной сущности. Каждого из них он показал в его широкой общественной и исторической обусловленности, в движении и борьбе, увлекаемого страстью, выгодой или идеей. С каждым романом возрастал размах его изображений и общественные противоречия представали в большей сложности и непримиримости.

Излюбленные герои Стендаля не могут принять те формы жизни, которые сложились в XIX веке в результате рево-

[41]

люции, приведшей к господству буржуазии. Они не могут примириться с тем обществом, в котором феодальные традиции уродливо сочетались с восторжествовавшим «чистоганом». Трагедия честного человека, который ищет своего пути среди общественной несправедливости, который хочет быть полезен людям и обречен на бесполезную деятельность, является одной из главных тем его романов. Проповедь независимости мысли, энергии, отвергающей нелепые запреты и традиции, героического начала, которое пытается пробиться к действию в косной и грубой среде, скрыто присутствует в этом революционном по своей природе, захватывающе правдивом творчестве.

Вот почему и теперь, через столько лет после смерти Стендаля, его произведения читают во всех странах миллионы читателей, которым он помогает понимать жизнь, ценить правду и бороться за лучшее будущее. Вот почему и нашим читателем он признан как один из крупнейших художников XIX века, внесшим неоценимый вклад в мировую литературу.

Б. Г. Реизов

[42]

Цитируется по изд.: Стендаль. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том первый. М., 1959, с. 36-42.

К оглавлению статьи Б.Г. Реизова

Вернуться на главную страницу Стендаля

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС