|
|
Щербинин Иван Андреевич родился в 1919 г. в д. Сутуновка Щегловского
района Кемеровской области, Щербинина Екатерина Павловна родилась в 1928 г.
Живут в д. Подъяково. Рассказ записала в августе 1999 г. Лопатина Наталия
(спецэкспедиция фонда "Исторические исследования").
Екатерина Павловна - Я родилась в Новосибирской области. Сюда наша семья
перехала из-за голода. Я тогда была маленькой. Сначала отец работал директором
маслозавода в Барановке, потом - председателем сельсовета в Подъяково. А затем
его перевели в Шалево (этой деревни уже нет сейчас) председателем колхоза.
Хотя отец занимал руководящие посты, но мы жили всегда бедно. Он был слишком
партийным человеком и всего боялся. Сам себя и нас ограничивал.
Мы все работали в колхозе. Я с третьего класса бегала на поле осот выпалывать.
Что такое голод, наша семья хорошо знала. Вечное недоедание. Мы корову держали,
а молоко вдоволь не пили. Крапиву да траву всякую ели.
Иван Андреевич - Я - с Сутуновки. Сейчас этой деревни тоже, как и Шалево, нет.
Екатерина Павловна - В нашей округе в 60-е годы очень много деревень снесли. Мы
с подружкой как-то подсчитали. Их оказалось 32: Ирановка, там вятские жили;
Карбышевка; Бобровка - чуваши; Шалево - кержаки; Березово, Сергеевка, Подиково -
чалдоны; Глушинка, Красный пахарь, Максим Горький, Караваевка, Сутуновка,
Барановка ( эта деревня и сейчас существует) - пермяки.
Там теперь всё заросло бурьяном. Поля не сеяны, не кошены. Снесли деревни. А
ведь в каждой деревни люди жили, держали скот, государству налог платили. Все
эти деревни, кроме деревень Красный пахарь и Максим Горький, старинные. И такими
красивыми были эти деревни! Сейчас в те места мы ездим за грибами. Смотришь на
все эти пустыри, и сердце замирает.
Иван Андреевич - У родителей нас было шестеро: три брата и три сестры. Отец умер
рано, и мать воспитывала нас одна. Мы жили более, чем скромно. Сеяли лен,
одевались в самотканную одежду. Раньше нельзя было в магазине купить одежду.
Колхозникам денег не давали. Да и хлеба давали мало. Что такое голод, я хорошо
помню. Это не дай, Бог, никому! Ничего не было, по миру ходили. Правда, были
богатые люди, это те, у кого 2-3 лошади, земли много, запас продовольствия.
Начало коллективизации помню хорошо. Я уже тогда вовсю работал. Боронить начал
лет с семи. Как только научился на коне сидеть, так и работал.
Сначала ходили слухи, что будут создавать колхозы. А в 1929 г. коллективизация
началась. Помню, как раскулачивали мельника. У него всё забрали, ничего не
оставили. На его имущество устроили торги, где всё продали за бесценок. Продали
даже точило. Самого мельника забрали и в тюрьму посадили.
Тогда было так - какой бы срок не дали, человек все равно мог не вернуться.
Могут дать один год, а арестант просидит 10-15 и более лет. Мельник так и не
вернулся из заключения.
Таких людей у нас в деревне больше десятка было. Раскулаченным не позавидуешь!
Хоть мы и бедно жили, но зла им не желали. Мы за счет их и жили. Кулаки помогали
бедным работой, хлебом. Поработаешь у них на поле, они тебя напоят, накормят и
еще с собой дадут. Мы довольны были. Пойдешь к ним, с радостью встречают. А как
иначе? Ведь работник пришёл. Жалко их было, когда раскулачивали. А крику-то
сколько было!
У нас сильно богатых крестьян не было. Не было таких, которые круглый год
работников держали. А когда сезон сельхозработ начинался, тогда мы шли к ним в
наём. Мы к кулакам относились как к нашим помощникам в жизни.
Кулаки - это самые добрые и трудолюбивые люди. За то, что они трудились, не
покладая рук, их и раскулачили. Среди бедных было много бездельников и
подхалимов. Таких власть ценила.
Раскулаченных выселяли в Чулым, Нарым. Людей угоняли пешком или отвозили на
барже, чёрт знает, куда. Брать с собой ничего не разрешали. Если кто смог
прихватить пилу и топор - выживал. А нет, - погибали люди. Обживались, росли на
новом месте. Да умелый хозяин сможет всего устроиться. В новых местах людям
приходилось охотиться, как в первобытную эпоху. Особенно "урожайными" на кулаков
были 1929 г., 1930 г., 1931 г. Но и потом находили кулаков. В 1937 г. "черный
ворон" часто ночью забирал людей.
Люди недовольные колхозами были. Колхозы насильно создавали. Соберут деревенскую
сходку, и заставляют крестьян подписываться под добровольным вступлением в
колхоз. А если не подписывали, тогда….
Екатерина Павловна - Да не трепи ты сильно, а то посадят!
Иван Андреевич - Теперь уж не посадят… Крестьяне сами в колхоз не шли. Они тогда
много скота уничтожили, чтобы только в колхоз его не сдавать.
На сходках в глаза друг другу плевали, готовы были друг друга съесть. На сходках
крестьяне ругались с властью, но скоро это прекратилось.
Того, кто выступал против коллективизации, забирали и отправляли в неизвестном
направлении. Таких у нас много было. Пришлось смириться. А куда денешься?
Боялись и за себя и семью свою. Люди ни кого конкретно не винили. Они не знали,
кто колхозы удумал. Думали, что местная власть инициативу проявляет.
Крестьяне действительно сначала пытались протестовать против раскулачивания.
Ведь такая политика невыгодна ни для бедняков, ни для кулаков.
Активистов колхозного движения в деревне не приветствовали, но и открыто против
них не выступали. Опасно было! Но, бывало, их убивали. Крестьяне думали, что это
они по своей инициативе в деревне террор учинили. Помню, в Ирановке председателя
колхоза убили, когда он ночью со сходки шел. У калитки его же дома утром и
нашли. Потом в деревне расследование было, но виновных не сыскали. Крестьяне
рады были, что расквитались с председателем, но и удивились, что наказания не
последовало.
Грамотных у нас мало было. Создавались ликбезы для повышения грамотности. Там
взрослые учились, кто с охотой, а кто и ненавидел обучение. Я закончил школу с
хорошим аттестатом. Мне нравилось учиться. Участвовал в самодеятельности, люди
говорили, что из меня толковый артист получится.
Тогда все люди веровали в Бога. Запрещалось, а веровали. Хотя помолиться негде
было. В нашей церкви зерно хранили. Полными безбожниками были только партийные
или колхозные активисты. А я, вот, с малых лет и по сей день верую. Есть
какое-то существо в мире, которое помогает человеку жить. Добрым людям добро
возвращается. Мне Бог и люди помогают жить.
Екатерина Павловна - По приказу властей в Верхотомке церковь разобрали. Горе
было! Тогда и праздники религиозные запрещали. Но люди все равно в домах
молились и тайно праздники справляли. С властью не спорили.
Иван Андреевич - Но и власть с колхозниками заигрывала. Это когда в 1937 г.
проходили первые выборы. Колхоз зарезал быка, сварили суп. Установили такой
порядок: проголосовал - садись за стол. Наливали тарелку супа и ставили стопку
водки. Кто из полуголодных колхозников откажется при таких условиях
проголосовать?
Екатерина Павловна - Мясо, масло, молоко колхозники не видели. Налоги были
огромные. Если овец держали, то надо было шерсть сдать и 40 кг. мяса,. По
налогами сдавали 100 яиц, примерно 1000 литров молока. Если что оставалось,
продавали, муку покупали. Вечно голые, босые. Домотканную одежду носили. Лен
сеяли вокруг огорода. Собирали его, мяли, трепали и пряли. А в войну ещё хуже
стало.
Иван Андреевич - Когда война началась, я в армии служил, в Сибирской дивизии. На
фронт люди шли по-разному - кто добровольно, а кто и нет…
Екатерина Павловна - Я помню, целую бричку мужиков нагрузят и в район везут.
Иван Андреевич - Да кому же охота под пули! Но защищать Родину кому-то надо
было.
Я на фронте в партию вступил. Уже 50 лет в партии. Был комсомольцем. Мне
начальство говорило: "Вступай в партию. Мы тебя на руководящую работу поставим".
Я отвечал: " Какой из меня руководитель, когда всего 4 класса образования".
"Нет, ты уже 3 года воюешь, больше других военное дело знаешь, давай вступай." Я
и вступил, руководил на фронте комсомолом. Я на разных фронтах был: на
Румынском, Австрийском, Чехословацком, Венгерском. Прагу, Будапешт, Вену брал.
Служил танкистом. Я тогда одного боялся, чтобы глаза не выжгло и в плен не
попасть. Лучше смерть! Тогда кто в плен попадал, врагом считался. И семья с
клеймом позора оставалась. У нас такой сколоченный, дружный экипаж был. После
войны мы потерялись. Но меня через 30 лет нашли мои однополчане. Такая встреча
была!…
Екатерина Павловна - Он весь раненный вернулся, инвалидом второй группы.
Прослужил в армии семь лет, из них четыре года войны. Имеет 4 ордена и 18
медалей. Награжден медалью Жукова. Это очень редкая награда была. Её давали
только хорошим руководителям. Недавно в районной газете "Заря" статья о нем
была, как о заслуженном ветеране. И знаете, он никогда своими заслугами не
кичится, и на здоровье не жалуется.
Иван Андреевич - За свою жизнь я всему научился, кроме, воровать и водку пить. В
нашу бытность тоже и пьяницы, и воры были, но не в таком, как сейчас, масштабе.
Пьяницы в деревне были всеобщей потехой. По праздникам мужики выпивали, но дело
свое знали. Народ поработает и погуляет.
До колхозов в деревнях самосуды были. Поймают вора, и гонят вдоль по улице, а
люди его палками бьют. Раньше вор долго не жил! Потому и замков у нас не было.
Да, и совесть у людей была. Всё же кругом своё, или соседское. Не будешь же ты
соседу пакостить.
Во времена колхозов, когда имущество было всех и ничье, люди начали
приворовывать. Мораль пошатнулась. Ну, а во время голода было уже не до морали.
За воровство власть сурово наказывала. У нас жила старая одноглазая женщина. Она
была вся согнутая от болезней. Работала на ферме свинаркой. Может, она и не
очень старой была, но выглядела старухой. Муж у неё на фронте погиб. Как -то на
горбушке она унесла с фермы охапку сена. Ей дали три года. Из заключения она не
вернулась. Остались мальчишка (его в ФЗУ отправили) и девочка (она по Щегловке
потом болталась).
Екатерина Павловна - А какое это воровство? Детей-то кормить надо. Да и собирали
то, что с полей не убрали. Не зря закон этот назвали в народе "Закон о
колосках". За колосок крестьянина свободы лишали. Да он же этот колосок и
вырастил. За тот колосок страдали и дети. Их же лишали родителей. Но женщины все
равно ходили в поля и собирали колоски после уборки. Если бы людям дали
возможность себя прокормить, разве же стали бы люди ходить на такие сборы. А
сколько страха натерпишься! По полям объезчик ездил. Если настигал кого за
сборами, бил бичом и все отбирал.
Иван Андреевич - В колхозах работали от темна до темна. Больше, чем у кулаков.
Уставали, конечно, сильно.
Екатерина Павловна - Работали, действительно, много. Не то, что сейчас.
Работали, не ленились. Никто от работы не вилял. Сядем отдыхать, песни поем.
Есть нечего, а песни поем. Это еще, наверное, родительская закваска. А вечером,
когда совсем молодыми были, ходили на толчок танцевать. Но особо развлекаться
времени не было. Поэтому, наверное, и нет ярких хороших воспоминаний. Все работа
и работа.
Мы тогда не задумывались, зачем так много работаем. Мы мало что понимали.
Помню, совсем маленькими были. Мама меня с братом разбудит часа в четыре утра, и
мы идем малину собирать. Насобираем, придем домой съедим её с разбавленным водой
молоком, и идем на работу. Есть нечего было, плохо жили, а весело.
В школу я ходила в Барановку, и в колхозе одновременно работала. В школу брали с
собой лепешки. Мама натрет картошку нечищенную и в мешке под прессом оставит на
ночь. За ночь сок стечет, и из этой каши мама делала лепешки. Они были даже без
соли, но такие нам казались вкусными. Мы пока до школы дойдем, все их съедим. А
потом целый день голодные.
Когда в Шалево жили, колхозникам на семью давали по 4 килограмма муки на месяц.
И это независимо от того сколько в семье человек. Иногда вместо муки давали по 4
килограмма чечевики. Она походила на горох с овсюком. Питайся, как сам знаешь.
Вот и ели колбу, да саранки.
У нас мама даже с голоду опухала. Придет к нам из Подъкова председатель
тамошнего колхоза, увидит, что нас целая изба голодных и говорит маме, чтобы она
пришла к нему за мукой. Хороший он был человек, добрый. Выпишет нам немного
муки, мы и рады необыкновенно. А отец нам в своем колхозе не выписывал, хотя и
председателем был. Боялся.
Иван Андреевич - Ничего выдающегося в жизни не было. Самое запоминающееся в моей
жизни это была, конечно, Победа! Столько провоевали, и жить остались. И не
только ты один, а целая армия! Ощущение Победы не передать. Это не просто дух
захватывает. Это больше!
Мы воевали, чтобы жизнь наладилась не только у тебя, но и у всех людей. Думали,
все изменится к лучшему. Но надежды не оправдались.
Сейчас говорим спасибо правительству за то, что не отказываются от нас. Пенсию
платят. А раньше ведь и пенсий не было, и даже день Победы стали праздновать
только через много лет после войны.
Печатается по кн.: Л.Н. Лопатин, Н.Л. Лопатина.
Коллективизация как
национальная катастрофа. Воспоминания её очевидцев и архивные документы.
Москва, 2001 г. (Использована электронная версия с адреса
http://www.auditorium.ru/books/477/index.html)
Здесь читайте:
Россия в XX веке
(хронологическая таблица)
Коллективизация
(подборка документов).
|
