Николай Басаргин

> XPOHOC > БИБЛИОТЕКА > Н.В.БАСАРГИН: ВОСПОМИНАНИЯ... >

	Басаргин Н.В.
	БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
XPOHOC ФОРУМ ХРОНОСА НОВОСТИ ХРОНОСА БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ РЕЛИГИИ МИРА ЭТНОНИМЫ СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ КАРТА САЙТА АВТОРЫ ХРОНОСА	*Николай Басаргин* Воспоминания, рассказы, статьи ЗАПИСКИ О СОВРЕМЕННЫХ СОБЫТИЯХ ДЕРЕВЕНСКОГО ЖИТЕЛЯ, ВОЗВРАТИВШЕГОСЯ ИЗ ССЫЛКИ От начала 1857 по 1861 год 3 сентября 1856 года получили мы манифест 26 августа, возвращающий нас на родину после тридцатилетней ссылки. Его привез молодой Волконский, сын одного из наших товарищей, отправленный нарочно из Москвы к генерал-губернатору Восточной Сибири в Иркутск, где проживал его отец 1). Путь его лежал через Ялуторовск, и он остановился часа на два, чтобы сообщить нам эту новость. Впечатление, которое произвела на нас, и особенно на меня, эта полуамнистия, определить трудно. Радоваться было нечему. Когда свечка потухает, немного уж пользы для нее, если ее перенесут из жаркой и удушливой атмосферы в другую, где воздух посвежее. Так точно и с нами. Возвратиться в Россию болезненными стариками, без всякого состояния, когда уже все прежние связи прерваны, когда большая часть близких сердцу современников наших лежали в земле, когда вместо живых людей приходилось каждому приветствовать одни могилы и при этом начинать жить сызнова, применяться к новым понятиям, вступать в новое общество, заводить новые связи и трудиться, может быть, из насущного куска хлеба. Вот перспектива, которая ожидала большую часть из нас, за исключением немногих, сохранивших состояние и имевших свое семейство. Она была вовсе неутешительна. Но, с другой стороны, если, откинув собственную личность, смотреть на эту амнистию с точки зрения более возвышенной, то есть как проявление другого образа мыслей, других более гуманных понятий в новом правительстве, если видеть в ней осуждение прежнего властолюбивого, эгоистического владычества и [желание] идти другим путем, более согласованным с духом времени, с общественной пользой, то это действие высшей власти имело свое значение и не могло не возбудить в нас радостные надежды. Более или менее оно и было так принято почти всеми нами. По крайней мере теми из нас, которые сохранили заветные убеждения и свои правила. И сказать не в похвалу себе, много надобно было прилагать и твердости характера и силы воли, чтобы // С 415 пройти в течение тридцатилетия через все испытания вещественные и нравственные, начиная с оков, крепостей, острогов, тюрем, голода, холода, всякого рода лишений, унижений, преследований, каторжных работ, поселений и до 14[-го] класса включительно. Надобно было, говорю я, во все это время много перетерпеть, передумать, здраво обсудить, чтобы сохранить свято свои убеждения и свое достоинство и выйти в нравственном отношении цельным из этой долговременной и весьма нелегкой для сил человеческих борьбы. Пусть другие, кто нас знает, решают вопрос этот в нашу пользу или против нас. Самим вам говорить об этом не приходится. Будучи людьми очень обыкновенными, скажу более — в отношении научного образования даже отсталыми, большая часть из нас вследствие стечения обстоятельств и той роли, которую довелось нам разыгрывать, не только сберегла, но увеличила сумму нравственных убеждений, сочувствующих всему хорошему, которые в юности еще направляли наши помыслы и поступки. Теперь, когда предвидится возможность жить и действовать именно этими убеждениями, когда некоторые из них, считавшиеся уже несбыточной мечтой, могли осуществиться, то весьма естественно, что, несмотря на разрушенную уже физику, на болезненную старость, что-то радостно-утешительное отозвалось в душе нашей при мысли пожить хотя несколько годов в новом и лучшем положении, если не деятелем, то по крайней мере близким зрителем ожидаемых преобразований, так сказать, присутствовать при всех успехах отечества нашего насчет своего политического возрождения. Это только и может объяснить наше почти общее желание воспользоваться амнистией, покинуть Сибирь и возвратиться на родину, хотя уже во многих отношениях нам чуждую, но все еще пламенно любимую. Как много, как видимо изменилась она после того, как мы ее оставили. В тридцать лет достаточно было одного времени, чтобы улучшить ее вещественный быт, несмотря на то, что в прошедшее царствование препятствовали ее успехам. В гражданском же и нравственном отношении трудно было нам судить о ней. Возвращаясь на третий год нового царствования, в то уже время, когда оно начинало изменять прежнюю систему и приступило к благодетельным преобразованиям общественного устройства, // С 416 мы необходимо должны были найти в обществе брожение, с одной стороны, тревожное беспокойство и неудовольствие многочисленных поборников старого порядка, привыкших в долговременный николаевский период к безотчетному повиновению, к чисто материальной жизни и к палочной дисциплине, а с другой — восторженные надежды, и пламенные ожидания, и умственная деятельность в мыслящей, передовой части общества, хотя и немногочисленной, но сильной своими справедливыми общеполезными воззрениями и идеями. Следовательно, вот в каком состоянии мы нашли то общество, в котором и с которым должны были жить отныне. Положение наше в нем было довольно затруднительное, ненормальное. С одной стороны, недостаточность наших материальных способов и наша незавидная внешняя обстановка ставили нас в последних рядах этого общества, а с другой — наше прошедшее, некоторые сохранившиеся связи и наши передовые понятия растворяли везде перед нами двери и давали право на особенное внимание. При таких условиях нелегко было в новом быту нашем быть на приметном месте и не уронить себя в общем мнении. Разумеется, что новые сношения и связи составились нами преимущественно между людьми, которым мы сочувствовали и которые, со своей стороны, видели в нас долговременных страдальцев за общие с ними идеи. Но и здесь должно сознаться, что в научности и образовании мы далеко отстали от многих и, следовательно, не могли иметь большего между ними весу. Сверх того, неимение средств к жизни делало многих из нас зависимыми от обстоятельств и случайностей. Одним словом, отсутствие всего, что так высоко ценится большинством и без чего человеку нельзя вполне свободно располагать собою, не могло не затруднять нас в нашей новой жизни и не иметь влияние на наше положение в обществе. К счастью моему, я приехал из Сибири хотя с небольшими, но достаточными для скромной жизни средствами и потому мог жить независимо от людей и обстоятельств. Оставшиеся в живых родные мои были большей частью люди небогатые, они встретили меня ласково, радушно, но сначала как будто опасались, что я предполагаю жить на их счет, и даже некоторое время не совсем верили тому, что у меня есть свои маленькие средства. Убедив- // С 417 шись же в этом, сделались еще ко мне внимательнее, Впоследствии же, к сожалению моему, я должен был убедиться, что материальные расчеты чрезвычайно как много для них значили. То, что я испытал в этом отношении на себе, вероятно, испытали с некоторыми изменениями и другие мои товарищи. Вообще в продолжение нашего отсутствия из России нравственная сторона общественной и семейной жизни значительно упала. Эгоистические правила развились в большом размере, и вещественные наслаждения и потребности стали преобладающими понятиями большинства. Все измерялось на этот аршин, все думали только о собственных выгодах и удовольствиях. Во всех сословиях господствовала неимоверная роскошь, всякий жил выше своих средств, помышлялось только о том, чтобы каким бы то ни было образом добывать их, и потому смотрели на все с этой точки зрения. Разумеется, что находилось много исключений, и эти исключения могли благодетельно действовать на будущность. Я говорю все это для того, чтобы показать, как трудно было наше положение в современном обществе при наших воззрениях, при наших недостаточных способах, наконец, летах и правилах. Замкнувшись, так сказать, в самих себе, поддерживая необходимые только отношения с обществом и оставаясь простыми беспристрастными зрителями умственного движения, которое было вызвано новым царствованием, и всего, что совершается перед моими глазами, я намерен продолжать мои записки, изложить в кратких очерках главные из современных событий так, как они представляются мне при тех понятиях, которыми я привык руководствоваться. При таких сведениях, которые я мог иметь в отдаленном уголке моей уединенной жизни. Весьма натурально, что рассуждения мои будут носить отпечаток моей собственной личности, а в изложении самих событий многое может быть пропущено и даже иногда неверно. Не участвуя в них, а только следя за ними и следя в отдалении, не все из них могли дойти до меня. Сверх того, я могу только знать и судить о том, что делалось явно об окончательных видимых последствиях. Все то, что совершилось за кулисами, все то, что предшествовало проявлению этих событий, те подробности, которые сопровождали их и действия лиц, которые // С 418 в них участвовали, этого, разумеется, я по своему положению знать не мог. Конечно, при таких недостатках моего изложения оно не может иметь большого интереса, но я и сам не считаю рассказ мой чем-нибудь очень дельным. На него должны смотреть только как на суждения и мысли человека прошедшего времени, страдавшего 30 лет за те идеи, из которых некоторые проводятся ныне в исполнение самим правительством. Чтобы судить хоть сколько-нибудь правильно о событиях нового царствования, надо представить себе ясно положение, в котором находилась Россия при кончине императора Николая. Постараемся изобразить это положение, хотя и в общих чертах, но как можно вернее и добросовестнее. Война с западными державами, с лишком год продолжавшаяся при жизни прежнего государя2, ознаменовалась рядом беспрестанных неудач и материальным истощением государства. Многочисленные войска наши гибли не столько от самого неприятеля, сколько от бездарности, нераспорядительности полководцев, худого административного порядка и от незнаний современных улучшений в военном деле. Тридцатилетняя уверенность русских в превосходстве и непобедимости их армии исчезла и заменилась всеобщим опасением, всеобщим недоверием к правительству, даже подозрением в изменах. С другой стороны, внешняя политика наша находилась в самом невыгодном положении. В Европе Россия не имела ни одного приязненного государства. Все или явно восстали против нее, или тайно желали ее унижения. Одни только Соединенные Штаты несколько ей сочувствовали, но помощи ждать она от них не могла. Дипломатические переговоры, начатые в 1850-м году еще при жизни императора Николая с западными державами, не привели ни к какому результату, да и не могли кончиться миролюбиво, потому что требуемые уступки оскорбляли в высшей степени самолюбие русского государя и, так сказать, сводили его с того пьедестала, на котором он стоял в ареопаге европейских владык и в общественном мнении не только России, но и целого Мира3. Стало быть, война угрожала принять еще большие размеры и России предстояли самые тяжкие, самые продолжительные испытания не с тем уже, чтобы востор- // С 419 жествовать, а чтобы хоть сколько-нибудь защитить себя. А между тем все ее усилия истощались именно в самых бесплодных жертвах. Материальные ее средства, с такой готовностью и покорностью приносимые на защиту отечества, вследствие всеобщих злоупотреблений и ошибочных распоряжений или уничтожались без всякой пользы, или пополняли карманы лихоимцев всякого разряда, и военных, и гражданских, и провиантских, и комиссариатских, и даже, наконец, факторов-евреев. Усиленные наборы рекрутов приводили в отчаяние низший класс народонаселения4 и все-таки были недостаточны на пополнение потерь потому, что до прибытия своего на места назначения рекрутские партии таяли как воск. Потери же в самих войсках увеличивались со дня на день. Госпитали были наполнены больными, так что недоставало мест, куда класть их, а об уходе, содержании, лечении уже нечего и говорить. Произведенные по окончании войны следствия о злоупотреблениях в русской армии ясно показали, как и куда употреблялось все то, чем жертвовала Россия в эту славную эпоху для народа и войск и бесславную для их полководцев и распорядителей5. Внутреннее государственное и общественное состояние России было в это время в самом жалком, самом расстроенном положении. Тридцатилетнее правление покойного императора, основанное на всеобъемлющей централизации, довело значение и действие самого общества до нуля. Все сосредоточивалось в одной его особе, все исходило от него; правительство вмешивалось во все мельчайшие подробности не только общественной, но иногда даже частной жизни. Оно заведовало и всей администрацией, и полицией, и финансами, и торговлей, и промышленностью, и народным образованием, и даже самыми мышлениями управляемых. Горе было тому, кто хоть несколько разнился с его системой действий. На этой централизации сходились все у престола и отсюда посредством безгласных, раболепных орудий расходились по всему пространству империи, по всем отраслям государственного управления. Но эти безгласные и раболепные орудия в отношении престола, знавшие и понимавшие одну только волю монарха и безусловное повиновение власти, в свою очередь, явились неограниченными властителями в тех местах или в тех учреждениях, которыми они заведовали, не имея // С 420 имеете с тем ни одной ясной, ни одной правильной идеи по какому бы то ни было предмету государственного управления. Все помыслы их обращены были только на то, чтобы сохранить в верховной власти хорошее мнение о своей преданности, а в отношении края безусловную его покорность и такое спокойствие, которое бы равнялось безжизненности. О том же, в каком положении находятся управляемые, что делается во вред или в пользу их, никто не думал и не хотел думать. Весьма естественно, что такой порядок, продолжавшийся тридцать лет и в такое время, когда в других государствах Европы с каждым днем успехи по всем отраслям общественного быта шли более или менее вперед, необходимо устранял Россию от всех современных улучшений жизни в нравственном, так и материальном отношении. Идеи, понятия современного поколения оставались без развития, промышленность, торговля, народное богатство не делали никаких успехов. Увеличивались одни только злоупотребления, лихоимство и растление нравов, поощряемое в низших классах гибельною системой винных откупов, а в высших — официальным лицемерием, роскошью и жаждой к вещественным наслаждениям. Правительство, для того только, чтобы не ослабить своего всемогущего влияния, своей централизации, отказывалось даже от самых очевидных улучшений в правительственном отношении. Оно всеми силами не только затрудняло, но часто даже просто не дозволяло учреждение акционерных компаний, опасаясь, с одной стороны, тесного соединения значительного числа граждан даже для промышленных выгод, а с другой — боясь потерять частицу того контроля, которому оно подвергало все действия общественной жизни. Вот почему в то время, когда в Англии, Соединенных Штатах, Франции и большей части Германии в два последние десятилетия успехи промышленности посредством ассоциации так быстро увеличили народное богатство, когда эти страны покрылись сплошной сетью железных Дорог, так много способствующих не только размену материальных произведений, но и размену мыслей, Россия оставалась только зрительницей этого движения и только под конец царствования Николая увидела у себя первую Железную дорогу6. Но и тут исполнение доказало все непонимание самых простых начал экономической науки. // С 421 Правительство, боясь ассоциаций, приняло на себя постройку этой дороги, издержало на это вдвое более того, что бы она стоила частным лицам, поручило это дело человеку, ничего не понимающему, кроме фельдфебельской должности, и грязному во всех отношениях7, потом постановило такие правила, при соблюдении которых уничтожалась вся польза железной дороги, и, наконец, дало полную свободу всякого рода злоупотреблениям. По крайней мере половина всей израсходованной на нее суммы пошло или на ненужные вовсе украшения, и в карманы строителей. Многие из последних приобрели огромные состояния, а у главного распорядителя явились более 10 тыс. душ крестьян. Правила же, поставленные первоначально для проезжающих по железной дороге, так хорошо были придуманы, что не позволяли пользоваться выгодами этого сообщения большей части пассажиров. Но, с другой стороны, при существовавшем судопроизводстве, при полной безгласности и при той безответственности, которою пользовались все власти в отношении управляемых, никакое частное предприятие не могло иметь успеха. Никто не решался употребить на какое-либо промышленное дело свой капитал, если не имел в виду заинтересованных протекторов между сильными этого мира. Оттого большая часть свободных капиталов лежала без действий в кредитных учреждениях. Владельцы довольствовались получением 4%, а кредитные учреждения отдавали их под залог дворянских имений большей частью для непроизводительных потреблений и на удовлетворение роскоши. Таким образом большая часть частных достояний поступила в залоги, дворянство обедняло, а эти капиталы, вместо того, чтобы увеличивать ежегодно народное богатство, служили только к некоторой выгоде Опекунского совета, к поощрению недеятельности в их владениях и к разорению земельных собственников. Вот в коротких словах положение, в котором покойный государь оставил Россию своему наследнику. Горько для него в последние минуты разочарование, но оно было неизбежным следствием всего его правления. Впрочем, и в этот торжественный час он не был все-таки убежден в ошибочности своей системы, потому что сказал будущему государю: «Не такою надеялся оставить я тебе Россию, а устроенную, благоденствующую»8. Как будто // С 422 мертвое спокойствие, безжизненность — одно и то же, что устройство и благоденствие. Трудно, чрезвычайно трудно было положение нового царя России . С одной стороны, война и война несчастливая. Борьба почти со всею Европою. Армия, потерявшая уверенность от неудач, ослабевшая от потерь. Бездарные полководцы, всюду кража и злоупотребления, расстроенные финансы и совершенный недостаток в государственных людях. Придворные льстецы и сребролюбцы — вот что окружало его и что оставил ему в наследство покойный. А между тем вследствие прежней системы само общество не могло принимать никакого участия в делах, все лежало на нем одном, никто не смел и думать о том, чтобы облегчить его тягостное бремя. Всякое действие, всякая вынужденная обстоятельствами мера относилась прямо к нему — ставилась ему в вину. Всякий ожидал от него почти невозможного, и если невозможное не исполнялось, приписывал это худому распоряжению правительства. Здесь, однако, должно заметить, что именно те люди, которые в прежнее царствование наиболее терпели от произвола верховной власти, которые не допускались ни к какому участию в делах, потому что мнения и правила их не согласовывались с исключительными и раболепными идеями того времени, возвысили теперь свой голос в пользу нового государя, стараясь справедливо доказать, что он не обязан нести солидарности за действия прежнего правительства, что надобно принимать в соображение трудности обстоятельств, в которых он находится. Хоть людей этих было и немного, но так как это были люди передовые, мыслящие, причем же они говорили правду, то общественное мнение, пробудившееся от долговременного сна, стало на их сторону и возложило упования свои на юного государя, известного уже и прежде необыкновенною кротостью характера. Седовласые царедворцы должны были умолкнуть и внутренне сознаться в ошибочности прежней системы и их собственных действий, основанных на одном угождении и лести. С другой стороны, европейские державы с кончиною ___ На полях приписка (здесь и далее — рукой Басаргина): «Положение верховной власти после кончины Николая». // С 423 покойного императора сделались гораздо сговорчивее и стали менее опасаться завоевательной политики русского двора . Дипломатические сношения возобновились, и хотя падение Севастополя нанесло тяжелую рану России, но вместе с тем оно показало и все мужество, все геройство русских войск. Честь оружия была спасена. Оставалось только решиться на некоторые уступки, и новый государь не задумался это сделать. Мир был заключен, и Россия с признательностью приняла его, ибо понимала очень хорошо всю трудность обстоятельств, не им самим вызванных. Никто не смел и не имел права поставить в вину Александру II этого мира, всякий ясно видел его необходимость и его современность9. Так судила о нем и вся Европа, оказавшая при этом случае государю свое сочувствие и свое уважение. По заключении мира надобно было приняться за устройства внутренние, за преобразование всей системы прежнего порядка. Но здесь именно открыли совершенный хаос. За что только ни возьмись, все было гнило, все носило следы тления и возмутительного безобразия. Это было ветхое, разрушающееся здание, которое строилось в продолжение полутораста лет не по какой-либо рациональной системе, а по произволу лиц, действовавших самовластно и безотчетно. Не говоря уже о правительстве, самое общество было искажено, с одной стороны, долговременным раболепием, отсутствием свободной мысли, а с другой — всеми привычками, всеми недостатками ничтожной роли, которую оно играло в государстве. Прибавьте к этому крепостное состояние и откупную систему, столь гибельно действовавших на все отрасли общественного развития и порождавших неправильные, превратные идеи в кучу отвратительных пороков. Не ставя нисколько в вину новому государю первые его действия по вступлении на престол, действия, которые основывались на чувствах долга и любви к покойному родителю и которые были отчасти внушены ему советниками и любимцами покойного, я скажу только, что эта некоторого рода солидарность, добровольно им принятая в отношении прежнего царствования, очень мешала ___ На полях приписка: «Улучшение дипломатии. Сношения и заключение мира». На полях приписка: «Внутреннее состояние России». // С 424** ему впоследствии при его благих намерениях* 10. Гораздо бы лучше было и для него самого, и для России, если в на первом шагу своем порешил дело с прежним порядком и с людьми, с этим порядком приверженными, он вступил бы смело на другой путь. Тогда не было бы того колебания, которое замечается теперь во всех действиях правительства, клонящихся к улучшению государственного и общественного быта11. Тогда яснее бы обрисовались люди, хотящие или не хотящие помогать ему, и всякий бы знал, чего именно оно желает. Тогда не нужно бы было правительству употреблять такие лица, которые на каждом шагу стараются его затруднить и которые под сурдиной ему противодействуют, являя между тем наружную преданность. Надобно было понять, что все то, что находилось во главе правительства при прежней системе, все то, что привыкло действовать вследствие прежних понятий об обществе и власти, об управлении и о своем в нем значении, все то, что привыкло пользоваться выгодами раболепного повиновения и злоупотреблениями, которые хотят истребить, не могло быть участником и деятелем при новом порядке вещей. Пусть лучше бы эти люди остались в явной оппозиции — эта оппозиция нисколько не была бы опасна, тем более, что все эти люди не могли быть на хорошем счету в общественном мнении. Они гораздо опаснее теперь, когда занимают важные к управлении места и могут не только тайно, но даже и явно препятствовать естественному ходу событий в предпринятых преобразованиях. К тому же всякое их вредное действие или влияние прикрывается волею и именем монарха, и, следовательно, все то, что делается без его ведома и даже против его желания, относится большинством общества, и особенно людьми не рассуждающими, прямо к нему. Укажу на некоторые действия верховной власти, имевшей прекрасную цель, но в исполнении носящей несомненные признаки вредного влияния приверженцев прежнего порядка и недостатка свободной воли в правительстве. Амнистия, дарованная политическим страдальцам прежнего царствования, которые в течение тридцати лет несли тяжелый крест испытаний всякого рода и против ___ * На полях приписка: «Невыгода принять солидарность». // С 425 которых гнев покойного императора не уменьшался ни на волос во всю его жизнь, была делом в высшей степени не только добрым, но и справедливым . Правительство не могло не понимать того возмутительного неправосудия, с которым они судились во время оно. Ему нельзя было не знать, что виновность их, преувеличенная разгневанным владыкою и безжалостным подобострастием Следственной комиссии и Верховного уголовного суда, при тюремном одиночном заключении и отсутствии всякой законной защиты не была такого рода, чтобы нести за нее столь ужасное и продолжительное наказание12. Сверх того, из всех так называемых государственных преступников осталось уже очень немного и то дряхлых, болезненных стариков13. Для них самих эта амнистия ровно ничего не значила. Что могло быть для них радостного явиться в преклонные лета на два, на три года в новое для них общество без всяких собственных средств к существованию. Но она много значила в отношении самого их дела, в отношении того мнения, которое составилось об нем, в отношении самого правительства и как уступка общественному мнению, явно выразившемуся в их пользу, даже в прежнее царствование14. Смотря на амнистию с этой точки зрения, она была делом здравой политики и чрезвычайно народным. Но как исполнена была она? Вместо того чтобы простить просто и возвратить всех безусловно, начались опять категории и ничтожные оговорки подразделений. Кто возвращался с княжеством, графством, кто без этих титулов, одни могли жить где им угодно, другим запрещалось жить в столицах. Возвращалось потомственное дворянство, но не чины и знаки отличия15. Спрашиваю, есть ли тут правильное понимание дела? И не явно ли высказывается во всем этом участие старых царедворцев, боявшихся полной амнистии, как явной улики в их несправедливых действиях во время суда над мнимыми преступниками. Один только Тургенев получил полное прощение и именно потому, что в продолжение ссылки жил очень покойно в чужих краях, принял даже иностранное подданство и на призыв покойного государя к суду отказался явиться, представив очень справедливую причину — отсутствие правосудия в этом деле16. Опять ___ На полях приписка: «Амнистия». // С 426 говорю, не явное ли здесь влияние людей прежнего порядка на доброе и великодушное сердце государя, который, вероятно, и не подумал, что этим уменьшаются все достоинства амнистии. И посмотрите, как эти люди пользуются его добротою, чтобы затемнить ее в общественном мнении. Мнимо-политические преступники, т. е. настрадавшиеся за свое мнение, а некоторые даже за одни слова, хотя и возвращены, но не прощены вовсе, между тем как простые преступники, воры, грабители, взяточники, уличенные и наказанные, подобно К. Д.17 и т. д., прощены совершенно, и все прежнее возвращено им. Можно было бы спросить, где тут справедливость? Я не скажу и уверен, что чувство это в государе, судя по многим его действиям, весьма сильно, но, к несчастью, то, что до сих пор его окружает, не всегда прямодушно пользуется его добротою. Еще страннее и неуместнее было обнародование брошюры барона Корфа почти вслед за возвращением политических изгнанников 18. Что хотело показать этим правительство? Неужели оно опасалось нравственного влияния на общественное мнение. Неужели оно думало, что нужно было напомнить обществу то несчастное время, когда свершалась над ним казнь, и неужели оно предполагало этим в высшей степени бездарным сочинением восстановить против них общее мнение19. Я не полагаю этого, а, напротив, думаю, что государя уговорили в этом случае старые любимцы его родителя, участвовавшие в осуждении возвращенных им изгнанников, чтобы показать обществу, что это осуждение было правильно и что они должны были так действовать. С другой стороны, им, может быть, хотелось показать всем, что и настоящее правительство смотрит на это дело с той же точки, как они. И как плохо, даже недобросовестно в отношении к правительству написана эта брошюра. Например, что это за письмо покойного императора Александра к Кочубею, в котором он так жестоко говорит об окружающих его царедворцах, из которых впоследствии многие занимали государственные должности20. Думаю, что читается статья не в пользу, а против правительства. Да и к чему было приводить это письмо? Что оно доказывает? То, что давно уже всем известно о придворной челяди. Вмес- ___ На полях приписка: «Брошюра б[арона] Корфа». // С 427 те с тем оно отчасти служит как бы оправданием тем, которые хотели изменить этот порядок21. А разговор Константина Павловича с Николаем? Его намек на свои записки, которые через двадцать лет отыскались в столе князя Волконского и о которых очень наивно говорится, что в них оказалось то же самое, что помещено было в тогдашних ведомостях при восшествии на престол Николая22. Можно ли этому верить? Можно ли допустить, чтобы Волконский, который был олицетворением трусости, осмелился скрывать у себя те самые записки, которых доискивался император. Не заставляет ли это предполагать, что действительно покойный Константин Павлович оставил после себя что-то письменное, которое многое объясняло и что было по смерти его уничтожено или скрыто. Зачем обо всем этом говорить, зачем возрождать сомнения, когда все уже перестали о том и думать. А, наконец, наивный рассказ о молодом человеке, явившемся к государю перед 14-м декабря23. Кто поверит всей этой идиллической беседе покойника с гвардейским подпоручиком. Согласно ли это хоть сколько-нибудь с характером покойного и особенно в такое критическое для него время — когда дело шло о престоле? Много и много можно еще было сказать и доказать не только вздорного, но даже вредного для самого правительства и для памяти покойного государя в этой брошюре, но она не стоит того, чтобы заниматься ею, не стоит даже и критики. Мы только потому и говорим о ней, чтобы показать, как неуместно и вполне нерасчетливо было ее появление. И опять-таки государь нисколько не виноват в том24. Где ему входить во все подобные мелочи, когда на нем лежало бремя всеобщей государственной неустроенности. Да и не показал ли он именно в то самое почти время, когда выходила эта бездарная книжонка, замечательный пример великодушия и любви к своим подданным . Дело студентов, в котором замешано было несколько десятков молодых людей, из которых в прежнее царствование большая часть отправилась бы в Сибирь, кончилось тем, чем никто и не ожидал. Простив всех, он явил пример великого милосердия и показал действием в этом случае по внушению своего сердца — без всякого посто- ___ На полях приписка: «История киевских студентов». // С 428 роннего влияния, как умеет он отличать преступление от порывов и увлечении молодости25. В продолжение первых двух лет своего царствования он не имел даже времени осмотреться. Год целый еще продолжалась война, отвлекавшая общее внимание и особенно внимание правительства от всего постороннего. Война эта с каждым днем раскрывала общественные недуги и всю несостоятельность прежнего порядка. По окончании ее надобно было заняться устройством, переформированием и уменьшением войска. Надобно было рассчитываться с прежней системой истощать и без того уже расстроенные государственные финансы, на то, чтобы уничтожить грустные ее плоды. И все это надобно было делать теми же людьми, которые привыкли к этой системе, которые пользовались ее результатами, которым она доставила и значение, и почести, и богатство. Правда, нашлись несколько молодых личностей, не принимавших участие в прежних злоупотреблениях и выказавших свои способности, свою распорядительность и свое мужество в последнюю войну и особенно при защите Севастополя. Их преимущественно употребил государь для того, чтобы открыть вопиющие злоупотребления, распространившиеся в последнее время по всем частям военного ведомства, а некоторых из них назначил на второклассные должности по разным отраслям управления. Но, к сожалению, должен заметить, что все эти желания исправить и улучшить администрацию делались вяло, с беспрестанными колебаниями и не с тою твердою, железною волею, как бы следовало. Это именно оттого, что старые сановники прежнего времени занимали почти все высшие государственные места и не только неохотно, но даже с заднею мыслью исполняли волю монарха. Вот именно тут-то и оказалась погрешность той солидарности, которую принял на себя государь в отношении царствования своего родителя. Не обладая той силой воли, как Петр I, ни его железным, непреклонным характером, будучи по природе своей добр, кроток, он невольно попадал под влияние окружающих его советников, действовавших на его сердце и на его беспредельное уважение к памяти отца26. Не менее того, должно отдать справедливость, что, ___ На полях приписка: «Первые два года царствования и сановники прежнего времени». // С 429 несмотря на эти колебания, несмотря на все препятствия, он неизменно следовал своим преобразовательным идеям и ни на минуту не оставлял их , Свобода мысли, некоторая гласность не только допускались, но даже поощрялись правительством. Россия как будто пробудилась от летаргического сна. Все, что только могло думать, заговорило и словесно, и письменно27. Нельзя представить себе той радости, с которой Россия приняла это снятие оков с мысли того умственного движения, которое в самое короткое время распространилось повсюду, и всех благодетельных от того последствий. Появились сотни новых журналов28, все вопросы политической, экономической и нравственной жизни стали обсуждаться со всех их сторон. Конечно, о многом судилось и вкось и впрямь, но это не мешало быстро подвигаться умственному развитию в России. Появилось множество обличительных статей, раскрывавших все раны нашей общественной жизни. Заговорили даже о будущих надеждах на улучшение гражданского быта, указывались и возможности к этому, и средства для достижения этой вожделенной цели. На сцену выступили некоторые талантливые и передовые личности, могущие со временем играть значительную роль в будущности нашего отечества. Материальная сторона нашей общественной жизни подверглась также благодетельным реформам. Повсюду стали учреждаться акционерные компании *. Мертвые капиталы вышли на божий свет и посредством соединения, подобно тому, как из малых источников составляются большие реки, стали оплодотворять нашу промышленность. Начались сооружаться частными предприятиями железные дороги. Водные сообщения посредством новых компаний пароходства способствовали развитию торговли. Одним словом, всюду заметна была правительственная деятельность. Правительство не только не препятствовало этому движению, но даже поощряло его, с одной стороны, гарантируя с иных компаний дивиденды, с другой — уменьшая проценты в кредитных учреждениях и ___ На полях приписка: «Твердость убеждений государя». На полях приписка: «Гласность и умственное движение в России». * На полях приписка: «Материальные и промышленные улучшения». // С 430 давая некоторые преимущества акционерным сообществам. Надо при этом сознаться, однако ж, что многие из этих акционерных предприятий вследствие недостаточности иногда и совершенного отсутствия экономического нашего образования далеко не оправдывали ожиданий , Даже — почему не сказать — сделались в. руках недобросовестных людей поприщем для злоупотреблений и личных интересов, но как же могло быть иначе? Там, где действуют люди, всегда будет и хорошая, и дурная сторона их действий, в особенности же когда общество еще мало понимает то, на что обратило свою деятельность, и когда самые даже судебные учреждения, которые должны оградить их от обмана и недобросовестности, не на той степени совершенства, чтобы как следует защитить правого. К сожалению, именно в этом отношении и страдает до сих пор наше отечество, ожидая с нетерпением преобразование нашего судопроизводства. Впрочем, обращаясь опять к акционерным сообществам, утешимся мыслью, что за всякое воспитание, за всякое приобретение в чем-либо опытности необходимо надобно поплатиться. Так и в этом случае. Приступаю теперь к самому важному, самому жизненному вопросу нашего общественного быта, получившему на третий год царствования Александра II столь неожиданное для большинства решение . Это решение было вполне согласно с требованием века, с пользою отечества и с чувством справедливости, всегда присутствующим более или менее в человеческой совести. Я говорю здесь о крестьянском вопросе. Давно уже — в первые годы царствования Александра I — вопрос об уничтожении крестьянского состояния обсуждался передовыми людьми своего времени. О нем думали Сперанский, Мордвинов** и т. д. Сам император Александр желал этого освобождения особенно в начале своего правления. Деланы были даже некоторые попытки, окончившиеся ничтожными и ни к чему не ведущими мерами и учреждениями29. Опасение возбудить неудовольствие дворянства и страх внутренних смут при освобождении 20 млн. рабов- ___ * На полях приписка: «Ошибки». На полях приписка: «Крестьянский вопрос». * Далее зачеркнуто: «Воронцов». // С 431 пролетариев, существовавших одною только грубо материальной жизнью, заставлял отступать тогдашних мыслителей и государственных людей от проведения в жизнь их намерений. Покойный император Николай, сколько заметно было из некоторых его действий и слов, также был не прочь от того, чтобы уничтожить крепостной быт или, по крайней мере, улучшить положение крепостных30. Но те же самые причины заставили и его откладывать до удобного времени это дело. Будучи занят господствующей мыслью: сохранять мертвую тишину в государстве, он боялся тронуть этот вопрос, чтобы не возродить народные волнения и не дать повода новым идеям проникнуть в общество31. А между тем с течением времени, несмотря на тугое развитие общественного образования, гуманные идеи хотя и медленно, но все-таки распространялись между мыслящей частью общества, так что когда снята была печать с уст и оковы с мысли, этот вопрос появился одним из первых как предмет суждений и разговоров. Правительство не только не мешало этим суждениям, но даже явно высказывало свою симпатию к заступникам эмансипации. Так прошел весь 1857 год, везде толковали об этом вопросе. В журналах появилось множество статей против крепостного состояния. Его обсуждали и со стороны нравственной, и со стороны экономической. Сначала защитники крепостного права пытались было доказывать нелепыми доводами и неуместными сравнениями патриархального быта древних времен с настоящим положением крепостных людей преимущество и выгоды этого средневекового учреждения, но, будучи легко опровергаемы самыми простыми и живыми логическими возражениями, уклонились от прений и замолкли. Впрочем, большая часть дворянства, частью из личных интересов, частью вследствие привычек своих, а наиболее по своему малому образованию, оставались на стороне крепостного права. Они надеялись, что правительство долго еще не приступит к разрешению этого вопроса и что подобно, как при Александре I, поговорят об этом некоторое время, потом перестанут, и все останется по-прежнему. Вдруг манифест государя от января32 и циркуляры министра внутренних дел33 упали как бомба среди изумленных защитников и противников крепостного права. Надобно было видеть, какое это произвело волнение в Москве и повсю- // С 432 ду. С одной стороны, столько восторженной радости, а с другой — сколько ропота, опасений и т. д.34. Начались толки и вкривь, и вкось. Ясно было, что весьма немногие понимали настоящее значение предстоящего общественного переворота. Одни считали это дело чрезвычайно простым, незатруднительным при выполнении, другие, напротив, видели в нем гибель всему обществу, уничтожение дворянства, немедленные неминуемые смуты, потерю всего достояния. Как те, так и другие, разумеется, ошибались. Прошло несколько времени, умы успокоились и стали хладнокровно рассуждать. Правительство в этом случае поступило весьма благоразумно. Оно предоставило самим помещикам инициативу к уничтожению крепостного состояния и дозволяло свободно рассуждать об этом предмете35. Гласность чрезвычайно много помогла к разъяснению и правильному обсуждению этого вопроса. Многие из противников эмансипации поняли, в чем дело, и, убедившись не только в справедливости, но и в пользе этого изменения, перешли на сторону его защитников. Таким образом, в весьма непродолжительное время о ней уже судили как о событии неизбежном, для которого наступило время. Надобно отдать справедливость и низшему классу народонаселения, который в этих столь близких ему обстоятельствах вел себя прилично. Нигде не было не только смут, но даже особенного неповиновения властям и господам. Крестьяне сей час поняли, что вдруг нельзя было освободить их, что надобно сначала определить, устроить их будущий быт и что без властей быть им нельзя. Это ясное понимание своего положения выразилось их спокойствием и их миролюбивыми ожиданиями предстоящих изменений36. Между тем по распоряжению правительства устраивались всюду губернские по этому делу комитеты, для которых составлена была программа, обозначавшая главные только условия освобождения крестьян и не допускавшая их доходить в своих проектах до нелепицы. В границах этих условий они могли свободно рассуждать и излагать свои мнения о лучшем решении вопроса во всех его частях и со всех его сторон. Проекты этих комитетов, составленные на основании большинства голосов каждого из них, должны были рассматриваться в Главном комитете по крестьянскому делу, в котором председательствовал сам государь37, и служить главными // С 433 материалами для окончательной редакции общего законоположения по этому важному вопросу. В продолжение всего 1858 года и большей половины 859[-го] губернские комитеты, постепенно в каждой губернии учрежденные, занимались составлением проектов улучшения быта крестьян. Между тем свободное суждение об этом вопросе в журналах и отдельных сочинениях, поощряемое до известных пределов самим правительством38, способствовало очень много к пояснению дела и к распространению в большинстве мыслящей публики более правильных и практических идей по этому предмету. Особенно отличались своими гуманными, справедливыми и дельными воззрениями на крестьянский вопрос журналы «Русский вестник», «Современник», «Отечественные записки», «Атеней» и «Сельское благоустройство»39. Можно сказать положительно, что в продолжение двух лет произошли большие перемены в общественном мнении в пользу эмансипации. Никто уже не только не сомневался в ней, но почти каждый считал ее более или менее необходимой. По мере того как губернские комитеты оканчивали свои проекты, они представляли их в Редакционную комиссию, составленную под председательством генерал-адъютанта Ростовцева из людей более или менее деловых и современных. Об этой комиссии и особенно о председателе ее в обществе господствовало двоякое мнение. Одни уверены были, что она выполнит свое дело хорошо и добросовестно, другие, напротив, обвиняли ее в наклонности к бюрократизму и формальности, без ясного понимания общественной пользы. Так как занятия этой комиссии не кончены, то и нельзя судить преждевременно о том, что она сделает. А между тем председатель ее, один из любимцев государя, умер, оставив по себе, с одной стороны, много ценителей его достоинств, а с другой — не меньшее число сомневающихся в чистоте его правил. Пишущий эти строки мог бы тоже сказать свое о нем мнение, но воздерживается и предоставляет времени разрешить вопрос о характере г[енерал]-а[дъютанта] Ростовцева, деятельности которого нельзя не отдать справедливость40. Представленные в Редакционную комиссию проекты губернских комитетов не все отличались добросовестностью и ясным пониманием дела. Большая часть из них // С 434 носила оттенок личных интересов. Во всех почти комитетах прения членов были не миролюбивы и доходили часто до грубых нападений на личности. Большая часть из них представила по два проекта: один — большинства; основанный на явном желании обратить решение вопроса в пользу дворянства, а другой—меньшинства, имевший более справедливое и рациональное Воззрение на это дело. Из этого должно заключить, что мыслящих, практических и добросовестных людей между российским дворянством находится менее, нежели таких, которые или вовсе ни о чем не думают, или думают только о своих собственных интересах. Впрочем, это не мешает той силе, которая делает перевес в событиях этого мира, оставаться на стороне меньшинства, ибо она заключает в себе разумную и нравственную часть нации. Нередко из губернских комитетов поступали к правительству жалобы на неприличные слова и поступки некоторых депутатов, и оно вынужденным нашлось делать им выговора, а некоторых даже исключать из комитетов по высочайшей воле. Московскому дворянству государь был вынужден по крестьянскому вопросу сказать даже несколько жестких слов41, а в иных губернских городах, посещаемых им в продолжение этого времени, делать замечания или на медленность, или на неправильные действия комитетов. К концу 1859 года, когда большая часть проектов была представлена в Редакционный комитет, правительство сочло нужным прекратить письменные прения об этом предмете. Журналы перестали помещать статьи о крестьянском деле, и в самом даже обществе разговоры и суждения о нем сделались не так уж полемичны. Все ожидали с нетерпением окончательного решения, а между тем другие вопросы занимали общественное мнение. Многие не одобряли распоряжений правительства о прекращении гласных суждений о крестьянском деле во время действий Редакционной комиссии. Это правда, что оно поступило в этом случае вопреки принятой им системе насчет гласности и как будто наклонилось к реакции, но, по моему мнению, хотя оно и действительно погрешило против самого правила, тем не менее, оно доставило этим больше свободы действий Редакционной комиссии и дало ей более времени обсудить и сообразить представленные проекты губернских комитетов, не отвле- // С 435 кая ее внимание беспрестанными, посторонними рассуждениями о каждой части крестьянского вопроса, иногда не подходящими даже к делу и нередко противоречащими не только собственному воззрению правительства, но даже и самому здравому смыслу. Весьма естественно, что в продолжение этого времени правительство иногда делало уклонения от принятой им сначала свободы суждений и через это подвергалось упреку со стороны либеральных людей, хотя и совершенно преданных ему, но дорожащих приобретенным ими правом обсуживать общественные вопросы. Эти люди, с одной стороны, не хотели принимать в соображение, что в неограниченной монархии не легко правительству пользоваться бесконтрольной властью. Так соразмерять свои действия, чтобы они никогда не противоречили общей его системе и особенно когда во главе большей части правительственных ведомств находятся деятели прежнего времени, старающиеся беспрестанно свертывать на прежний путь, иногда без всякого намерения, а нередко и с сокровенной целью, а с другой — сами даже они или, лучше сказать, некоторые из них, ранее блиставшие способностями и выходящие более или менее из среды людей обыкновенных, повинуясь честолюбивым помыслам, желали играть более значащую роль при новых событиях и обратить на себя общественное внимание. Так, например, история при дворянских выборах в Тверской губернии наделала много шуму и заставила правительство действовать по старым началам. А между тем вся эта история началась из пустяков, скорее от ошибки, чем от обдуманного поступка, министра внутренних дел, не сообразившего, что предписанием свыше насчет запрещений рассуждать о крестьянском деле во время выборов он нарушает основной Закон. Горячие умы между тверским дворянством, по своим способностям стоявшие выше других, а по идеям своим считавшиеся людьми передовыми, с жаром воспользовались этим обстоятельством, чтобы увлечь за собою большинство собрания, и представили, хотя и в покорном адресе, государю свои права и свои желания42. Разумеется, что государь если и оправдывал в душе этот поступок, то не мог, однако, компрометировать своего министра, действовавшего его именем, и потому вынужденным нашел изъявить тверскому дворянству свое // С 436 неудовольствие. История эта на некоторое время обратила на себя и на главного в ней деятеля г. Унковского общественное внимание и тем доставила ему то, что удовлетворяло его честолюбие43. Тут и обвинить некого и удивляться нечему, все это весьма естественно и беспрестанно делается в тех государствах, где существует и свобода мысли, и свобода слова. В начале 1859 и в 1858 году во многих местах России в польских губерниях выразилось замечательное явление в народной жизни, обратившее на себя внимание мыслящей публики . Во многих уездах значительное число крестьян целыми селениями и волостями отказывались от употребления горячих напитков и давали в этом обет и обязательную между собой подписку с добровольным согласием в случае нарушения обета подчиняться известным и определенным наказаниям. Началось с Ковенской губернии. Примеру этому последовали и во многих других как польских, так и российских губерниях44. Так что не проходило номера газеты, чтобы не сообщался новый факт такого утешительного проявления в отношении нравственности сельского населения. К несчастью, это прекрасное намерение и добровольная решимость низшего класса освободиться от наклонности к пьянству находились в явном противоречии с выгодами откупщиков и тех, кто из личных интересов им потворствует, а потому не удивительно, как теми, так и другими употреблены были все меры, и меры самые недостойные, чтобы уничтожить при самом начале этот высокий и нравственный подвиг простого сословия. В некоторых местах откупщики сбавили нарочно цену на вино, даже иногда отпускали его даром, чтобы совратить народ с настоящего пути, в других — при содействии местных властей они прибегали к угрозам и обманам. Даже рассеивали ложные слухи, что деньги, поступающие за вино, идут на выкуп крестьян от помещиков, одним словом, со стороны их не было упущено ничего, чтобы противодействовать этому вредному для их кармана проявлению. Правительство некоторое время молчало и дозволяло одобрять периодическим изданиям это похвальное направление крестьянского сословия, но, наконец, вероятно по жало- ___ На полях приписка: «Утешительное явление в жизни русского простонародия». // С 437 бам откупщиков и их сильному влиянию на высшую администрацию, взяло их сторону—запретило писать и рассуждать об этом предмете и позволило местным властям (покровительствующим откупщикам) действовать в этом случае согласно их выгодам45. Разумеется, что при таком противодействии и местного начальства, и откупщиков, и высших властей, и при всякого рода нарушениях народ не мог устоять в своем похвальном намерении, и мало-помалу это утешительное явление исчезло, так что к концу 859 года о нем уже не было и упоминаемо. Здесь кстати сказать несколько слов о господствующей системе откупов, так гибельно действующей на все отрасли народного благосостояния и на самое основание общественной жизни . Представляя людям, занимающимся откупными делами, легкий и верный способ к обогащению, но с условием руководствоваться одними личными интересами и ни во что не ставить все остальные, она являет плачевное зрелище, с одной стороны, разбогатевших грязных личностей, пользующихся в обществе не только значением, но и некоторого рода уважением с толпою своих клиентов и огромным влиянием на все правительственные места, на всю администрацию, начиная с самого мелкого чиновника до высших сановников государства, а с другой — искусно и систематически распространяемое развращение нравов низшего сословия, обложенного ими самою тягостною, безжалостною податью, которое лишает его почти необходимого и доводит до нищеты и беспросветной животной жизни. Встречаются при этом случае и такие грустные примеры, что одни и те же люди, нажившие в грязном деле откупов огромные состояния, вдруг являются защитниками интересов ограбленного ими сословия и проповедниками современных идей. И эти люди, несмотря на грязное свое прошедшее, ставятся на пьедестал и занимают в общественной жизни почетное место наряду с передовыми и образованными гражданами46. Такова сила богатства в наш материальный век и так мало еще развиты нравственные понятия большинства. Одно из главных и настоятельных требований нашего общественного быта — это преобразование нашего судо- ___ На полях приписка: «Откупная система». // С 438 производства и судоустройства . В этом отношении бесправие, любостяжание и бюрократическая путаница достигли своих крайних пределов, так что при увеличивающихся день ото дня вещественных интересах, требующих беспрестанного внимания и вмешательства судебной власти, нет уже никакой возможности оставаться при старом порядке. Общественное мнение давно уже выразилось по этому вопросу, и само правительство признало необходимость преобразования существующего судопроизводства. В каком виде будет это изменение, какие начала будут служить основанием новому порядку, покажет будущее. По крайности до сих пор все, что пишут и чего желают по этому предмету, носит отпечаток современных идей и знания юридического дела: уничтожение бюрократизма и запутанных форм, устное и гласное судопроизводство, адвокатура, суд присяжных и несмещаемость судей. Вот в коротких словах главные требования общественности органов в этом отношении. Слышно, что при министерстве юстиции составлено несколько комиссий и что в скором времени выйдут некоторые уже постановления. Нельзя, впрочем, ожидать чего-нибудь окончательного до разрешения крестьянского вопроса, который особенно занимает теперь правительство и который так тесно связан со всеми будущими преобразованиями по всем частям государственного управления и устройства. В прошедшее царствование полиция, к которой должно отнести некоторым образом и жандармские части, несмотря на дурную организацию свою, играла весьма важную роль в государственном управлении . Обращая мало внимания на существенную сторону своего предназначения, на защиту личности и собственности граждан от всякого рода злоумышленных покушений, на сохранение порядка и общественной безопасности и т. д., она преимущественно занималась тайным наблюдением за мнениями и поступками частных и должностных лиц, сколь-нибудь разномыслящих с правительством, и следила неусыпно за самыми невинными проявлениями образа их мыслей, даже в интимных беседах. Это «похвальное» занятие отвлекало ее от прямых обязанностей, о которых она мало помышляла и заботилась об одних лишь личных ___ На полях приписка: «Судоустройство». На полях приписка: «Полиция». // С 439** служебных выгодах. Даже по устройству своему и составу ее действия не согласовывались с настоящей целью ее учреждения47, а потому общественное мнение имело о ней самое невыгодное понятие, и лишь только допущена была гласность, как громко стали говорить о необходимости улучшить и преобразовать эту часть внутреннего управления48. Происшествие с г. Якушкиным в Пскове, где ясно сказалось все бесправие и произвол, даже незнание законов и обязанностей со стороны высших лиц губернской полиции, одним словом, все их грехи, о которых до этого времени рассуждалось только в частных разговорах и которые гласность вывела наружу49. Это происшествие, говорят, наделало много шуму и дало повод обществу выразить свое мнение насчет лучшего устройства как самой полиции, так и содержания арестантов. Вот лучшее доказательство, как высшие правительственные лица стараются показать явное пренебрежение к общественному мнению. В происшествии с Якушкиным, которое сделалось гласным и в котором общее мнение обвиняло псковского полицмейстера, начальство не только что не взыскало с него за самоуправство, но представило к награде, и через несколько времени он получил орден за свою деятельность, распорядительность и усердную службу. В этом незначительном в общем обстоятельстве явно высказывалось недоброжелательство высших правительственных лиц к современным понятиям об обязанностях полиции и о правах, ограждающих личность управляемых . Много также печаталось и рассуждалось о частном и государственном кредите и вообще о всей финансовой системе. Нельзя было не признать видимого расстройства государственных финансов по окончании войны с западными державами50. Неумеренный выпуск кредитных билетов для покрытия усилившихся в военное время расходов вместо государственных займов так увеличил денежный рынок бумажными номинальными ценностями, что курс их упал на 10 и более процентов по сравнению со звонкою монетою и почти на 25 при всех других менах и сделках. Вот главная причина того явления, которое мы назы- ___ Последний абзац написан сбоку на левой свободной кромке страницы перпендикулярно тексту. // С 440 ваем дороговизною и которое так быстро оказалось повсюду вскоре по заключении мира, хотя новый министр финансов51 выменял 60 млн. кредитных билетов на звонкую монету и уничтожением их несколько поддержал ценность бумажной монеты, но эта хорошая мера не могла, однако, уничтожить последствий прежнего огромного ее выпуска (более 300 млн.). Вообще финансовая часть наша требует значительных преобразований и улучшений, в особенности же в отношении кредита и, тем более, кредита частного, без которого ни земледелие, ни промышленность, ни внутренняя наша торговля не могут достичь того развития, которое так необходимо для вещественного благосостояния государства. Известно уже, что правительство серьезно занимается многими финансовыми вопросами, что оно намерено учреждением Земских банков и более строгими и точными законами относительно займов между частными лицами положить прочное основание частному кредиту. Обмен билетов Опекунских советов и других кредитных учреждений на 5-процентные облигации и понижение еще на один процент оставшихся в Опекунских советах вкладов без изъятия кредитных установлений Министерства финансов считаются весьма полезными мерами. Прошедший 859 год ознаменовался успехами русского оружия на Кавказе. В продолжение лета все укрепленные места, занимаемые мюридами Шамиля, были взяты русскими, а, наконец, в конце августа месяца и сам он отдался в плен52. Эти успехи доставили справедливую славу главнокомандующему Кавказскими войсками князю Барятинскому, любимцу государя, и были награждены блестящим образом. Георгий 2-й степени, Андреевская лента и чин фельдмаршала были ему даны в течение трех месяцев. Разумеется, что эти награды возродили некоторые неудовольствия и ропот между высшими военными сановниками николаевского времени, игравшими уже первые роли в то время, когда Барятинский был молодым офицером, и теперь стоявшими выше его в военной иерархии53. Но этот ропот не разделило общественное мнение. Барятинский пользовался репутацией человека честного, благородного, и хотя военные заслуги его, может быть, и не заслуживали наград, которые он получил по особой Дружбе к нему монарха, по крайней мере публика считала его самым достойным их из всех близких лиц, окружав- // С 441 ших царя. Хотя скорое окончание последней войны с Шамилем много говорило в пользу его военных дарований, но если взять в соображение средства, которыми он располагал, власть, которой пользовался, и ту неограниченную доверенность, которую имело к нему правительство, достававшее ему без промедления все требуемые им средства, чего не было ни при одном из прежних главнокомандующих, то неудивительным покажется, что он мог достигнуть лучших и более решительных против своих предшественников результатов. Впрочем, даже из разговоров самого Шамиля, живущего теперь пленником в Калуге, оказывается, что самые успехи мюридизма и продолжительное сопротивление Шамиля русскому ору- // С 442 жию были скорее делом худых распоряжений русских властей на Кавказе, их худого обращения с горцами, их желания поддерживать эту войну, доставлявшую им и почести, и награды, и деньги, а не тех непреодолимых препятствий, которые они встречали со стороны враждебных населений Кавказа. Все это показывает, до какой степени в прошедшее царствование общественная польза жертвовалась для личных мелочных выгод тех, которые употреблялись правительством во всех частях администрации. Еще в 1858 году совершилось для будущности России одно весьма важное событие: присоединение Амурского края и всего левого берега Амура до его впадения в Ти- // С 443 хий океан. Этим приобретением обязана [Россия] генерал-губернатору Восточной Сибири Н. Н. Муравьеву. Без него и его деятельности никогда и никому не пришла бы в голову завладеть этим краем. Еще в 1850 году начались первые разведывания устьев Амура и его усилия склонить правительство занять их. Много и долго надобно было ему бороться с тогдашними высшими властями, чтобы заставить их разделить его мнение и содействовать его намерениям. Нынешний государь, был тогда наследником, и великий князь Константин взяли его сторону, и, несмотря на сопротивление министра иностранных дел, опасавшегося восстановить против себя Англию, нарушить дружественные отношения с Китаем, план генерала Муравьева о завладении устьями Амура был отчасти принят правительством, и ему даны средства для действования в этом смысле. После этого в продолжение шести или семи лет продолжались разного рода экспедиции. Наконец, сам генерал-губернатор в 1854 г. отправился с некоторым числом войск и значительными запасами [продовольствия] на пароходе и плоскодонных судах по течению Амура для окончательного присоединения этой земли и для защиты новых таможних заселей от нападения Англии и Франции во время Восточной войны. Эта экспедиция и последовавшие за ней действия против англичан имели удовлетворительный успех, так что новая Амурская колония уцелела54. По заключении мира55 начались переговоры с Китайским правительством об уступке левого берега Амура и его устья России и о свободном плавании по нему. Несмотря на нерешительность и проволочки китайцев, переговоры эти увенчались успехом, и в 1858 году генералу Муравьеву удалось заключить с ними трактат, согласный с его желанием56. Таким образом, страна эта была приобретена Россией, и началось длительное и серьезное заселение и устройство этого края. При устье Амура учреждено было военное губернаторство восточных берегов Тихого океана, Петропавловский пост уничтожен и главное пребывание высшего начальства переведено в Николаевск, т. е. в устье Амура, куда отправлены значительные морские и сухопутные силы. Часть последних вместе с отправляемыми ежегодно переселенцами всяких сословий предназначались для заселения края, который климатом своим и местоположением обещал много в будущем. Сверх того, на половине пути по // С 444 Амуру учрежден новый город Благовещенск и новая Приамурская область. В Николаевском порту начались уже торговые сношения со многими морскими державами, особенно с Америкой и англичанами, а в Иркутске образовалась акционерная компания для торговли по реке Амуру, которой даны большие льготы и привилегии. В последнее время много писали об Амурском крае и в публике много было толков и суждений о пользе и невыгодах этого приобретения. Разумеется, ко всему этому примешивались частные интересы, предубеждения, личные отношения, преувеличивание, с одной стороны, и противоположные суждения — с другой. Приверженцы генерала Муравьева и все те, кто более и менее участвовали в его действиях по этому делу, превозносили его заслуги, его распоряжения, его деятельность, ум и т. д. Говорили с восторгом об этом крае, представляли его же устроенным, благоденствующим и обещающим в самом скором времени не только вознаградить то, чего стоило России его приобретение, но открыть обильные источники для его деятельности, промышленности, торговли, одним словом, описывали его вторым Эльдорадо57. Весьма натурально, что эти неуместные и явно преувеличенные выходки заинтересованных в этом деле лиц породили в публике сомнения и недоверие. Явились статьи, опровергавшие эти восторженные хвалы и, в свою очередь, старавшиеся доказать не только малое значение этого края в отношении выгод России в настоящее время, но даже бесполезность его в будущем. Вместе с тем они нападали на административные распоряжения тамошних главных властей и представляли положение этой страны в самом плачевном состоянии58. Конечно, как с той, так и с другой стороны есть и часть правды и неправды. Одни бросались в одну крайность, а другие—в противоположную, и хотя мыслящая часть публики не могла не заметить то и другое, но также и не могла составить об этом деле и крае, по его отдаленности, определительного понятия. Наше мнение, основанное на тех данных, которые мы могли иметь в продолжение нашего пребывания в Сибири, и на некоторых сношениях с лицами, участвовавшими в этом приобретении, состоит в том, что для будущности России завладение Амурским краем чрезвычайно важно и будет иметь самые благодетельные по- // С 445 следствия, но что теперь пока он не только не приносит, но еще и долгое время не будет приносить для России существенной пользы, а, напротив, будет требовать значительных с ее стороны пожертвований. Многое зависеть будет в будущем от того, как станут там распоряжаться главные деятели, как сумеют они заселить эту страну и воспользоваться ею для развития земледелия, промышленности и торговли между будущими ее обитателями. Для этого края период, когда нужны были люди, горячо действующие, не обсуждающие, а во что бы то ни стало превозмогающие препятствия, кончился, настала пора для деятелей более благоразумных, но твердых в своих намерениях, умеющих искусно, спокойно и постепенно приводить их в исполнение. Дипломатические сношения наши с европейскими Дворами находились с окончанием войны в самых лучших отношениях. По всем вопросам европейской политики Россия вела себя прямодушно и безукоризненно и оттого именно заслужила общее доверие. Новый министр иностранных дел Горчаков пользуется не только расположением государя, но и общим уважением как соотечественников, так и всего образованного мира59. Сначала замечалась особенная симпатия русского правительства к политике Франции и во всех международных вопросах, как, например, в делах восточных, т. е. Турции, Дунайских княжеств, Сербии и т. д., Россия разделяла мнение и была на стороне Франции, но потом, кажется, она несколько отдалилась от политики Наполеона [I] и вместе с Пруссией по итальянскому вопросу как до войны, так и по заключении Виллафранкского мира сблизилась с Англией. В одной только Австрии оказывается не столько еще в самом правительстве, сколько в самой русской нации, особенное недоброжелательство. Это неприязненное чувство к Австрии разделяет с Россией и вся Европа. Австрийское правительство, основанное на самых своекорыстных видах и при отсутствии всяких нравственных правил, восстановило против себя общее мнение всей Европы, а ее политика и дипломатика, отличаясь непрямодушием, неблагодарностью, потеряли всякое к себе доверие. Надобно, впрочем, упомянуть здесь, что в европейской политике Россия все это время играла второстепенную роль, потому что вопросы, занимавшие доселе Европу, исключая, может быть, Сербии и Дунайских кня- // С 446 жеств, которые решились согласно с ее видами, не касались настолько ее интересов, чтобы принимать в них прямое и положительное участие60. В них достаточно было показать одно только свое прямодушное воззрение и выразить его твердо дипломатическим образом. Следствием такой умеренной и добросовестной политики оказалась возможность убавить численность войск, что и было исполнено правительством. Уменьшив почти до половины русскую армию, оно сократило через это государственные расходы и вместе с тем не только могло улучшить содержание остальных войск, но и заняться с лучшими результатами их военным образованием и устройством61. 1859 год ознаменовался войной между Францией и Сардинией, с одной стороны, и Австрией — с другой. Россия не принимала в ней участия, исключая некоторых дипломатических сомнений, да и те не имели большого значения. Она исключительно занималась своими внутренними делами и сохранила со всеми державами дружеские международные отношения. Сочувствие ее, как и сочувствие всего образованного мира, было, однако же, на стороне Франции, ополчившейся за итальянскую национальность. Война была непродолжительна. Битвы при Мадженты и Сольферино, в которых австрийцы блистательным образом были разбиты французами и Сардинцами62, а главное, совершенное расстройство австрийских финансов прекратили ее. Виллафранкский мир, столь неожиданно последовавший за сольферинскою победою, уничтожил преобладающее господство австрийцев в Италии63. Конечно, Наполеон III мог бы совершенно изгнать их из Италии, но его политика предпочла заключить скорее мир, чтобы не давать повод другим державам вмешиваться в итальянский вопрос. Этим он оставил дело итальянской независимости неконченым и навлек на себя подозрение в своекорыстных видах, особенно когда впоследствии принудил Сардинию уступить Савойю и Ниццу64. Вскоре за этим миром началось в Италии сильное движение в пользу национальности. Вопреки статьям Виллафранкского договора, Парма, Тоскана, Модена и Романья изъявили твердое желание освободиться от прежних своих правителей, сторонников и клиентов Австрии, и присоединиться к Пьемонту. Италия и Виктор Эммануил сделались лозунгами патриотов65. Тщетно французское правительство уговаривало их // С 447 согласоваться с условиями Виллафранкского договора. Тщетно Австрия, папа и прежний их герцог предъявляли права свои, единодушное желание народа и замечательная при этом твердость и последовательность в изъявлении народной воли разрушили все тонкости и дипломатические хитрости изначальных владельцев и их покровителей. Зная, что главные европейские державы, особенно Англия, не позволят Австрии вмешаться вооруженною силою в их дела, и будучи убеждены, что общественное мнение всей Европы на их стороне, они настоятельно и единодушно требовали присоединения к Пьемонту, который, со своей стороны, хоть явно и не домогался этого присоединения, но сочувствовал их желанию и, наконец, согласился на него. Таким образом, к концу 1859 года образовалось в Италии значительное государство в 8 или 9 миллионов жителей с представительными и свободными учреждениями. Но этим итальянский вопрос далеко не кончился. Пьемонтское правительство под сурдинку с итальянскими патриотами явно старались соединить всю Италию в одно целое. Они очень хорошо поняли, что настало самое удобное и, можно сказать, единственное время освободить свое отечество от долговременного чужеземного ига и основать самостоятельное государство. В начале 1860 года во всей Италии преобладала одна мысль, одно желание — не допускать вмешательства сторонних держав, основать самим собою прочное, самостоятельное единство и соединить все отдельные ее области под один скипетр короля-патриота. Новый король обеих Сицилии, наследовавший скипетр после известного своим деспотизмом отца66, дал повод и возможность итальянским патриотам вмешаться в междоусобные распри Неаполя67. Вместо того чтобы признать при вступлении своем на престол систему прежнего управления, чего настоятельно требовали от него Англия, Франция и Сардиния, вместо того чтобы понять требование, в коем выразилось народное желание, вместо того чтобы, подобно Сардинии, стать в Южной Италии во главе национального движения, он явно и решительно явил себя защитником прежнего порядка и тем, так сказать, сам лишил себя престола. Возмущение началось в Сицилии — стране с давнего времени угнетенной, где господствовал самый вопиющий произвол. Это возмуще- // С 448 ние казалось так незначительным. Инсургенты имели так мало материальных средств, королевские войска были так сильны и, по-видимому, так преданы своему королю, что все ожидали скорого окончания их восстания. В газетах уже объявлялось, что, будучи везде разбиты, они скрывались только кое-где в горах, что королевские войска, не встречая нигде серьезного сопротивления, занимаются преследованием их малочисленных шаек, Начались даже судебные следствия и казни. Дело инсургентов казалось потерянным. Но вдруг оно приняло совершенно другой оборот. Итальянские патриоты и люди, сочувствующие км в Италии, Англии, вступились за сицилийских инсургентов, явились деньги, оружие, люди и все, что нужно для поддержки инсуррекции. Ополченцы со всех сторон стекались под знамена Гарибальди, который по своему характеру, своей преданности к народному делу вследствие прежних своих подвигов в 1848 году и партизанских действий в предшествующую войну пользовался всеобщим доверием нации и справедливою славою как воин и как человек68. Снарядилась экспедиция, и до двух тысяч человек ополченцев, большею частью служивших у Гарибальди, в числе которых были люди самых лучших итальянских фамилий, под его личным предводительством отправились на помощь сицилийцам. Между тем в Генуе, в Аахене и других итальянских городах образовались комитеты для содействия войсками и материальными средствами национальному движению за независимость и единство Италии. Гарибальди, избежав счастливо встречи с неаполитанским крейсером, высадился в Марсале (сицилийском городке) и сейчас начал наступательные действия. Слава его имени, надежда на поддержку Англии и Сардинии и особенно ненависть к правительству Франциска привлекли к нему немедленно все сицилийское народонаселение. Вскоре он осадил Палермо, месяц — и разбил королевские войска, из которых большая часть перешла на его сторону, устроил правильное управление и был провозглашен диктатором69. Двух месяцев было достаточно ему, чтобы завоевать весь остров и очистить его от неаполитанских войск. К нему беспрестанно прибывали новые ополченцы, так что вскоре армия его состояла уже из 40 тыс. Правда, что это не было в точном смысле регулярное войско, но оно чрезвычайно было способно к партизанской войне и, одушевленное идеей // С 449 освобождения Италии и высоким чувством патриотизма, не могло не иметь решительного перевеса над наемными королевскими войсками, привыкшими более к грабежу, чем к битвам. Личные достоинства генерала Гарибальди много содействовали успехам его оружия. За свою простоту, бескорыстие, пламенную преданность к отечеству, за свое мужество, распорядительность и знание выбирать себе помощников он был боготворим не только своим войском, но и всей Италией. Имя его было в устах каждого— начиная от ребенка до дряхлого старика. С ним соединилась идея независимости и благоденствия отечества. Его же лозунг был: Италия и Виктор // С 450 Эммануил, т. е. соединение всех частей ее под скипетром короля, известного своей честностью и преданностью народному делу. Освободив Сицилию, Гарибальди не задумался высадиться в Неаполитанское королевство70. Поздно уже увидел Франциск II свою ошибку. Поздно уже вздумал он действовать так, как бы следовало сначала, т. е. при вступлении своем на престол. Соглашаясь на отделение Сицилии, обязываясь ввести прежнюю конституцию в Неаполе, освободить всех узников по политическим делам и назначить конституционное министерство, он думал, что этого будет достаточно, чтобы расположить к себе народ и отсрочить угрожающую опасность. Но время уже прошло. Никто не верил искренности его слов и действий. Сделай он это добровольно, вступив только на престол, весьма вероятно, что не было бы сицилийского восстания и неаполитанские патриоты не стали бы искать от хорошего лучшего. Гарибальди и его ополченцы не имели бы повода высаживаться в Сицилию, да и великие европейские державы, заинтересованные в итальянском вопросе, не допустили бы без причины нападение на такое правительство, которое само явило готовность согласоваться с требованием века, с общим желанием нации. Сама Сардиния принуждена бы была останавливать неуместное рвение горячих приверженцев, выжидая более удобного времени для осуществления своего плана соединения всех частей Италии в одно целое. Разумеется, что винить в этой, по-видимому, грубой ошибке Франциска II нельзя. Будучи воспитан в таких правилах, которые не позволяли ему не только сочувствовать настоящим патриотам Италии, но даже понимать и видеть это положение, он думал делать свое дело, продолжая царствовать, подобно своему отцу, имевшему самые превратные понятия о правительственных обязанностях и царствовавшему по указаниям австрийской политики, с которой он был неразрывно связан и своими семейными отношениями, и худо понимаемыми личными выгодами. Лишь только генерал Гарибальди появился на неаполитанском материке с несколькими тысячами своих ополченцев, как король должен был оставить Неаполь, где первый встречен был с торжеством и провозглашен общим диктатором Королевства обеих Сицилии. Таким // С 451 образом судьба Франциска II была решена, и хотя он еще держался с частью войск, оставшихся ему верными в Гаэте и Канде71, но нет почти сомнений, что все же он должен будет оставить свое государство, подобно Тосканскому, Моденскому и Парменскому герцогам65. Флот, часть армий перешли на сторону диктатора, который продолжал действовать именем короля Сардинского, объявив, что он до тех пор не положит оружия, пока вся Италия не будет освобождена и пока он не провозгласит ее единство и независимость под скипетром Виктора Эммануила с высоты Квиринала72. Здесь, однако ж, итальянский вопрос вступает в новую фазу и уже связуется с интересами и политикой всех европейских государств, особенно Англии, Франции и Австрии, Покуда дело шло о Тоскане, Парме, Модене, Сицилии, Неаполе, ни одна из великих европейских держав не имела нужды заботиться, так или иначе кончится вопрос о их присоединении к Пьемонту. Заинтересованными лицами были одни только их прежние правители и сами жители этих областей. Разумеется, что европейские государства принимали большее или меньшее участие в совершавшихся в Италии событиях согласно духу своих правительственных учреждений, своих дипломатических отношений и своему географическому положению. Так, например, Австрия сочувствовала и сколько могла отстаивала права прежних правительств, тогда как Англия и Франция держали сторону народную, а Россия , и Пруссия равнодушно следили за событиями, не помогая и не противодействуя ни той, ни другой стороне. Можно даже сказать с некоторой уверенностью, что, кроме Австрии и некоторых близких ее союзников между членами Германского союза, остальная Европа не недовольна была тем, что в Италии возникает новое сильнее государство и что эта страна после долговременного ига возрождается к новой национальной жизни. Но когда с падением Королевства обеих Сицилии и с присоединением ею и Римских провинций к Сардинскому королевству вопрос итальянский коснулся Венеции и самого Рима, где светская власть находилась в руках духовного владык» католического мира73, тогда нельзя не предвидеть больших затруднений и серьезного вмешательства великих держав в дела Италии. Теперь именно настало самое опасное время для итальянского вопроса, когда малейшие // С 452 ошибочные действия руководителей народного стремления могут неисправимо повредить делу и воспламенить европейскую войну. Между владыками первенствующих держав в нынешнем году начались уже частые свидания, предшествующие их намерению согласиться в том, где должно прекратиться невмешательство, и быть готовыми на всякий случай74. Вообще заметно, что влияние Фракции значительно уменьшилось и некоторые недовольства поселились в остальных европейских державах к видам французов75. Комментарии ЗАПИСКИ О СОВРЕМЕННЫХ СОБЫТИЯХ ДЕРЕВЕНСКОГО ЖИТЕЛЯ, ВОЗВРАТИВШЕГОСЯ ИЗ ССЫЛКИ ЦГАОР. Ф. 279. Оп. 1. Д. 174. Л. 1—28 об. «Записки» представляют собой автограф с многочисленными исправлениями и дополнениями. Печатаются впервые. Сверху названия, написанного рукой Басаргина, черными чернилами густо замазаны несколько слов, вероятно обозначавших первоначальное наименование рукописи. Ниже можно прочесть менее старательно зачеркнутое предложение: «Продолжение записок». Под новым названием, которое и воспроизводится в книге, рукой Н. В. Басаргина написано: «От [1855] начала 1857 по [1860] 1861 год» (даты, взятые нами в скобки, зачеркнуты). При оформлении дела была допущена ошибка в расположении листов, и начало рукописи (Л. 25—28 об.) оказалось подшитым в конце ее. В наст, издании эта оплошность исправлена. Текст «Записок» разбит самим Басаргиным на своеобразные разделы-параграфы, названия которых вынесены автором на левую сторону рукописи. В наст, издании они воспроизводятся в подстрочных примечаниях. 1 О миссии М. С. Волконского см.: Сокольский Л. А. Возвращение декабристов из сибирской ссылки // Декабристы в Москве. М., 1963. 2 Крымская война была официально объявлена Турцией 4 окт. 1853 г., а Николай I умер 18 февр. 1855 г. 3 Н. В. Басаргин, современник событий, верно охарактеризовал международное положение России накануне Крымской войны. Как отмечается в исследовании Е. В. Тарле, Николай I в определенные моменты умел пользоваться обстановкой в Европе и «за его продолжительное царствование выдавались периоды, когда русский царь занимал безусловно первенствующее положение в тогдашнем мире». В 1851 г. барон Х.-Ф. Штокмар, человек очень осведомленный, поскольку вращался в высших кругах английского двора, писал: «Когда я был молод, то над континентом Европы владычествовал Наполеон. Теперь дело выглядит так, что место Наполеона заступил русский император и что по крайней мере в течение нескольких лет он, с другими намерениями и другими средствами, будет тоже диктовать законы континенту». Е. В. Тарле справедливо заключал: «И это было мнением, господствовавшим в тот момент в Европе» (Тарле Е. В. Сочинения. Т. 8. С. 75—76). Однако в 1853 г. международная конъюнктура изменилась. Явно агрессивные действия Николая I по отношению к Турции привели к созданию антирусской коалиции Англия—Франция. В ответ на составленную Австрией и Пруссией «Венскую ноту» от 31 июля 1853 г., в которой говорилось, что Османская империя должна соблюдать все условия Кучук-Кайнарджийского и Адриа-йопольского договоров, а также признать особые права и преимущества русской церкви, султан Абдул-Меджид, подстрекаемый английским послом Стрэтфордом-Редклифом, отказался ее выполнять, что было равносильно объявлению войны. Просчитался Ни- // С 515 колай I и в своей ориентации на поддержку Австрии и Пруссии. Более того, первая из них предъявила ультиматум о выводе русских войск из Молдавии и Валахии, которые они заняли 21 июня 1853 г. Все это предопределило потерю Николаем I решающей роли в международных делах Европы и Малой Азии. 4 По данным Н. М. Дружинина, только в результате рекрутских наборов 1853—1855 гг. с каждой тысячи ревизских душ было взято в армию 42 человека, т. е. 4,2% всего мужского работоспособного населения (Дружинин Н. М. Москва в годы Крымской войны: История Москвы. М., 1954. Т. 3. С. 743—745). Однако и на этой широкой мобилизации правительство не остановилось. Размах военных действий и огромные людские потери заставили Николая I объявить 29 янв. 1855 г. созыв государственного подвижного ополчения из расчета 23 ратника с каждой тысячи ревизских душ (Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. Спб., 1899. Т. 13. С. 377—378). Таким образом, всего на тысячу мужчин было мобилизовано 65 человек (то есть 6,5 % всего мужского населения). В абсолютных цифрах русская армия достигла астрономической по тем временам величины — 2 млн. человек. 5 Воровство и отвратительное состояние медицинского обслуживания в госпиталях во время Крымской войны было, за редким исключением, повсеместным явлением в русской армии. Так, к примеру, в Кишиневском военном госпитале с 1 по 16 сент. 1854 г. умерло 188 человек, а с 16 сент. по 4 окт. — еще 231 человек, причем не столько от ран, сколько от болезней и плохого ухода. Расследование причин массовой смертности вскрыло страшные злоупотребления в организации питания и снабжения медикаментами находившихся в госпитале солдат и офицеров. Как писал один из современников, «многие спешили воспользоваться временем и ковали железо, пока оно было горячо» (Т а р л е Е. В. Сочинения. Т. 8. С. 50—51). Наглое воровство, особенно высших интендантских чинов действующей в Крыму армии, не могло, естественно, остаться незамеченным. Особенно преуспевал на этом поприще главный интендант крымской армии ген.-лейтенант Ф. К. Затлер. Материальный урон, нанесенный им русской армии, был настолько значителен, что Герцен назвал ворюгу-интенданта «пятым союзником» Турции, «ограбившим не только Керчь, а всю армию в Крыму» (Герцен. Т. 14. С. 65). Правительство долго старалось замять дело о грабежах комиссариатских высших чинов. Две следственные комиссии практических результатов не дали. Однако выступления в подцензурной печати (см., к примеру, статьи Н. Н. Обручева «Изнанка Крымской войны» и «Изнанка Крымской войны. Другая сторона» в «Военном сборнике» (1858, ч. 1, кн. 2; т. 2. кн. 4; т. 4, кн. 7) и особенно в «Колоколе» заставили все же Александра II отдать в 1859 г. генерала Ф. К. Затлера под суд. Он был разжалован в солдаты, и с него взыскали недостававшие по официальному счету казенные деньги, что, конечно, не покрывало наворованной им суммы. 6 Официальное открытие железной дороги, связавшей Петербург и Москву, состоялось 1 нояб. 1851 г. На ее сооружение из казны истрачено 64 664 751 р. золотом. 7 Н. В. Басаргин имел в виду ближайшего клеврета и любимца а Николая I, главноуправляющего путями сообщения Петра Андрее- // С 516 вича Клейнмихеля (1793—1869), стяжавшего себе печальную известность первейшего российского мздоимца и казнокрада, «вора-тирана» (по словам П. В. Долгорукова). Он не чурался брать подряды и поставки под чужими именами и на этом наживать огромные суммы или просто присваивать в крупных размерах государственные деньги, как было при постройке после пожара 17 дек. 1837 г. нового Зимнего дворца и приобретении для него мебели. Особенно нажился он при строительстве железной дороги Петербург—Москва. О наглости и жестокости П. А. Клейнмихеля в делах собственного обогащения знала вся Россия, имя его было ненавистно людям. 8 Н. В. Басаргин своими словами пересказал предсмертное назидание Николая I наследнику престола, изложенное в официальном сообщении следующим образом: «Я хотел продолжать трудиться так, чтобы оставить тебе государство благоустроенное, огражденное безопасностью извне, совершенно спокойное и счастливое; но ты видишь, в какое время и при каких обстоятельствах я умираю <...>. Тяжело тебе будет» (Сев. пчела. 1855. № 41. 23 февр.). Имеется еще несколько вариантов предсмертного обращения Николая I к сыну Александру. Но, вероятно, наиболее точно оно передано в речи Александра II, произнесенной 19 февр. 1855 г. перед членами Государственного совета, явившихся в Зимний дворец для принятия присяги новому императору, в которой говорилось: «В годину тяжких испытаний постигло нас новое несчастье. Мы лишились отца и благодетеля всей России. Покойный государь, мой незабвенный родитель, любил Россию и всю жизнь постоянно думал об одной только ее пользе. Каждое его действие, каждое его слово имели целью одно и то же: пользу России. В постоянных и ежедневных трудах его со мной он говорил мне: хочу взять себе все неприятное и все тяжелое, только бы передать тебе Россию устроенною, счастливою и покойною. Провидение судило иначе, и покойный государь в последние часы своей жизни сказал мне: сдаю тебе мою Команду, но, к сожалению, не в таком порядке, как желал, оставляя тебе много трудов и забот» (Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. Спб., 1900. Т. 14. С. 3; ср.: Колокол. 1857. 1 окт. Л. 4. С. 32). Смысл всех вариантов «последнего слова» Николая I один: «команда» (типичная николаевская фразеология), то есть Россия, находится в бедственном положении, и Александра II ожидают многие трудности. Однако в назиданиях «Незабвенного», как справедливо писал Н. В. Басаргин, не содержалось признания ошибочности его системы. 9 За успехи при подготовке Парижского мирного договора, подписанного 30 марта 1856 г., А, Ф. Орлов, возглавлявший русскую дипломатическую миссию, был пожалован Александром II княжеским титулом взамен графского. 5 апр. 1856 г. А. Ф. Орлов сменил пост главнокомандующего II отделения на кресло председателя Государственного совета, а вскоре и председателя Комитета министров. 10 Н. В. Басаргин, как и многие его современники, особенно из числа либерально настроенной интеллигенции, находился в то время под гипнозом широко распространенного мнения о благих намерениях Александра II, осуществлению которых мешают якобы // С 517 бывшие николаевские сановники, продолжавшие окружать нового царя. 11 О колебаниях Александра II во внутренней политике неоднократно сообщалось в «Колоколе». Так, А. И. Герцен с нескрываемой досадой констатировал в статье «1 июля 1858», что Александр II не оправдал надежд, которые «Россия имела при его воцарении». По мнению Герцена, царь «повернул слева да направо», и «его мчат дворцовые кучера, пользуясь тем, что он дороги не знает». В результате «государственный рыдван решительно начинает пятиться» (Колокол. 1858. 1 июля. Л. 18. С. 141—143. Ср.: Колокол. 1858. 15 нояб. Л. 28. С. 223—231, приложение к л. 49 от 1 авг. 1859 г. и др.). Поскольку не вызывает сомнения, что Басаргин читал «Колокол», то он мог письменно выразить свою солидарность с Герценом в оценке действий Александра II и его правительства. 12 Очень обстоятельно и впечатляюще тенденциозность и лживость «Донесения Следственной комиссии» и вынесенного в соответствии с ним Верховным уголовным судом приговора по делу декабристов раскрыли в свое время М. С. Лунин и Н. И. Тургенев. «Разбор Донесения тайной следственной комиссии государю императору в 1826 году», написанный М. С. Луниным в нояб. 1839 г., распространялся в списках (Л у н и н М. С. Сочинения, письма, документы). Впервые он был опубликован Герценом в ПЗ на 1859 г., кн. 5. «Оправдательные записки» Н. И. Тургенева, содержавшие разбор «Донесения», вошли в его книгу «Россия и русские», изданную в 1847 г. на французском языке в Брюсселе (в русском переводе первый том книги Н. И. Тургенева появился в издании «Библиотека декабристов» (М., 1907, с. 104—148). И то, и другое сочинение могло быть известно Басаргину. Кроме того, он сам испытал на себе инквизиционный характер следствия и произвол николаевского судилища. Отсюда резко обличительная тональность оценки им деятельности Следственной комиссии и Верховного уголовного суда. 13 По манифесту от 26 авг. 1856 г. из 31 декабриста, проживавшего в Сибири, были амнистированы 28 человек. «Забыли» о трех: П. Ф. Выгодовском, А. Н, Луцком, В. Ф. Раевском. Вернулись в Европейскую Россию в 1856—1859 гг.: И. А. Анненков. Н. В. Басаргин, Г. С. Батеньков, А. Ф. Бриген, А. А. Быстрицкий, A. П. Веденяпин, С. Г. Волконский, Ю. К. Люблинский, М. И. Муравьев-Апостол, А. А. Крюков, Е. П. Оболенский, А. В. Поджио, И. И. Пущин, П. Н. Свистунов, В. Н. Соловьев, С. П. Трубецкой, П. И. Фаленберг, А. Ф. Фролов, Д. А. Щепин-Ростовский, B. И. Штейнгейль, И. Д. Якушкин. Всего 21 человек. 14 Н. В. Басаргин справедливо подчеркнул роль и значение сочувственного общественного мнения к амнистированным декабристам и тем самым акцентировал внимание на такой стороне дела, которая не была отмечена другими современниками (в том числе и Герценом, писавшим о манифесте 26 авг. 1856 г.). 15 Действительно, в именном указе Александра II от 26 авг. 1856 г. под названием «О милостях и облегчениях <...> лицам, подвергшимся наказаниям за преступления политические», который царь адресовал для исполнения Сенату, устанавливались различные категории пожалований (ПСЗ. Собр. 2-е. Т. 31. Отд. 1. № 30883. Ср.: там же, № 30877).// С 518 16 См. примеч. 89 к «Запискам». 17 Кого имел в виду Басаргин, установить не удалось. 18 Описание дня 14 дек. и предшествующих ему событий, составивших книгу М. А. Корфа «Восшествие на престол императора Николая I», было сделано в 1848 г. по поручению наследника престола вел. кн. Александра. Николай I внимательно прочитал творение «придворного евнуха», как назвал Герцен М А. Кррфа, внес исправления и удостоил его своим одобрением, но «отклонил мысль огласить это описание в общее сведение» (с. IV). Тем не менее «упомянутое описание было дважды [в 1848 и в 1854 гг.— И. П.] напечатано, но оба раза лишь в 25-ти экземплярах единственно для членов императорского дома и немногих приближенных, I как семейная тайна». После смерти Николая I Александр II «признать изволил за благо, в вечную память незабвенного родителя, сделать общеизвестным и повествование о первом дне царственного его пути» В с целью «примирить великую тень с нарушением тайны ее скромности» (с. V), и книга увидела свет в 1857 г. Это было третье, В но «первое для публики», издание книги М. А. Корфа. 19 Н. В. Басаргин был прав в своих предположениях относительно побудительных мотивов издания клеветнического сочинения М. А. Корфа. Дело в том, что возвращение из далеких «сибирских руд» амнистированных декабристов проходило в обстановке политического подъема в стране и вызвало сильный общественный резонанс. Интерес и внимание к ним были всеобщими. Известный собиратель народного творчества и журналист А. Н. Афанасьев в янв. 1857 г. сделал запись в своем дневнике: «Видел возвратившихся декабристов и удивлен, что, так много и долго пострадавши, могли так сохранить свои силы и свежесть чувства и мысли» (Цит. по: Эйдельман Н. Я. Тайные корреспонденты «Полярной звезды». С. 51—52). Опасаясь пагубных I последствий влияния «провозвестников свободы» на общественное 1 настроение, царское правительство решило их идейно дискредитировать. С этой целью и было выпущено в свет гнусное писание I статс-секретаря барона М. А. Корфа (Герцен. Т. 13. С. 503—505, 514—516; Порох И. В. Герцен о революционных традициях декабристов//Из истории общественного движения и общественной мысли в России. Саратов, 1968; Эйдельман Н. Я. Герцен против самодержавия. Гл. 1). 20 M. А. Корф привел в своей книге текст письма 18-летнего наследника престола вел. кн. Александра от 10 мая 1796 г. к Виктору Павловичу Кочубею, в то время посланнику в Константинополе, написанного на французском, языке (Корф М. А. Восшествие на престол императора Николая I. Спб., 1857. С. 3—7; рус. перевод — с. 227—230). В письме содержится резкая характеристика ряда высокопоставленных сановников, фамилии которых автор скрыл за криптонимами. «Я чувствую себя несчастным в обществе таких людей,— писал Александр,— которых не желал бы иметь у себя и лакеями; а между тем они занимают высшие места, как, например, 3[убов], П[ален], Б[еннигсен], оба С[корятины], М[арин] и множество других, которых не стоит даже называть и которые, будучи надменны с низшими, пресмыкаются перед тем, кого боятся» (там же, с. 228). 21 Н. В. Басаргин намекал на декабристов. // С 519 22 В 101-м номере «Санкт-Петербургских ведомостей» от 18 дек. 1825 г. были напечатаны: 1) Манифест Николая I о восшествии на престол (с. 1187—1188); 2) письмо вел. кн. Константина Александру I от 14 якв. 1822 г. с отказом от престола, (с. 1188); 3) ответ Александра I Константину от 28 февр. 1822 г. (с. 1188); 4) Манифест Александра I от 16 авг. 1823 г. о передаче прав на престол Николаю (с. 1188—1189); 5) письмо вел. кн. Константина Николаю от 26 нояб. 1825 г. из Варшавы (с. 1189); 6) письмо вел. кн. Константина матери от 26 нояб. 1825 г из Варшавы (с. 1190). В 102-м номере «Санкт-Петербургских ведомостей» от 22 дек. 1825 г. был опубликован «Высочайший манифест» о событиях, 14 дек. 1825 г., в котором говорилось, что восставшие «желали и искали, пользуясь мгновением, исполнить злобные замыслы, давно уже составленные, давно уже обдуманные, давно во мраке тайны между ними тлевшиеся и отчасти токмо известные правительству испровергнуть престол и отечественные законы, прекратить порядок государственный, ввести безначалие» (с. 1199). Скорее всего, именно эти документы имел в виду М. А. Корф, как якобы отыскавшиеся в столе Петра Михайловича Волконского (1776—1852), начальника Генерального штаба, бывшего в свое время адъютантом вел. кн. Александра Павловича. 23 Речь идет о Я. И. Ростовцеве. 24 Н. В. Басаргин не знал, что инициатива издания книги «Восшествие на престол императора Николая I» принадлежала Александру П. 17 апр. 1857 г. он сказал М. А. Корфу: «Теперь наступило время обнародовать вашу «14 декабря» (Э й д е л ь м а н Н. Я. Герцен против самодержавия. С, 35). 25 См. примеч. 15 к «Журналу». 26 Н. В. Басаргин верно отметил беспредельное уважение Александра II к памяти Николая I. В письме к папе римскому, Пию IX, написанном в 1859 г., Александр II откровенно признавался: «<...> любовь моя к родителю была беспредельна; после; образа бога его образ был для меня всего, всего священнее и драгоценнее. <...> я любил его более, нежели уважение позволяет нам любить себе подобных» (ИРАН. Ед. хр. 19 396). 27 Характеризуя 1856—1858 гг., Н. В. Шелгунов писал: «Это было удивительное время, время, когда всякий захотел думать, читать и учиться и когда каждый, у кого было что-нибудь за душой, хотел высказать это громко. Спавшая до того времени мысль заколыхалась, дрогнула и начала работать. Порыв ее был сильный и задачи громадные. Не о сегодняшнем дне шла тут речь, обдумы-вались и решались судьбы будущих поколений, будущие судьбы всей России» (Шелгунов Н. В., Шелгунов а Л. П., Михайлов М. Л. Воспоминания. М., 1967. Т. 1. С. 93—94). 28 По официальным данным, в 1856—1857 гг. было разрешено издание 55 новых газет и журналов (Герасимова Ю. И. Из истории русской печати в период революционной ситуации конца 1850-х—начала 1860-х гг. С. 19). 29 В царствование Александра I было издано несколько постановлений по крестьянскому вопросу. Так, 20 февр. 1803 г. появился указ «О вольных хлебопашцах», разрешавший помещикам, по их усмотрению, отпускать на волю крепостных крестьян за выкуп, но с обязательным наделением их землей. 20 февр. 1804 г. были из- // С 520 даны правила для крестьян Лифляндии, а в 1805 г. — такие же для крестьян Эстляндии. По этим правилам воспрещалось продавать и закладывать крестьян без земли. Кроме того, регламентировались размеры барщины и оброка. В 1816—1819 гг. в прибалтийских губерниях была проведена реформа, предоставлявшая крепостным личную свободу, но без земли. Естественно, все эти нововведения не могли разрешить крестьянского вопроса. 30 За годы правления Николая I периодически создавались девять секретных комитетов, которые занимались крестьянский вопросом. Но реальных результатов их деятельность не имела.. Самым существенным преобразованием в крестьянском деле при Николае I явилась реформа государственной деревни, проведенная в 1835—1841 гг. П. Д. Киселевым (Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. М., 1946. Т. 1; М, 1958. Т. 2). 2 апр. 1842 г. был издан закон «Об обязанных крестьянах», согласно которому помещикам предоставлялось право освобождать крепостных без земли. Крестьяне могли получить ее в - пользование за выполнение определенных «обязанностей» в виде барщины или оброка. Это было шагом назад по сравнению с указом от 20 февр. 1803 г. «О вольных хлебопашцах» (М и р о н е н к о С. В. Секретный комитет 1839—1842 гг. и вопрос об освобождении крепостных крестьян // Вестник МГУ. Серия История. М., 1977. № 3. С. 25—43). И, наконец, 26 мая 1847 г. для помещичьих крестьян западных губерний Украины и Белоруссии ввели «инвентарные правила», определявшие размеры земельных наделов и повинностей крепостных. «Инвентарии» не облегчили, а, по сути дела, ухудшили положение крестьян. 31 Судя по тексту Басаргина, можно предположить, что он знал содержание речи, произнесенной Николаем I 30 марта 1842 г. на заседании Государственного совета, в которой царь сказал: «Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем положении его у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы злом еще более гибельным» (Сборник Российского исторического общества. Спб., 1896. Т. 98. С. 114). 32 Вместо числа в подлиннике пропуск. 33 Циркуляры, или инструкции министра внутренних дел С. С. Ланского, сопутствовавшие первым трем именным указам Александра II в адрес В. И. Назимова, Н. П. Игнатьева и А. Н. Муравьева, предписывали губернским комитетам по крестьянскому делу неуклонно руководствоваться положениями, изложенными в рескриптах царя, суть которых заключалась «в обеспечении помещикам поземельной собственности, а крестьянам прочной сседлостя и надежных средств к жизни и к исполнению их обязанностей» (Иванюков И. И. Падение крепостного права в России. Спб., 1903. С. 26; Зайончковский П. А. Отмена крепостного права в России; Захарова Л. Г. Самодержавие и отмена крепостного права в России. 1856—1861 гг. М., 1984). 34 См. примеч. 20 и 21 к «Журналу». 35 После обнародования рескриптов был снят цензурный запрет на публикацию в журналах статей, посвященных решению крестьянского вопроса. 36 Н. В. Басаргин, как и некоторые современники, принадлежавшие к либеральной интеллигенции (к примеру, К. Д. Кавелин, Н. А. Мельгунов, Б. Н. Чичерин и др.), преувеличивал спокойст- // С 521 вие и терпеливость крепостных крестьян в ожидании воли. Данные официальной статистики свидетельствовали о неуклонном росте крестьянских волнений. Так, в 1857 г. их было зарегистрировано 192 случая, в 1858 г. — 528, а в 1859 г.— 938, включая 636 питейных бунтов (Крестьянское движение в России в 1857 — мае 186\ гг. М, 1963. С. 736). 37 Главный комитет по крестьянскому делу был учрежден в февр. 1858 г. после реорганизации Секретного комитета. Вновь образованный комитет находился под непосредственным наблюдением Александра II. Однако его официальным руководителем вначале был кн. А. Ф. Орлов, председатель Государственного совета, а с 1860 г.— вел. кн. Константин Николаевич. Членами комитета являлись видные государственные деятели и министры, в том числе Я. И. Ростовцев, В. Ф. Адлерберг, Д. Н. Блудов, А. М. Княжевич, С. С. Ланской, М. Н. Муравьев, В. Н, Панин, К. В. Чевкин, П. П. Гагарин, М. А. Корф. 38 Сделав достоянием гласности царские рескрипты. В. И. Назимову, Н. П. Игнатьеву, А. Н. Муравьеву, правительство вынуждено было допустить обсуждение крестьянского вопроса в печати, естественно, ограничив его определенными условиями. 16 янв. 1858 г. было объявлено высочайшее распоряжение, «общие правила» которого гласили: «а) Статей, где будут разбирать, осуждать и критиковать распоряжения правительства по этому делу, к напе-чатанию не допускать; б) не позволять также печатать тех статей, преимущественно литературного содержания, где в форме рассказа или какой-либо другой помещаются события и суждения, могущие возбудить крестьян против помещиков». И далее: «Все сочинения и статьи, чисто ученые, теоретические, исторические и статистические, где будут разбираться и рассматриваться вопросы хозяйственные о теперешнем и будущем устройстве помещичьих крестьян, дозволять печатать как отдельными книжками, так и во всех периодических изданиях с тем только: а) чтобы при этом не было допускаемо рассуждений и толкований о главных началах, высочайшими рескриптами предписанных в руководство комитетам, по губерниям учрежденным; б) чтобы при пропуске всех подобного рода статей и сочинений в точности соблюдались бы общие правила, цензурным уставом предписанные; в) чтобы обращено было особое внимание на дух и благонамеренность сочинения и г) статьи, писанные в духе правительства, допускать к печатанию во всех журналах» (Сборник постановлений и распоряжений по цензуре с 1720 по 1862 г. Спб., 1862. С. 422—423). 39 Перечисление журналов самых разных идейных направлений, в которых, по мнению Басаргина, печатались гуманные и дельные статьи по крестьянскому вопросу, говорит о том, что у него в тот период не было ясной политической ориентации. 40 Генерал-адъютант Яков Иванович Ростовцев умер 6 февр. 1860 г. Как при жизни, так и после смерти о нем имелись два диаметрально противоположных суждения. М. А. Корф, характеризуя юного поручика л.-гв. Егерского полка, донесшего будущему царю Николаю I о готовившемся восстании декабристов, называл его благородным юношей, горевшим любовью к отечеству, который «в порыве молодого, неопытного энтузиазма» решил «для себя трудную задачу: спасти вместе хотя бы ценою собственной жиз // С 522 ни — и отечество и монарха» (К о р ф М. А. Восшествие на престол императора Николая I. С. 97—98). В то время, когда Я. И. Ростовцев возглавлял Редакционную комиссию, были среди либерально настроенной интеллигенции люди, высоко оценивавшие его деятельность по подготовке крестьянской реформы и его личные качества. Иную позицию занимал А. И. Герцен. Он свыше 60 раз с уничтожающей иронией и гневным обличением упоминал имя Ростовцева в своих сочинениях и письмах. Герцен справедливо считал Якова Ростовцева иудой, доносчиком и предателем декабристов (Герцен. Т. 13. С. 302, 340). Он не верил в искренность действий Я. И. Ростовцева в пользу освобождения крестьян на посту председателя Редакционной комиссии. «Из энтузиаста-доносчика,— писал Герцен 17 июля 1859 г. И. С. Аксакову о Я. И. Ростовцеве,— сделался энтузиаст-освободитель — хитер русский человек!» (Герцен. Т. 26. С. 275). Басаргин, воздержавшись от оценки личных качеств Я. И. Ростовцева, отнесся весьма иронически к рассказу М. А. Корфа о «благородных» побудительных мотивах доноса молодого поручика, хотя в принципе положительно оценивал деятельность председателя Редакционной комиссии. 41 См. примеч. 24 к «Журналу». 42 9 нояб. 1859 г. министр внутренних дел С. С. Ланской в связи с предстоящими дворянскими собраниями для очередных выборов должностных лиц издал циркуляр, которым предписывал не выходить на них «ни в какие суждения по предметам, до крестьянского вопроса касающимся» (Колокол. 1860. 15 марта. Л. 65—66. С. 547). Однако участники дворянского собрания Тверской губ., открывшегося 8 дек. 1859 г., усмотрели в циркуляре министра внутренних дел ущемление их законных прав. 15 дек. 1859 г. они за подписью губернского предводителя дворянства А. М. Унковского послали на имя царя «прошение» о разрешении им «иметь суждение о своих нуждах и пользах, не стесняясь возможной соприкосновенностью их с крестьянским вопросом» (там же, с. 549). 18 дек. 1859 г. С. С. Ланской сообщил по телеграфу тверскому губернатору П. Т. Баранову, что царь, будучи очень недоволен «прошением», приказал «немедленно удалить от должности губ. предводителя А. М. Унковского» (там же, с. 550). Обращает на себя внимание почти текстуальное совпадение в изложении Басаргиным «тверской истории» с герценовской публикацией. Это дает основание предполагать, что мемуарист читал 65—66-й листы «Колокола» от 15 марта 1860 г., где напечатана статья «Тверской комитет и Унковский». 43 По поводу «тверской истории» на имя С. С. Ланского были посланы два анонимных доноса от 25 дек. 1859 г. и 2 февр. 1860 г. В них главными виновниками оппозиционного выступления тверских дворян назывались А. М. Унковский, А. Е. Европеус и А. А. Головачев. Опасаясь повторения случившегося (о чем предупреждали доносители), Александр II, действуя «по старым началам» (как писал Басаргин, подразумевая николаевское царствование), распорядился обезглавить местных либерально настроенных помещиков. 25 февр. 1860 г. Унковский был сослан в Вятку, а Европеус в Пермь «за вредное влияние, которое они,— как говорилось во всеподданнейшем отчете В. А. Долгорукова за 1859 г.,— про- // С 523 водили в Тверской губернии» (ЦГАОР. Ф. 109. Оп. 223. Д. 24. Л. 23 об.). Головачев избежал высылки только потому, что был привлечен к следствию по делу об оскорблении исполнявшего должность губернского предводителя дворянства Клокачева. Разбирательство затянулось и было прекращено в окт. 1860 г., после того как Унковскому и Европеусу разрешили вернуться из ссылки. К этому времени острота столкновения тверской оппозиции с правительством прошла и все трое лидеров ее оказались разобщенными с местной либеральной интеллигенцией. 44 Трезвенное движение явилось открытым протестом трудовых низов России, и прежде всего крестьян, особенно государственных, против одного из крепостнических институтов самодержавной монархии. Началось оно с Ковенской губ., где 19 авг. 1858 г. появились общества трезвости. Затем это движение перекинулось в Поволжье и Центральные губернии России. Оно охватило не менее 91 уезда в 32 губерниях (Федоров В. А. Крестьянское трезвенное движение 1858—1859 гг.//Революционная ситуация в России в 1859—1861 гг. С. 115). Трезвенное движение вызвало удивление и серьезное беспокойство в верхах. Во всеподданнейшем отчете за 1859 г. В. А. Долгоруков доносил: «В течение 1859 г. случилось у нас событие, совершенно неожиданное. Жители низших сословий, которые, как прежде казалось, не могут существовать без вина, начали добровольно воздерживаться от употребления крепких напитков» (Крестьянское движение 1827—1869 гг. М., 1931. Вып. 1. С. 134). Особенно же тревожились власти по поводу того, что «с наступлением весны крестьяне точно так же согласятся не отправлять барщины» (там же, с. 117). Страх перед массовым движением, тем более с элементами организованности, заставил правительство Александра II издать 26 окт. 1860 г. закон, согласно которому с 1 янв. 1863 г. откупная система повсеместно отменялась, хотя доходы с нее составили 46% всех государственных налогов. 45 Острота и размах трезвенного движения вызвали появление «шести распоряжений министра народного просвещения, имевших целью замаскировать в печати антикрепостническую сущность этих выступлений» (Герасимова Ю. И. Из истории русской печати в период революционной ситуации конца 1850-х—начала 1860-х гг. С. 72). Так, к примеру, разрешалось печатать статьи, в которых содержались сведения об обязательствах крестьян воздерживаться от употребления хлебного вина, и «нравственные рассуждения» в пользу этого решения. Но одновременно категорически запрещалось сообщать данные о крестьянских протестах против откупной системы, а также о карательных действиях полиции и местных властей (Сборник постановлений и распоряжений по цензуре с 1720 по 1862 г. С. 442—443). 46 Крупнейшими откупщиками в России были Д. А. Бенардаки, В. А. Кокарев, С. И. Мамонтов, М. С. Яковлев, нажившие миллионные капиталы и ставшие известными промышленниками и финансовыми дельцами. 47 Задачи III отделения, как формулировал их его главноуправляющий А. X. Бенкендорф, состояли «в наблюдении за общим мнением, в открытии злоупотреблений сокровенных, в обнаружении страждущей невинности или преступления ненаказуемого» (ЦГАОР. // С 524 Ф. 109. On. 223. T.J. Л. 45—45 об.). Высшая полиция, говорилось в «Исторической записке о 3-м отделении», составленной 20 нояб. 1850 г., «с одной стороны, обнимает важнейший предмет—безопасность престола и спокойствие государства, а с другой — устроена по собственной мысли его величества [имелся в виду Николай I.—И. П.], развита по его личным указаниям и имеет обязанность между прочим следить за общим мнением и толками насчет правительства» (там же, оп. 221, т, 1 а, л. 3). Свыше 50 лет (с 3 июля 1826 г. по 6 авг. 1880 г.) высший орган политического сыска возвышался не только над министерствами и. различными главными управлениями, но и над Государственным советом, Советом министров и Сенатом (Оржеховский И. В. Самодержавие против революционной России. М., 1982). III отделение, по меткому определению А. И. Герцена, было «страшной полицией, стоящей вне закона и над законом, имевшей право вмешиваться во все» (Герцен. М., 1956. Т. 9. С. 62). 48 Вероятно, Басаргин прежде всего имел в виду серию обличительных статей о полиции («Два слова о полиции», «Полицейское делопроизводство», «Пределы полицейской власти», «О полиции вне полиции») либерально настроенного в то время офицера железнодорожной жандармерии С. С. Громеки (1823—1877), подвизавшегося тогда на поприще журналистики. Они были опубликованы в «Рус. вестнике» за 1857—1858 гг. и имели широкий общественный резонанс. Разоблачая злоупотребления полицейских чинов и выступая за строгое соблюдение законов, С. С. Громека стремился в принципе не подорвать, а восстановить «уважение к властям». «Грустно думать,— писал он,— что у нас до сих пор не хотят видеть всю бездну различия между нападением на злоупотребления властей и нападением на самую власть» (Рус. вестник. 1859. Апр. Кн. 2. С. 637). 49 Летом 1859 г. писатель-этнограф Павел Иванович Якушкин (1820—1872) ходил по деревням Псковской губ. с целью сбора фольклорно-этнографического материала. Заподозренный в неблагонадежности, он по приказу полицмейстера Гемпеля был арестован и в нарушение закона просидел несколько дней в заключении. О злоупотреблениях властью псковской полиции П. И. Якушкин написал резко обличительное письмо редактору «Рус. беседы» И. С. Аксакову, которое наделало много шума и вызвало печатную полемику между П. И. Якушкиным и Гемпелем. По существу, действия П. И. Якушкина явились первым открытым протестом против полицейского произвола в царствование Александра II. 50 За годы Крымской войны, по официальным данным, дефицит бюджета России возрос с 54 до 307 млн. рублей золотом (Исторический обзор росписей государственных доходов и расходов с 1844 по 1864 год включительно. Спб., 1898. С. 221). О кризисном состоянии финансов России в результате разорительной войны против Турции, Англии, Франции и Сардинии говорят данные, приведенные К. Марксом. «Война,— писал он,— <...> потребовала огромных жертв от русских народных масс, жертв, о размерах которых можно судить на основании того простого факта, что в период между 1853 и 1856 гг. сумма необеспеченных бумажных денег, находившихся в обращении, возросла с 333 миллионов рублей примерно до семисот миллионов рублей, причем это возросшее количество бумажных денег фактически представляло собой только // С 525 налоги, которые государство собрало вперед» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 12. С. 607). 51 В 1858 г. министром финансов России был назначен 66-летний А. М. Княжевич (1792—1870). Он попытался посредством повышения подушной подати и пошлин на некоторые ввозимые товары понизить огромный дефицит бюджета. Полностью добиться желаемого результата он, естественно, не смог. Главной заслугой А. М. Княжевича был переход от откупной системы к акцизной. 52 Национально-освободительное движение горцев, возглавленное Шамилем, достигло наибольших успехов в 1840-х гг. Но уже в 1850-е гг. в силу численного и военно-технического превосходства царских войск, а также роста социальных противоречий в среде его участников, разорения и усталости народа, перехода на сторону царского правительства ряда видных наибов (Хаджи-Мурата) оно пошло на спад. С 1856 г. главнокомандующим Кавказскими войсками был назначен кн. А. И. Барятинский, с именем которого связывают победоносное окончание борьбы против горцев Дагестана и Чечни. 1 апр. 1859 г. царские войска генерала Евдокимова взяли столицу Шамиля чеченский аул Ведено и разрушили его до основания. Шамиль вынужден был перебраться в аул Гуниб, находящийся на одноименной горе Дагестана. Вскоре царские войска окружили Гуниб, но Шамиль во главе с 400 мюридами продолжал оказывать сопротивление. После вторичного предъявления ультиматума Шамиль 26 авг. 1859 г. сдался князю Барятинскому. Вместе с семьей Шамиль был отправлен в Петербург, и после приема Александром II имама ему определили место жительства в г. Калуге. В 1870 г. Шамилю разрешили уехать в Мекку, где в марте 1871 г. он скончался. 53 Об этом же писал известный французский публицист Шарль де Мазад. В статье «Россия при императоре Александре II», опубликованной 15 янв. 1862 г. во втором номере журнала «Revue des Deux Mondes», читаем: «Несколько лет тому назад император Александр захотел сделать фельдмаршалом командующего армией на Кавказе князя Барятинского, которому удалось взять в плен Шамиля. Старые николаевские генералы были настолько уязвлены тем, что молодой еще князь Барятинский получает столь высокое звание, что не пожелали ему отдать визит, который он им нанес по приезде в Петербург, и Барятинский был снова отдален» (Дело Чернышевского. Саратов, 1968. С. 580). Действительно, князь Барятинский в конце 1859 г. вернулся на Кавказ и 6 дек. 1862 г. в возрасте 48 лет был уволен по собственному прошению в отставку, завершив тем самым свою служебную карьеру. 54 17 авг. 1854 г. англо-французская эскадра в составе трех фрегатов, одного корвета, одного брига и одного парохода, имевшая 214 орудий, под командованием контр-адмирала Прайса и контр-адмирала Феврие де Пуанта подошла к Петропавловску-на-Камчатке. Оборону города возглавили военный губернатор Камчатки ген.-майор В. С. Завойко и командир фрегата «Аврора» капитан-лейтенант Изыльметьев. Под их началом находилось 930 солдат и 68 орудий. 20 авг. союзники под прикрытием огня с боевых кораблей высадили южнее города десант численностью около 600 человек, но он был разгромлен. 24 авг. союзники вновь высадили десант численностью около 1000 человек западнее города. Героические защитники Петропавловска контратакой сбросили // С 526 его в море. Потерпев неудачу на суше, эскадра союзников 27 авг. ретировалась. Однако в апр. 1855 г. возникла угроза повторного нападения на город. Население Петропавловска было по приказу Н. Н. Муравьева эвакуировано в безопасный район. 55 Речь идет о Парижском договоре, заключенном 30 марта 1856 г. 56 Имелся в виду Айгунский договор (см. примеч. 30 к «Журналу»). 57 Эльдорадо — слово испанского происхождения и означает легендарную страну, в которой изобилуют в природе золото и драгоценные камни. Появление сказаний о такой благодатной стране связано было с открытием Америки. 58 Одним из наиболее активных и горячих обличителей колониальной политики Н. Н. Муравьева-Амурского на Дальнем Востоке выступил Д. И. Завалишин. В серии статей, опубликованных в 1858—1859 гг. в «Морском сборнике», он разоблачал панегирические выступления публицистов из окружения Н. Н. Муравьева-Амурского (Д. Романов, Н. Назимов и др.), в которых с восторгом писалось об успешном заселении края и благополучии переселенцев, о регулярном летнем сообщении по Амуру и о миллионных торговых оборотах в связи с этим. Начало полемики по Амурскому вопросу в печати положила статья Д. И. Завалишина под названием «По поводу статей об Амуре» (Морской сборник. 1858. Т. 38. Нояб. Смесь. С. 34—48). В своих статьях Д. И. Завалишин проводил главную идею, заключавшуюся в том, что правительство еще не готово к настоящему освоению Амурского края, огромные средства, которые тратятся на это дело, в значительной степени оседают в карманах чиновников, а их непроизводительное расходование подрывает экономику Забайкалья и Восточной Сибири, куда они должны были быть вложены. Д. И. Завалишин в пылу полемики старался особенно наглядно показать аракчеевские методы управления Н. Н. Муравьева-Амурского. Вместе с тем он принижал положительное значение присоединения Амура к России, что было ошибкой. Однако Д. И. Завалишин до конца дней неуклонно стоял на такой позиции и, несмотря на цензурные препоны, старался довести до читателей свои мысли. 59 В апр. 1856 г. вместо уволенного в отставку гр. К. В. Нессельроде (1780—1862) новым министром иностранных дел России был назначен кн. Александр Михайлович Горчаков (1798—1883), выдающийся русский дипломат, лицейский товарищ Пушкина, о котором поэт написал: «Фортуны блеск холодный не изменил души твоей свободной». С его именем связана активная внешняя политика России, направленная на преодоление ее международной изоляции после Крымской войны и отмену ограничительных статей Парижского договора мирным путем, что ему и удалось осуществить в окт. 1871 г. 60 Основы своего внешнеполитического курса А. М. Горчаков сразу же после назначения его министром иностранных дел изложил в докладе Александру II и в циркулярных нотах, оповестивших Европу о предстоящей дипломатической роли России. В последних содержалась фраза, которая обратила на себя особое внимание правительств европейских стран, а также мировой и российской общественности: «Россия не сердится — она сосредотачивается». На дипломатическом языке это означало, что Россия не // С 527 считает себя связанной принципами Священного союза, свободна в выборе международной ориентации и воздерживается от активного вмешательства в европейские дела в защиту чужих интересов. Именно это имел в виду Басаргин. 61 Всего вероятнее, Басаргин, говоря о значительном сокращении численного состава русской армии и соответственно государственных расходов на нее, подразумевал упразднение в 1857 г, военных поселений и округов пехотных солдат, которые не выполнили возложенных на них при создании задач и были переданы в управление Министерства государственных имуществ. 62 Война Пьемонта, составлявшего ядро Сардинского королевства, в союзе с Францией против Австрии началась 29 апр. 1859 г. В результате сражения у Мадженты 4 июня 1859 г. и у Сольфе-рино 24 июня того же года австрийские войска потерпели сокрушительное поражение и оставили всю Ломбардию. Австрия была накануне полного разгрома. Но 11 июля 1859 г. Наполеон III, опасаясь вступления в войну Пруссии на стороне Австрии, заключил с последней Виллафранкское перемирие, и на этом австро-итало-французская война 1859 г. закончилась. Сепаратное соглашение было со стороны Франции предательством по отношению к Пьемонту. 63 По Виллафранкскому перемирию, закрепленному Цюрихским договором 1859 г., Австрия отказалась лишь от Ломбардии, сохранив господство над Венецией. 64 По Туринскому договору 1860 г. с Пьемонтом Франция получила Савойю и Ниццу. 65 Война против Австрии в 1859 г. послужила мощным толчком к развитию национально-освободительного движения в Италии, направленного на объединение, страны (Рисорджименто). В результате вспыхнувшего в Центральной Италии выступления народных масс в марте 1860 г. к Сардинскому королевству присоединились Модена, Парма, Тоскана и Романья. После этого демократы стали готовить восстание на юге Италии в Королевстве обеих Сицилии. Во главе повстанцев встал Джузеппе Гарибальди, провозгласивший лозунг «Италия и Виктор Эммануил». Настолько популярен был король Пьемонта, активно содействовавший объединению Италии. 66 С 1830 г. по 22 мая 1859 г. королем обеих Сицилии был Фердинанд II из династии Бурбонов, который (особенно после поражения революции 1848—1849 гг.) установил в стране режим военной деспотии и реакции. Свыше 22 тысяч человек были им репрессированы за политическую деятельность. По приказу Фердинанда II г. Мессина (о. Сицилия), где сосредоточились противники его режима, подвергся варварской бомбардировке. За это он получил прозвище «король-бомба». Преемником Фердинанда II стал его сын Франциск II. Правил страной он всего до сент. 1860 г. Франциск II вступил на престол, когда движение народных масс за воссоединение Италии получило широкий размах. Он же в своей внутренней политике продолжал ориентироваться на помощь Австрии, чем еще больше возбудил недовольство в стране. 67 Гарибальди Джузеппе (1807—1882), генерал, выдающийся деятель национально-освободительного движения Италии. Сторонник объединения ее «снизу» при активном участии народных масс. В освободительную борьбу вступил в 1833 г. За участие в Савой- // С 528 екой экспедиции, состоявшей из революционно-демократических сторонников Дж. Мадзини, был заочно приговорен к смертной казни. Эмигрировал в Южную Америку, где свыше 10 лет сражался за независимость Уругвая и Риу-Гранди. Во время революции 1848—1849 гг. в Италии был один из руководителей Римской республики, провозглашенной по его предложению 9 февр. 1849 г. После поражения революции до 1854 г. находился в изгнании. Сыграл решающую роль в Итальянской революции 1859—1860 гг., командуя ее вооруженными силами. В дальнейшем Гарибальди много сделал для присоединения к Италии Венеции, а вот освободить Рим от папской власти ему не удалось. Помешали французские войска. 69 Сформированные демократами-мадзинистами на севере Италии экспедиционные войска, так называемая тысяча, под командованием Гарибальди высадились 11 мая 1860 г. в г. Марсале на о. Сицилия. Поддержанные местным населением, войска Гарибальди 6 июля захватили главный город Сицилии — Палермо. Разгромив в конце июля 1860 г. в битве при Милаццо королевские войска, Гарибальди изгнал их из Сицилии. Вместо свергнутой королевской власти была установлена революционная диктатура во главе с Гарибальди, которая провела ряд социальных преобразований в интересах крестьян (были отменены налоги на помол зерна, плата за аренду государственных земель, выдавались участки общинной земли и т. п.). Но одновременно революционная диктатура взяла под защиту «право собственности», в чем проявилась ограниченность и противоречивость ее политики. 70 19 авг. 1860 г. армия Гарибальди высадилась на Апеннинском полуострове в Калабрии и, поддержанная крестьянством, а также городскими низами, двинулась к столице Королевства обеих Сицилии Неаполю. 6 сент. Франциск II покинул столицу, а 7 сент. Гарибальди торжественно вступил в Неаполь. Проведенный 21 окт. 1860 г. плебисцит большинством голосов утвердил присоединение Южной Италии к Пьемонту. 71 Завершили присоединение Королевства обеих Сицилии к Пьемонту Сардинские войска. 2 нояб. 1860 г. они заняли Капую и осадили Гаэту, где находился Франциск II вместе с оставшимися верными ему войсками в количестве 40 тысяч человек. Несмотря на их упорное сопротивление, 13 февр. 1861 г. Гаэта была взята. Франциск II бежал в Рим к папе Пию IX. Басаргин не дожил до падения Гаэты, но он предвидел, что она будет взята. 72 В конце 1860 г. вся Италия, кроме Рима и Венеции, была объединена. 17 марта 1861 г. общеитальянский парламент провозгласил создание Итальянского Королевства, правителем которого стал король Пьемонта Виктор Эммануил II. Квиринал — один из семи холмов, на которых построен Рим. 73 Римским папой в 1846—1870 гг. был Пий IX (в миру гр. Джованни Марка Мастан-Феретти). Он так же, как и его предшественник папа Григорий XVI, проводил реакционный курс на удержание светской власти в Папском государстве при помощи вооруженных сил Австрии и Франции. В самый разгар Рисорджименто в 1860 г. в Умбрии и Маркий вспыхнули народные восстания. Папские волонтеры при Кастельфидардо потерпели поражение, и восставшие провинции вслед за Болоньей присоединились к Пьемонтскому Королевству. В результате папа Пий IX потерял 2/3 // С 529 своих владений. В 1864 г. Пий IX объявил поход церкви пробив сил прогресса и демократии. Заключительным актом объединения Италии была ликвидация в 1870 г. Папского государства. 74 Скорее всего, Басаргин имел в виду организованное по инициативе А. М. Горчакова 22 окт. 1860 г. в Варшаве свидание трех монархов: русского, австрийского и прусского, посвященное итальянскому вопросу. 75 На этом рукопись обрывается. Скорее всего, смерть, последовавшая 3 февр. 1861 г., помешала Басаргину логически завершить «Записки <...> деревенского жителя <С...>». Печатается по кн.: Н.В. Басаргин. Воспоминания, рассказы, статьи. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1988. В настоящей интернет-публикации использована электронная версия книги с сайта http://www.dekabristy.ru/ Гипертекстовая разметка и иллюстрации исполнены в соответствии со стандартами ХРОНОСа. Здесь читайте: Басаргин Николай Васильевич (1800-1861) - : состоял в "Южном обществе" Декабристы (биографический указатель).
	БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
	Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года, на следующих доменах: www.hrono.ru www.hrono.info www.hronos.km.ru, редактор Вячеслав Румянцев При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС