В.И. Ленин |
|
- |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСАРодственные проекты:РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯПРАВИТЕЛИ МИРАВОЙНА 1812 ГОДАПЕРВАЯ МИРОВАЯСЛАВЯНСТВОЭТНОЦИКЛОПЕДИЯАПСУАРАРУССКОЕ ПОЛЕ |
В.И. ЛенинПолное собрание сочинений
IV Чрезвычайный Всероссийский Съезд СоветовЗаключительное слово по докладу о ратификации мирного договора15 марта [1918 года] Товарищи, если бы я хотел найти подтверждение тому, что было сказано в первой моей речи относительно характера предлагаемой нам революционной войны, то доклад представителя левых эсеров дал бы мне самое лучшее и наглядное подтверждение, и я думаю, что будет наиболее целесообразно, если я приведу по стенограмме его речь и мы увидим, какие доводы приводят они в подтверждение своих положений. (Читает по стенограмме.) Вот вам образец того, на какие доводы они опираются. Здесь говорилось о волостном сходе . Те, кому кажется это собрание волостным сходом, могут прибегать к таким доводам, но ясно, что здесь люди повторяют наши слова, а продумать их не умеют. Люди повторяют то, чему большевики учили левых эсеров, когда они еще были в среде правых, и когда они говорят, то видно, что они заучили то, что мы говорили, но на чем это было основано, не поняли и теперь повторяют. Церетели и Чернов были оборонцами, а теперь мы оборонцы, мы "изменники", мы "предатели". Приспешники буржуазии говорят здесь о волостном сходе, — они делают глазки, когда они это говорят, — но всякий рабочий прекрасно понимает цели того оборончества, которым руководились Церетели и Чернов, и те побуждения, которые заставляют нас быть оборонцами. Если мы поддержим русских капиталистов, которые хотели получить Дарданеллы, Армению, Галицию, как это было написано в тайном договоре, то это будет оборончество в духе Чернова и Церетели, и это оборончество было опозорено тогда, а теперь наше оборончество почетно. (Аплодисменты.) И когда я рядом с подобными доводами встречаю два раза в стенограмме речи Камкова повторенное слово, что большевики, это — приказчики германского империализма (аплодисменты справа), слово резкое, — я очень рад, что все те, кто политику Керенского проводил, аплодисментами это подчеркивают. (Аплодисменты.) И уж, конечно, товарищи, не мне возражать против резких слов. Никогда я против этого возражать не буду. Только, чтобы быть резким, нужно на это иметь право, а право на резкость дает то, чтобы слово не расходилось с делом. И вот такое маленькое условие, которое многие интеллигенты не ценят, а рабочие и крестьяне и на волостных сходах, — это так мизерно, волостной сход, — они это и на волостных сходах и в советских организациях улавливали, и у них сходится и слово и дело. Но мы ведь знаем прекрасно, что они, левые эсеры, сидели в партии правых эсеров до октября, когда те участвовали в дележке выгоды, когда те были приказчиками, потому что им было обещано место министра за то, что ты молчишь о всех тайных договорах. (Аплодисменты.) Но никак нельзя назвать приказчиками империализма людей, которые провозгласили ему войну делом, порвали договоры, на риск, связанный с этим, пошли, — пошли на затягивание переговоров в Бресте, зная, что это страну губит, вытерпели военное наступление, ряд неслыханных поражений и ни капли не скрывали от народа. Здесь Мартов уверял, что он не прочел договора. Пусть верит ему, кто хочет. Мы знаем, что эти люди привыкли много газет читать, но договор не читали. (Аплодисмент ы.) Пусть верит, кто хочет. Но я вам скажу, что если партия эсеров знает прекрасно, что мы уступаем насилию, нами же разоблаченному полностью, что мы делаем это сознательно, открыто говоря, что мы сейчас не можем сражаться, но уступаем, — история знает ряд позорнейших договоров и ряд войн, — когда люди в ответ на это преподносят слово "приказчики", то эта резкость их разоблачает, когда они уверяют, что снимают ответственность, что они делают, — разве это не лицемерие, когда люди снимают ответственность, а продолжают быть в правительстве? Я утверждаю, что, когда они говорят, что снимают ответственность, — нет, они ее не снимают, и напрасно они думают, что это волостной сход. Нет, это все, что есть лучшего и честного среди трудящихся масс. (Аплодисменты.) Это вам не буржуазный парламент, куда раз в год или два выбирают людей, чтобы они сидели на местах и чтобы они получали жалованье. Это — люди, посланные с мест, а завтра они будут на местах, завтра они расскажут, что если голоса партии левых эсеров тают, то это заслуженно, потому что эта партия, которая ведет себя так, является тем же мыльным пузырем в крестьянстве, каким она оказалась в рабочем классе. (Аплодисменты, голоса: "Правильно".) Дальше я вам процитирую еще одно место из речи Камкова, чтобы показать, как к этому относится всякий представитель трудящихся и эксплуатируемых масс. "Когда здесь товарищ Ленин вчера утверждал, что товарищи Церетели и Чернов и другие разлагали армию, неужели мы не найдем мужества сказать, что мы с Лениным тоже разлагали армию". Попал пальцем в небо. (Аплодисмент ы.) Он слышал, что мы были пораженцами, и вспомнил об этом тогда, когда мы пораженцами быть перестали. Не вовремя вспомнил. Заучили словечко, погремушка революционная есть, а подумать над тем, как дело обстоит, не умеют. (Аплодисмент ы.)Я утверждаю, что из тысячи волостных сходов, где Советская власть укрепилась, что из тысячи этих сходов более чем в девятистах есть люди, которые скажут партии левых эсеров, что она никакого доверия не заслуживает. Они скажут, подумайте: мы разлагали армию и теперь должны вспомнить об этом. Но как мы разлагали армию? Мы были пораженцами при царе, а при Церетели и Чернове мы не были пораженцами. Мы выпустили в "Правде" воззвание, которое Кры ленко, тогда еще преследуемый, опубликовал по армии: "Почему я еду в Питер". Он сказал: "К бунтам мы вас не зовем". Это не было разложением армии. Разлагали армию те, кто объявил эту войну великой. Разлагали армию Церетели и Чернов, потому что народу говорили великолепные слова, которые разные левые эсеры привыкли кидать на ветер. Слова весят легко, а русский народ на волостных сходах привык продумывать и брать всерьез. Если же ему говорили, что мы стремимся к миру и обсуждаем условия империалистической войны, то я спрашиваю: а как же с тайными договорами и с июньским наступлением? Вот чем разлагали армию. Если ему говорили о борьбе с империалистами, о защите отечества, он спрашивал себя: а берут ли где-нибудь за шиворот капиталистов, — вот чем разлагали армию, и вот почему я сказал, и никто не опроверг, что спасение армии было бы в том, если бы власть мы взяли в марте и апреле и если бы вместо бешеной ненависти эксплуататоров за то, что мы их подавили, — они совершенно законно нас ненавидят, — если бы вместо этого они интересы отечества . трудящихся и эксплуатируемых поставили выше интересов отечества Керенского и тайных договоров Рябушинского и видов на Армению, Галицию, Дарданеллы, — в этом было бы спасение, и в этом отношении, начиная с великой русской революции, а в особенности с марта, когда вышло половинчатое воззвание к народам всех стран53, правительство, издавшее воззвание, звавшее свергнуть банкиров всех стран, а само делившее с банкирами доходы и выгоды, — вот что разлагало армию, и вот почему армия не могла стоять. (Аплодисменты.) И я утверждаю, что мы, начиная с этого воззвания Крыленко, которое не было первым и которое я вспоминаю потому, что оно особенно запомнилось мне, мы армии не разлагали, а говорили: держите фронт, — чем скорее вы возьмете власть, тем легче ее удержите, и говорить теперь, что мы против гражданской войны, а за восстание, — как это недостойно и какая это презренная болтовня людей. Когда это пойдет в деревни и когда там солдаты, которые войну видали не так, как интеллигенты, и которые знают, что легко только картонным мечом махать, когда они скажут, что им, разутым, раздетым и страдающим, в критический момент помогли тем, что погнали в наступление, — они теперь говорят им, что ничего, что не будет армии, а будет восстание. Народ гнать против регулярной армии с высшей техникой — это преступно, и этому мы учили как социалисты. Ведь война многому научила, не только тому, что люди страдали, но и тому, что берет верх тот, у кого величайшая техника, организованность, дисциплина и лучшие машины; этому научила война, и прекрасно, что научила. Учиться надо тому, что без машины, без дисциплины жить в современном обществе нельзя, — или надо преодолеть высшую технику, или быть раздавленным. Ведь годы мучительнейшего страдания научили крестьян, что такое война. И когда всякий со своими речами пойдет в волостные сходы, когда партия левых эсеров пойдет туда, то она понесет вполне заслуженное ею наказание. (Аплодисмент ы.) Еще пример, еще цитата из речи Камкова. (Читает.) Удивительно легко иногда бывает вопросы ставить; только есть одно изречение, — оно невежливое и грубое, — которое про такие вопросы говорит, — из песни слова не выкинешь, — я напомню: один дурак может больше спрашивать, чем десять умных ответить. (Аплодисменты, шум.) Товарищи, в этой цитате, которую я вам прочел, меня приглашают ответить на вопрос: неделю, две или больше будет передышка? Я утверждаю, что на всяком волостном сходе и на каждой фабрике человека, который от имени серьезной партии с подобным вопросом будет выступать к народу, его народ высмеет и прогонит вон, потому что на всяком волостном сходе поймут, что нельзя задавать вопросы о том, чего нельзя знать. Это поймут любой рабочий и крестьянин. (Аплодисмент ы.) Если вы хотите ответ непременно получить, то я вам скажу, что, конечно, любой из пишущих в газетах или выступающий на митингах левый эсер скажет, от чего зависит этот срок: от того, когда наступит Япония, с какими силами, какое встретит сопротивление; от того, насколько увязнет немец в Финляндии, в Украине; от того, когда придет наступление на всех фронтах; от того, как оно разовьется; от того, как внутренний конфликт в Австрии и Германии пойдет дальше, и еще от многих других причин. (Аплодисмент ы.) И поэтому, когда с победным видом в серьезном собрании задают такой вопрос: ответьте мне, какая передышка, — я говорю, что таких людей будут гнать с рабочих и крестьянских собраний те, кто понимает, что после мучительной трехлетней войны всякая неделя передышки есть величайшее благо. (Аплодисменты.) И я утверждаю, что как бы нас ни ругали здесь теперь, что если бы завтра собрали все те ругательные слова, которые сыпались по нашему адресу от правых, почти правых, околоправых, левых эсеров, кадетов, меньшевиков, если их все собрать и напечатать, если получится сотни пудов, все это будет для меня весить, как перышко по сравнению с тем, что у нас, в большевистской фракции, девять десятых ее представителей сказали: мы войну знаем и мы видим, что теперь, когда мы эту короткую передышку делали, это — плюс в оздоровлении нашей больной армии. И на каждом крестьянском собрании девять десятых крестьян скажут то, что знает всякий интересующийся делом, и ни одно предложение практическое, когда мы чем-нибудь сможем помочь, мы не отвергли и не отвергаем. Мы получили возможность передохнуть, хотя бы даже на двенадцать дней, благодаря той политике, которая пошла против революционной фразы и "общественного" мнения. Когда Камков и левые эсеры заигрывают с вами и делают глазки, то, с одной стороны, они делают глазки вам, а, с другой стороны, обращаются к кадетам: зачтите нам, ведь мы же душою с вами. (Голос с места: "Ложь".) И когда один из представителей эсеров, кажется, даже не левых, а сверхлевых, максималист, говорил о фразе, он говорил, что фразой является все то, что относится к чести. (Голос: "Правильно".) Ну, конечно, из правого лагеря закричат "правильно"; этот возглас мне приятнее, чем возглас "ложь", хотя и последний никакого впечатления на меня не производит. Но если бы я обвинял их во фразах, не давши никакого ясного и точного подтверждения, но ведь я привел два примера и взял я их не из вымысла, а из живой истории. Вспомните, разве представители эсеров не оказались в таком же положении, когда в 1907 году давали подписку Столыпину, что будут служить верой и правдой монарху Николаю II? Я надеюсь, что я за долгие годы революции кое-чему научился, и, когда меня поносят за предательство, я говорю: нужно разобраться предварительно в истории. Если мы хотели повернуть историю, — а оказывается, повернулись мы, а история не повернулась, — казните нас. Историю не убедишь речами, и история покажет, что мы были правы, что мы вынесли рабочие организации в Великую Октябрьскую революцию 1917 г., но только благодаря тому, что мы пошли выше фразы и сумели смотреть на факты, учиться у них, и когда теперь, 14—15 марта, выяснилось, что, если бы воевали, мы помогли бы империализму, мы добили бы транспорт и потеряли Петроград, — мы видим, что бросать слова и махать картонным мечом бесполезно. Но когда подходит ко мне Камков и спрашивает: "надолго ли эта передышка?", на это ответить нельзя, потому что не было международной объективной революционной ситуации. Не может быть долгой передышки реакции теперь, потому что объективная ситуация везде революционная, потому что везде рабочие массы негодуют, на краю терпения, на краю истощения от войны, это факт. Из этого факта вырваться нельзя, и поэтому я доказывал вам, что был период, когда революция шагала вперед, и мы шагали впереди и за нами петушком поспевали левые эсеры. (Аплодисмент ы.) А теперь наступил период, когда приходится отступать перед подавляющей силой. Это — характеристика совершенно конкретная. Мне на нее никто не ответит. Исторический анализ это должен утвердить. Вот насчет волостного схода наш марксист, почти марксист, Мартов пройдется; он пройдется насчет того, что закрыли газеты; он похвалится, что угнетенные и обиженные газеты закрыли за то, что они помогают свергнуть Советскую власть, он пройдется (аплодисменты)... Об этом он не помолчит. Таких вещей он вам преподнесет, а попытка ответить на мой в упор поставленный исторический вопрос, правда это или нет, что мы с октября шли триумфальным шествием или нет... (Голоса справа: "Нет".) Вы скажете, что "нет", а эти все скажут, что "да". Я спрошу: а теперь можем ли мы идти в наступление победным шествием на международный империализм? Не можем, и все это знают. Когда это, — прямую, простую фразу, — говорят прямо в лицо, чтобы люди учились революции, — революция мудрая, трудная и сложная наука, — чтобы учились и рабочие и крестьяне, которые делают ее, враги кричат: трусы, предатели, бросили знамя, отделываются словами, машут руками. Нет. Таких революционеров фразы много видели все истории революций, и ничего, кроме смрада и дыма, от них не осталось. (Аплодисменты.) Другой пример, товарищи, который я привел, это был пример Германии, Германии, подавленной Наполеоном, Германии, видавшей позорные миры и вперемежку с ними войны. Меня спрашивают: долго ли мы будем договоры соблюдать? Но если бы дитя трех лет спрашивало меня о том: а будете ли вы соблюдать договор или нет? — то это было бы и мило и наивно. Но когда взрослый Камков из партии левых эсеров спрашивает это, знаю, немногие взрослые рабочие и крестьяне поверят в наивность, но большинство скажет: "Не лицемерьте". Ибо исторический пример, который я привел, говорит яснее ясного, что освободительные войны народов, потерявших армию, — а это бывало не раз, — народов, задавленных до полной потери всей земли, задавленных до того, что они вспомогательные корпуса отдавали завоевателю для новых завоевательных походов, — это из истории вычеркнуто быть не может, и вы не выскоблите этого ничем. Но если левый эсер Камков, возражая мне, говорил, как я видел из стенограммы: "вот в Испании были же революционные войны", так он меня подтверждал, ведь он себя этим бил. Как раз Испания и Германия подтверждают мой пример, что решить вопрос об историческом периоде завоевательных войн на основании того, что "будете ли вы соблюдать договор, и когда вы нарушите, когда вас поймают..." ведь это же детей достойно, а история говорит, что всякий договор вызывается приостановкой борьбы и изменением соотношения сил, что бывали мирные договоры, которые через несколько дней лопались, что бывали мирные договоры, которые через месяц лопались, что бывали периоды во много лет, когда Германия и Испания заключали мир и через несколько месяцев его нарушали, и нарушали по нескольку раз, и в ряде войн народы учились, что значит вести войны. Когда Наполеон вел германские войска, чтобы душить другие народы, он их научил революционной войне. Вот как шла история. Вот почему я говорю вам, товарищи, я глубоко убежден в том, что решение, вынесенное девятью десятыми нашей большевистской фракции55, будет вынесено девятью десятыми всех сознательных трудящихся рабочих и крестьян России. (Аплодисменты.) У нас есть проверка того, правду ли я сказал, или я ошибаюсь, ибо вы приедете на места и каждый из вас расскажет местным Советам, и везде будут местные решения. Я скажу в заключение: не поддавайтесь на провокацию. (Аплодисменты.) Буржуазия знает, что она делает, буржуазия знает, почему она ликовала в Пскове, ликовала на днях в Одессе, буржуазия Винниченков, украинских Керенских, Церетели и Чернова. Она ликовала потому, что она прекрасно поняла, какую гигантскую ошибку дипломатии, в учете момента, сделала Советская власть, попытавшись вести войну при бегущей больной армии. Буржуазия вас тянет в западню на войну. Не только наступать, но и отступать приходится. Это всякий солдат знает. Поймите, что буржуазия и вас и нас тянет в западню. Поймите, что вся буржуазия и все ее вольные и невольные пособники подстраивают эту западню. Вы сумеете перенести самые тяжелые поражения и самые трудные позиции сохранять и, отступая, выигрывать время. Время работает за нас. Обожравшись, империалисты лопнут, а в их чреве растет новый гигант; он растет медленнее, чем мы хотим, но он растет, он придет к нам на помощь, и, когда мы увидим, что он начинает свой первый удар, тогда мы скажем: кончилась пора отступления, начинается эпоха мирового наступления и эпоха победы мировой социалистической революции. (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты.) Здесь печатается по изданию: Полное собрание сочинений т. 36 Далее читайте:VII съезд РКП (б). 6 - 8 марта 1918 года. Краткое описание события и документы к нему. Ленин Владимир Ильич (биографические материалы). В.И. Ленин. Доклад о ратификации мирного договора. 14 марта 1918 года. (IV Чрезвычайный Всероссийский Съезд Советов). В.И. Ленин. Заключительное слово по политическому отчету Центрального Комитета. 8 марта 1918 года. Резолюция о войне и мире. 8 марта 1918 года. Брестский мир 1918 г.
|
|
ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ |
|
ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |