К.В. Родзаевский |
|
--- |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
XPOHOCФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСА |
К.В. РодзаевскийК.В. Родзаевский - И.В. Сталину
ПИСЬМО К. В. РОДЗАЕВСКОГО И. В. СТАЛИНУПришла пора разобраться в том, что из себя представляли многочисленные
фашистские организации, возникшие в 20—40-х гг. в среде российской эмиграции.
Действительно ли они принадлежали к фашистскому движению или только использовали
в своем названии слово «фашизм»? - 92 - М. П. Маслаков, отряд именовался «1-м фашистским отрядом спасения
Родины». Переброской отряда в СССР занимались японцы. Спустя непродолжительное
время он был уничтожен частями НКВД в районе станции Амазар. - 93 - из линованной тетради. Обращение к Сталину: «Вождю народов... » и подпись
сделаны чернилами. Есть карандашные пометки. Размер листов 18 на 26 см. Письмо,
вероятно, было свернуто вдвое и прошито нитками, так как сохранилось 5 проколов
иглой. С. Онегина
И.В. Сталин. Портрет работы Виктора Орешникова. Вождю народов, Председателю Совета Народных Комиссаров СССР, Генералиссимусу Красной Армии Иосифу Виссарионовичу СталинуКаждый рабочий, каждый колхозник может обратиться с письмом к Вождю русского народа — Вождю народов Советского Союза — товарищу И. В. Сталину. Может быть, это будет позволено и мне, российскому эмигранту, 20 лет своей жизни убившему на борьбу, казавшуюся мне и тем, кто шел за мной, борьбой за освобождение и возрождение нашей Родины — России. Я хочу объяснить мотивы существования и деятельности т. наз. Российского фашистского союза и найти понимание мучительной драмы т. наз. российской эмиграции. Поэтому это письмо имеет не столько личное значение, сколько пытается наметить выход из тупика многим и многим русским людям, стремящимся принести посильную пользу Родине. 20 лет тому назад, окончив в Советском Союзе школу 2-й ступени, я покинул Советский Союз для продолжения образования, в котором мне было отказано дома, впервые я столкнулся с реальностью советской жизни: несмотря на то, что школьный совет рекомендовал меня в вуз. Я уехал с неясными стремлениями к справедливости, к национальной жизни нашего народа и попал в кипящий противоречиями мир харбинской эмиграции, вчерашних «белых» и сегодняшних «красных», где нашел молодежные организации, импонировавшие моим тогдашним настроениям. В среде студенчества Харбинского юридического факультета, на который я поступил в 1925 году, нашел я группу активистов Русской фашистской организации и без колебаний, порвав с семьей, оставшейся на советском берегу, вступил в ряды этой организации, чтобы бороться с коммунизмом, как мне казалось, за грядущее величие и славу России! В коммунизме для нас неприемлем тогда был интернационализм, понимаемый как презрение к России и русским, отрицание русского народа, естественнонаучный и исторический материализм, объявлявший религию опиумом для народа. Нас привлекал пример итальянского фашизма, будто бы создавшего новый строй жизни, сочетавший национализм и социальную справедливость. Движение Муссолини будто бы опиралось на широкие массы его трудового народа, — мы задались гигантской и по существу утопической задачей— создать национально-трудовое движение русского народа. Нашим лозунгом мы избрали слова «Бог, Нация, Труд», определив тем самым свою
идеологию как сочетание религии с национализмом и признанием первоценности
труда, умственного и физического. В дальнейшей разработке этой идеологии мы
убедились, что наш русский народ всегда стремился к религиозной свободе,
национальному полнокровию и социальной справедливости и что в сущности, к
потенциальным стремлениям нашей нации, не нуждаемся ни в каких заграничных
оформлениях, мы совершенно произвольно и напрасно приклеили итальянскую
этикетку. Мы выдумали образ будущей — новой России, в которой не будет эксплуатации человека ни человеком, ни государством: ни капиталистов, ни коммунистов — «Не назад к капитализму, а вперед к фашизму», — кричали мы, вкладывая в слово «фашизм» совершенно произвольное толкование, не имеющее ничего общего ни с итальянским фашизмом, ни с германским национал-социализмом. В основу нашей программы мы поместили идеал свободно выбранных советов, опирающихся на объединение всего народонаселения в профессиональные и производственные национальные союзы. В своей книге «Государство российской нации», в 1941 г., я попытался набросать конкретный план этой утопической Новой России, как мы ее себе представляли: Национальные Советы и ведущая Национальная партия. Мы не замечали тогда, что функции национальной партии в настоящее - 94 - время в России, ставшей СССР, осуществляет ВКП(б) и что Советы СССР по мере
роста новой, молодой русской интеллигенции становятся все более и более
национальными, так что мифическое Государство российской нации» и есть в
сущности Союз Советских Социалистических Республик. Религия, когда-то использовавшаяся господствующими классами, после уничтожения этих классов, обрела свой первохристианский основной смысл — стала религией трудящегося народа. Православная церковь неизбежно должна была примириться с Советским государством, сделавшимся оплотом организованной жизни трудящегося и верующего русского народа и заключить крепкий союз церкви и государства. А мы как раз и боролись не за католическое подчинение Государства — Церкви, а за подобный свободный союз и за возглавление нашей Церкви соборно избранным Патриархом, что и осуществилось при Сталине, в 1945 году. Сталинизм, примирив коммунизм с религией, примирил коммунизм и с нацией. Еще в 1940 году прочитали мы замечательное определение нации, принадлежащее никому иному, как товарищу И. В. Сталину! Я имел смелость процитировать это определение — из журнала «Интернациональный маяк» в «Государстве российской нации». Становилось ясно, что патриотизм и национализм, бывшие орудиями прежних господствующих классов, стали мощной силой побеждающего пролетариата. Но долгое время нас смущал еврейский вопрос. В Харбине еврейские капиталисты
ставили рекорды спекуляции и эксплуататорского отношения к трудящемуся люду.
Евреи всех подданств, как СССР, так и буржуазных стран, составляли одну
еврейскую общину, работавшую в интересах своего класса и своей нации —
международной и внутренней по отношению ко всем другим народам еврейской нации.
У нас не было расового подхода к евреям, но, изучив историю еврейства, мы пришли
к выводу, что еврейская религия, внушающая каждому еврею мысль о божественном
избранничестве, о том, что только евреи — люди, а все остальные лишь
«человекообразные твари»— этот звериный талмудизм превращает каждого еврея в
антисоциального врага каждой самобытной нации. Не сразу пришли мы к изложенным здесь выводам, ибо много сомнений, обманов, соблазнов и колебаний было на нашем пути. Сказав «а», приходилось говорить и «б» и все последующие буквы эмигрантского алфавита — обанкротившегося алфавита контрреволюции и реакции. Ошибочно назвав свое национально-трудовое движение «фашистским», мы были вынуждены ассоциировать многие русские понятия с понятиями фашистских движений иностранных государств. Проживая за границей и связавшись с иностранными силами, мы сделались пленниками и рабами внешних врагов России. Будучи националистами, пламенно любившими свой народ и нашу родную страну, год за годом мы превращались в оторванных от Родины фактических интернационалистов-ландскнехтов того самого капитала, который был нам ненавистен. А в это время интернационалисты превратились в националистов, развивая интернациональный марксизм в российский ленинизм и всечеловеческий сталинизм, навсегда примиривший национализм с коммунизмом. Так шли годы, тяжелые, страшные годы беспросветного эмигрантского существования. Со всех сторон мы получали удары в лоб и в спину. Нас называли «советскими», «американскими», «японскими» и «германскими» агентами. Нас травили эмигрантские реакционеры за сдержанное - 95 - отношение к идее монархии. Нас старались использовать иностранные разведки. Нас арестовывали, пытали и убивали те, с кем мы вынуждены были вместе работать. Так судьба мстила за бессознательный отход от Родины, постепенно превращавшийся в отрыв и измену. Нам приходилось говорить и действовать вовсе не так, как мы хотели. Нам приходилось славословить немцев и японцев. Но, выступая против коммунизма и ВКП(б), мы старались не выступать против Советского государства, хотя внушали себе, что СССР не Россия, а «тюрьма России», и мы всегда, везде и, невзирая на все запреты, с любовью говорили о Родине, о России, о великом русском народе. В нашей антикоммунистической работе мы исходили из ложного принципа, что «все средства хороши для освобождения России, что надо освободить Родину от евреев через свержение советской власти любой ценой», — и этот страшный аморальный тактический принцип предопределил все ошибки и преступления практической деятельности Российского фашистского союза. Мрачное заблуждение! Из любви к Родине действовать против Родины! Ложный принцип «освобождения Родины от еврейского коммунизма любой ценой» предопределил мою роковую ошибку — неправильную генеральную линию Российского фашистского союза во время германо-советской войны. Мы приветствовали Германо-советский пакт, считая, что взаимное влияние Германии
и СССР приведут к ослаблению еврейского влияния в России и в мире, и к
ослаблению Англии, исторического врага нашей страны. Несмотря на явную опасность
таких высказываний в Маньчжурии, я опубликовал в «Нации» статью И. Т. Щелокова
«Адольф Гитлер и Вячеслав Молотов». Однако мы приветствовали и поход Германии
против СССР, считая, что освобождение Родины любой ценой лучше, чем продолжение
се «плена», как я думал, «под игом евреев». Поэтому прошу всех членов организации, построенной на диктаторских принципах, не винить за германофильскую политику, ибо за нее по справедливости должен отвечать один я, лично и единолично. Не для самооправдания, а для объяснения я считаю нужным заявить, что моя прогерманская пропаганда была основана на абсолютной дезинформации. Все источники нашего осведомления, включая японцев и беженцев из СССР, уверяли нас, что «русский народ только и ждет внешнего толчка и что положение под игом евреев невыносимо». В то же время немецкие представители утверждали, что Гитлер не имеет никаких завоевательных планов в отношении России, что война скоро кончится учреждением Русского национального правительства и заключением почетного мира с Германией... Я выпустил «Обращение к неизвестному вождю», в котором призывал сильные элементы внутри СССР для спасения государства и сохранения миллионов русских жизней, осужденных на гибель в войне, выдвинуть какого-нибудь Командарма X, «Неизвестного вождя», способного свергнуть «еврейскую власть» и создать Новую Россию. Я не замечал тогда, что таким неизвестным вождем волею судьбы, своего гения и миллионов трудящихся масс становился вождь народов товарищ И. В. Сталин. В дальнейшем немецкие представители дезинформировали нас, будто ошибки Германии в русском вопросе вызваны борьбой вокруг Гитлера разных влияний и что, в частности, Геринг представительствует течение, настаивающее на мире и союзе с Россией или СССР для общей борьбы с Англией... По моим настояниям мы продолжали прогерманскую политику до конца. Но, в сущности, еще в 1937 году мы прекратили всякую систематическую российскую работу и самостоятельную разведку и контрразведку. Тогда от нас попросту стали забирать лучших наших работников и пользоваться ими как подневольными служащими. В 1938 году власти Японии и Маньчжоу-Го закрыли нашу газету «Наш путь», а в 1940 году — центр и организации наши в Маньчжоу-Го, разрешив лишь нелегальную работу в узких масштабах и под большим контролем, в 1943 году заставили прекратить всякую работу. С 1943 года, успев перед смертью переименоваться в Союз национально-трудовой России, «Российский фашистский союз» фактически не существует. Остались лишь группы соратников в разных странах, объединенные общей идеей, любовью к своей прежней организации и верой в бескомпромиссную идейность своего руководства. Но перед смертью организации, несмотря на все строгости цензуры, среди восхвалений Германии, мы успели все-таки в 1941 году резко протестовать в «Нации» против присоединения к Румынии Одессы и т. наз. «Транснистрии» и успели в 1943 году опубликовать в Шанхае статью М. М. Спасовского 3 «Германия и Россия», где предсказали гибель Германии в результате ее ошибок в отношении к России и русским. Мы - 96 - говорили тогда об ошибках, потому что не знали преступлений, ибо власти Японии и Маньчжоу-Го в это время лишили нас общения с беженцами из СССР, советских газет, а советские представители в Маньчжоу-Го не делали никаких попыток дать нам информацию и правильную ориентировку. С 1943 года начались наши колебания и поиски новых путей. Находясь на чрезвычайно короткой цепи, мы вынуждены были славословить японцев. Однако и в этой трагической обстановке мы старались использовать каждую возможность для защиты русских интересов, русского имени, русской чести, российской эмиграции в целом и отдельного русского человека. Существует много фактов и документов, доказывающих, что это именно так. Не доверяя нам ввиду захвата нами влияния на эмигрантские массы в Маньчжурии еще в 1935 году, власти Японии и Маньчжоу-Го в том году учредили «Бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурской империи», включив в него меня и других наших руководителей и подчинив чуждому элементу в лице настроенных крайне реакционно и своекорыстно представителей так называемых «семеновцев» (личных друзей и сообщников известного атамана Семенова). Будучи фактически русским отделом японской военной миссии и лишенное всякого
контроля как со стороны эмигрантской общественности, так и со стороны властей,
Бюро это за 10 лет его скандальной работы вело главным образом борьбу с
фашизмом, что с точки зрения вредительства, конечно, можно поставить ему в
заслугу, если бы наряду с этой борьбой Бюро н занималось бы угнетением и
разорением российской эмиграции. Вместо защиты русских интересов Бюро занималось
презренным лизоблюдством, отвратительным подхалимажем и прислужническом. Только
в 1942 г. мне удалось покинуть Бюро, после того, как благодаря провокации
начальника восточного его районного органа Б. Н. Шепунова несколько десятков
честных русских людей, граждан СССР и эмигрантов, в том числе молодые
руководители наших организаций на восточной линии КВЖД, после пыток и
вынужденных признаний в советской работе были расстреляны японцами в Муданьцзяне.
Секретарь нашего Верховного совета К. В. Арсеньев, от которого, между прочим,
вымогали признание, что в советской работе была замешана якобы и моя жена, едва
избежал смерти и, реализовав все связи, мы с огромным трудом через полгода
добились его освобождения. Но, освободившись в 1942 году от Бюро, я был в
принудительном порядке мобилизован на службу Ниппонской военной миссии, к
каковой службе отнесся настолько пассивно, что вскоре мне было разрешено не
являться на службу и делать что хочу. В 1943 году после очередного ареста,
пятого в моей жизни, я был возвращен в состав «реорганизованного» руководства
Бюро эмигрантов, причем от этой «реорганизации» работа Бюро только ухудшилась. - 97 - в СССР (отец и брат потом бежали, мать и сестра были сосланы в Туруханск). Мой первый сын потом умер от недоедания. Моя первая жена покинула меня, не выдержав тяжелых условий жизни. Теперешнюю жену с двумя маленькими детьми, покидая Харбин, я оставил в Харбине, так как она предпочла с надеждой ждать прихода советских войск. Я понимаю ее и одобряю ее решение. Уверен, что за мужа и отца большевики не будут мстить молодой трудящейся женщине, искренне любящей Родину, и малым деткам. Почему же я уехал из Харбина на третий день войны СССР с Японией в зону влияния англо-американцев? Потому что не хотел участвовать в войне против нашей Родины, что казалось неизбежным... Сделав однажды эту страшную ошибку в войне Германии с СССР, мы не могли повторить ее в войне СССР с Японией, начатой СССР явно за русские национальные интересы. Не сразу, а постепенно пришли мы к этим выводам, изложенным здесь. Но пришли и решили: сталинизм это как раз то самое, что мы ошибочно называли российским фашизмом: это — наш «Российский фашизм», очищенный от крайностей, иллюзий и заблуждений. Несколько раз пытались мы найти дорогу к представителям нашего народа, обсуждали планы отрыва от Японии, но со стороны советских представителей не чувствовалось никакого доверия и даже любопытства к такого рода попыткам. Вместе с тем мы находились в такой обстановке, что малейшая неосторожность несла пытки и смерть не только нам, а многим тысячам тех, кто доверчиво шли за нами. Для характеристики отношения к нам японцев, достаточно упомянуть, что однажды через пользовавшегося полным доверием властей моего адъютанта В. Н. Мигунова при разборе одной из наших связей был пропущен электрический ток. 8 августа, в первый день войны СССР с Японией, нашим колебаниям пришел конец. В последний раз пришлось сделать вид, что я хочу принять какое-то участие в этой войне, но одновременно мы приступили к уничтожению всех архивов и антикоммунистической литературы. С совсем не свойственной мне пассивностью отнесся я к своему назначению организатором антикоммунистической пропаганды в японскую на русском языке газету «Время» и на харбинской радиостанции. Не явился я туда и на другой день. На предложение выступить с радиодокладом против СССР написал такой доклад, что цензура его не пропустила. На предложение дать антикоммунистические материалы дал старые перепечатки. На предложение уехать из Маньчжоу-Го 11 августа тотчас же дал согласие с условием, что можно будет взять с собой соратников, шедших со мной до конца. Все думали, что я спасаю их от большевиков. Это была ночь колебаний — уезжать или немедленно связаться с советским консульством или Красной Армией? Не найдя возможностей связи, я и несколько активных работников решили уехать, чтобы, выбравшись за пределы японской власти, при первой же возможности вступить в переговоры с советскими представителями и заявить о своем безоговорочном переходе на сторону СССР. Перед отъездом я отправил начальнику Главного бюро Л. Ф. Власьевскому, который уезжать не собирался, заявление на имя советских властей о принятии на себя ответственности за неправильную генеральную линию бывшего Российского фашистского союза. Мое единственное имущество — коллекцию граммофонных пластинок, среди которых немало редкостей, может быть, нигде в другом месте не сохранившихся, — я оставил с запиской о передаче советским представителям для какого-либо клуба Москвы. С тяжелым чувством отчаяния, близкий к самоубийству, садился я в поезд, увозивший от родных и близких в неизвестную даль. С минуты на минуту ожидали мы смерти, что нас прикончат в поезде. Н. П. Кипкаев 5 умолял меня не ехать, будучи твердо убежденным в подобном конце, но я решил уехать, чтобы извне в качестве свободного человека, а не случайно захваченного пленника, добровольно и безоговорочно отдавшегося советским властям для ответа на мои ошибки, для возможности их исправления энергичнейшей, жертвенной работой на благо Родины, если это возможно. Попав в Тяньцзинь, я вместе с ближайшими своими соратниками, тотчас исполнил это решение. И настоящее мое письмо — не только политическая исповедь, но и заявление о твердой решимости — идти отныне, по настоящему русскому пути, по советскому пути, по пути, которым ведет народы Сталин, Советское правительство, сталинская партия, — куда бы этот путь меня не привел: к смерти, в концлагерь или к возможности новой работы. Как блудные дети, накануне смерти нашедшие потерянную Родину-Мать, мы искренне и - 98 - среды национальное сознание обрекли нас на упорный труд, на тяжелые жертвы, на беспросветные муки и жестокий тупик. Просим Иосифа Виссарионовича Сталина и советских представителей указать нам выход из тупика. Вследствие вождистской структуры нашей организации все бывшие российские фашисты, не исключая членов руководящих органов, не должны бы нести ответственности за свои вынужденные дела. Я навязывал свою терминологию, фразеологию, тактику и генеральную линию всем остальным, я, да давившие нас и связывающие нас по рукам и ногам внешние силы. Я готов принять на себя ответственность за всю работу Российского фашистского союза, готов предстать перед любым судом, готов умереть, если нужно. Если советской власти это надо — можно меня убить — по суду или без суда. Но если в дни всеобщего ликования и радости, когда для гигантской восстановительной работы каждая человеческая единица нужна, нужна и вся работа, работа человека все-таки идейного, честного, прямолинейного и энергичного, имеющего кой-какие знания, политический опыт, ораторский, газетный, писательский и организационный талант, о, с каким бы энтузиазмом и воодушевлением отдал бы я остатки дней своих Родине, Партии и Вождю! Пять дней вагона смерти перековали меня и моих спутников — нашу жизнерадостную и самоотверженную трудовую молодежь и опытных политических бойцов — из квази «фашистов» и антикоммунистов — в национал-коммунистов, беспартийных большевиков и убежденных сталинцев. И я в 38 лет, большая половина которых была проведена вне Родины, хочу начать новую жизнь. Нам хотелось бы привести под сталинские знамена, вчера ненавистные, завтра любимые Красные знамена — знамена Новой Родины и революции, остатки нашей организации во всех странах мира— в Азии, в Европе, в Америке Северной и Южной, в Австралии, чтобы бывший Российский фашистский союз примирился бы в русло массового примирения с Родиной и Родным правительством миллионов русских людей, еще разбросанных по заграницам. Чем мы можем быть полезны нашей стране? — Прежде всего пропагандой примирения эмиграции с сегодняшней социалистической Россией, организацией массового перехода эмиграции на сторону СССР, распространением по всему миру правды о России, о ее Вожде, о ее Правительстве, о ее ведущей Партии, организацией серьезной борьбы с иностранными разведками и содействием собственной родной разведке, созданием кружков и обществ сближения с СССР в разных странах, привлечением — вслед за эмигрантскими — и национально-трудовых «фашистских» элементов каждой из стран на сторону СССР. Это — внешняя работа. Но многие из сегодняшних эмигрантов и из нас в том числе, могут быть полезны и дома, в городах и селах нашей неведомой, но манящей прекрасной Родины. Многие могут помочь освоению Советским Союзом Маньчжурии и других территорий. Бывшие российские «фашисты» в Маньчжоу-Го, как и бывшие российские «фашисты» в каждой другой стране, многое знают, многое помнят, многих знают, во многом разбираются. Трудно заранее учесть ту пользу, которую они могут принести родному делу и делу революции. Необходимо возможно большее количество честных русских людей оторвать от иностранцев и возвратить на службу России, т. е. на службу Сталину и советской власти, ведущих Россию на недосягаемую высоту. Так мы намечаем свою дальнейшую жизненную задачу, если будем живы. В интересах Родины и Революции я прошу Великого Сталина и Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик об издании гуманнейшего акта амнистии всем российским эмигрантам, о предоставлении каждому русскому человеку, запутавшемуся в иностранных тенетах, возможности честным трудом искупить свои ошибки. В отношении же себя лично я ничего не прошу, предлагая решить мою судьбу с точки зрения целесообразности. Не отказываясь от своих идей, тем более, что эти идеи в некоторой части совпали с ведущими идеями Советского государства, и решительно отказываясь от прошедших 20 лет моей антисоветской жизни, я вверяю себя, своих близких, своих соратников, свою организацию в руки тех, кому народ наш вверил свои исторические судьбы в эти огневые решающие годы. Смерть без Родины, жизнь без Родины или работа против Родины — ад. Мы хотим или умереть по приказу Родины или в любом месте делать для Родины любую работу. Мы хотим все силы отдать нашему народу и святому делу мира, всего мира через победу светлых сталинских идей. Позвольте в заключение процитировать слова нашего эмигрантского поэта, адресованные к Матери-Родине: Мы твое понесли на знаменах Имя. Без Тебя мы росли. — Выросли Твоими. - 99 - И дополнить их лозунгом, который сегодня звучит от Атлантического океана до
Тихого, рождая надежду и радость в сердцах трудящихся всего света: Да
здравствует Сталин, Вождь народов! Да здравствует непобедимая Российская Красная
Армия, освободительница народов! Да здравствует Союз Советских Социалистических
Республик — оплот народов! Да здравствует советская нация — Российская нация!
Слава великому русскому народу! Тяньцзинь, 22 — 08 — 1945 г. P. S. Это письмо написано в невозможных условиях, в обстановке вражьего и неопределенного окружения, когда малейшая неосторожность грозит смертью. Нет времени его обдумать и отточить, здесь все, что сразу же вылилось на бумагу. Прошу извинить за неизбежные ошибки, за плохую бумагу, за несоблюдение разных формальностей. Письмо отправляется в трех экземплярах тремя различными путями. Примечания 1 «Наш путь» — ежедневная газета, орган фашистской печати. Редактор В. В. Коробов. Выходила до 1938 г. (Харбин). 2 «Нация» — ежемесячный, десятидневный, потом еженедельный, двухнедельный орган фашистской печати. Выходила до 1943 г. (Шанхай). 3 Спасовский-Грот В. В., русский эмигрант, руководитель отдела РФС в Шанхае, в 1940—1943 гг. — руководитель Центрального управления РФС в Шанхае. 4 Кио Ва-Кайя, созданная и управляемая японцами в 1933 г. маньчжурская государственная организация «Общество мирного сотрудничества народов Маньчжурской империи». 5 Кипкаев Н. П., русский эмигрант, член РФС. - 100 - Отечественная история / РАН. Ин-т рос. истории. - М.: Наука, 1992. - N 3. - 224 с. Здесь читайте:Родзаевский Константин Владимирович (1907-1946), русский общественный деятель. Русские в Китае. Краткие биографические данные чинов Шанхайского русского полка. Китай в XX веке (хронологическая таблица) Персоналии:Кобылкин Иннокентий (Илларион) Васильевич (?-1935), член Российской фашистской партии (в Китае). Косьмин Владимир Дмитриевич (?-?), председатель так называемой Русской фашисткой партии. Мартынов Николай Андреевич (?-?), член Всероссийской фашистской партии в Китае. Несмелов Арсений Иванович (1889-1945), поэт, писатель, публицист.
|
|
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,на следующих доменах:
|