Вальтер Шеленберг

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

РЕЛИГИИ МИРА

ЭТНОНИМЫ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Вальтер Шелленберг

Лабиринт

Мемуары гитлеровского разведчика

23 Вокруг Пирл-Харбора 

Пренебрежительное отношение японцев к Гитлеру - Зонтаж намерений Японии - Подтверждение сведений Янке - Его взгляд на стратегию Японии - Критическая оценка информации о Японии - Гитлер настаивает на вступлении Японии в войну - Его отношение к китайско-американским дискуссиям - Скептическое отношение Гитлера к докладам СД - Нападение Японии.

В начале осени 1941 года отношения с Японией были настолько неопределенными, особенно в связи с японо-амери- канскими контактами. Министр иностранных дел Японии и его за- меститель в начале сентября отказали в информации о перегово- рах между США и Японией германскому послу в Токио. Гитлер справедливо испытывал неудовольствие по поводу столь оскорби- тельного поведения члена пакта трех. Несмотря на все усилия Риббентропа, японцы не реагировали на предложение вступить в войну с Советским Союзом. Было неизвестно, собирается ли Япо- ния вести наступление в южной части Тихого океана или удовлет- ворится продолжением своей кампании в Китае. Поэтому фюрер приказал Канарису и Гейдриху использовать все возможные средства, чтобы получить ответы на эти вопросы. Однако задача была поставлена в такой общей форме, что мне самому пришлось обдумывать и отрабатывать пути ее решения.

Внезапно до меня дошло, почему Канарис так настойчиво расспрашивал меня о моих беседах с японцем в Стокгольме. Когда я рассказал об этом Гейдриху, он проволвил:"Старая лиса - он всего лишь хотел узнать, получили ли мы такое задание." Он спросил меня о моих планах и подчеркнул, что деньги можно не жалеть. Я напомнил о напряженном положении с валютой, но он просто сказал:"Идите и переговорите, с кем необходимо". Я тут же воспользовался этим и попросил разрешения создать собствен- ную валютную службу, независимую от РСХА, которая находилась бы под моим личным контролем. Он тотчас же согласился. Это был неожиданный успех, следующий шаг на пути к реализации моей це- ли.

Вскоре после этого я должен был вылететь в Москву, вы- яснить как действует моя новая сеть. В Мадриде мне позвонил мой японский друг из Лиссабона и стал настаивать на встрече со мной. Я не располагал временем, и был крайне удивлен, когда на следующий день обнаружил, что он приехал в Мадрид.

Он был очень взволнован и говорил на смеси языков, преи- мущественно по-немецки и по-французски. Он сообщил мне, что переговоры между Японией и Америкой фактически провалились; было ясно, что Япония собирается начинать войну и что, будет проведена десантная операция в Южном направлении.

Главная причина его беспокойства состояла в том, что он лично заверил Токио в германской поддержке, но сейчас начал в этом сомневаться. Его страхи вызывала пассивность Японии в от- ношении России, в то время, когда Германия постоянно просила об активных действиях. Он хотел получить у меня заверения, что Японию не оставят с Америкой один на один.

Будучи очень осторожен в своих ответах, я сумел его успо- коить. Я заявил, что Гитлер и Риббентроп, по всей вероятности, сразу же обьявят войну, особенно в условиях, когда отношения между Германией и США очень напряжены. Что касалось информации о намерениях Японии, то я предложил добыть ее заслав соот- ветствующие указания по всем нашим агенствам, имевшим дела с японцами, в Анкару, Белград, Берлин, Буэнос-Айрес, Лиссабон, Рим, Шанхай, Стокгольм, Токио и Виши. Особенно важным я считал Виши, так в это самое время японцы вели с Петэном переговоры относительно оккупации Индокитая. Французский агент передал мне ценнейшие сведения о происходившем за кулисами с той и другой стороны, которые дополнили официальные материалы, полу- ченные Риббентропом. Мне хотелось немедленно изучить получен- ные сведения и подготовить отчет для фюрера.

Я попросил Гейдриха связаться с генералом Фелльгибелем из технической информационной службы Сухопутных войск(Army Technical Information Service) и Форшунгсамтом, научно-иссле- довательским отделом. Задача состояла в том, чтобы сконцентри- ровать усилия всех подразделений по дешифровке и прослушиванию на Виши и Белграде. Я полагал, что из передач на коротких вол- нах мы сможем получить интересные данные. То же самое, разуме- ется, относилось к контролю над коммуникациями между Берлином и Токио. Гейдрих тут же вызвал Фелльгибеля и поговорил с ним в моем присутствии, попросив в дальнейшем по всем вопросам не- посредственно обращаться ко мне. Это было потрясающе! Каза- лось, мир перевернулся. Я давал задания Гейдриху! Затем я поп- росил его немедленно переговорить с фрау фон Дирксен. Она уст- роила нечто вроде политического салона в Берлине, и в это вре- мя была обласкана фюрером. Как мне было известно, ее салон на- вещали два японца, которые вели оживленные беседы с двумя светскими дамами. Я часто получал информацию из этого источни- ка, но на сей раз предпочитал, чтобы Гейдрих сам побеседовал с хозяйкой: я не хотел отвечать за разглашение секретного зада- ния излишне разговорчивой фрау фон Дирксен.

Я решил, что настал подходящий момент для того, чтобы поставить кадровый вопрос, который я длительное время обдумы- вал, хотя это предполагало разговоры на щекотливую тему. Воп- рос касался возвращения на службу померанского землевладельца Янке. Гиммлер и Гейдрих ему не доверяли и испытывали к нему сильную антипатию. Они бесжалостно боролись с ним и почти до- били его. Тем не менее, Янке поддержиавл очень осторожные лич- ные контакты со мной. Однажды, к моему великому изумлению все его досье, охватывающие 1933-1938 гг. были конфискованы. Когда я еще работал в контрразведке, я познакомился с этими материа- лами и решил побеседовать с ним, однако не сделал этого, так как Гейдрих меня решительно предостерег. Видимо, Янке был персоной нон грата для Гитлера, подозревавшего его в том, что он был замаскированным британским агентом и имел отношение к бегству Гесса. Это на самом деле было мнением Гейдриха, но он умудрился убедить Гитлера в своей правоте. Поэтому лезть в это дело было все равно что хвататься за раскаленное железо. Я на- помнил о его прошлом, опыте более, чем 25-летней службы в гер- манской разведке, бесспорных заслугах в годы первой мировой войны и сказал, что пришло время забыть старые распри. В любом случае, я был обязан держать его под строгим контролем. Если он действительно оказался бы иностранным агентом, я был бы с ним очень осторожен, и, в конце концов, это принесло бы нам больше пользы, чем вреда.

Гейдрих сразу же понял, чего я хочу. Он знал прошлое Янке лучше, чем я. Его дальневосточные связи были особенно важны в связи с полученным нами заданием. Он был не только вхож в семью Сунь Ят-сена, но и поддерживал тесный контакт с генера- лами фонн Сектом и фон Фалькенхаузеном, бывшими военными со- ветниками в китайской армии. С 1935 г. он был советником Гесса по вопросам разведки. Он был бы абсолютно бесстрашен - если бы не одно обстоятельство: "Гейдрих, видимо единственный человек на свете, которого я опасаюсь - я не могу представить себе ко- го-либо безжалостнее и опаснее, - сказал он мне однажды. У не- го больше серого вещества, чем у всех остальных вместе взятых. Но если он будет продолжать вас эксплуатировать и заездит до смерти, ему конец".

Когда Янке говорил нечто подобное, прежде он думал не один, а десять раз: он вообще был скуп на слова. Позднее раз- говаривая с Гейдрихом в моем присутстви, он слово в слово пов- торил эту фразу ему в лицо. Гейдрих побледнел, но ничего не сказал.

Я сказал Гейдриху, что не вижу никого, кто более бы под- ходил для такого задания. Я знал о каналах, через которые Янке имел хорошую связь с Японией. Одним из них был русский бывший царский полковник, а сейчас натурализовавшийся чилиец, живший то в Берлине, то в Париже. Другой был немецкий еврей из из- вестной семьи, брат которого занимал видное место в британских финансовых кругах. Мы с Янке годами старались защитить этого человека от германских расовых законов, а Мюллер, главный враг Янке, подыскивал случай нас перехитрить. Благодаря мститель- ности и вероломству он чуть было не добился своего, и мы с ве- личайшим трудом смогли избавить этого человека и его семью от- мести Мюллера. В конце концов, мы помогли ему бежать в Швейца- рию с гондурасским паспортом.

Я собирался направить Янке в Швейцарию, дабы он смог использовать для сбора информации свои китайские связи, к тому же проблема Китая занимала центральное место в переговорах между Японией и США. После недолгих уговоров Гейдрих сог- ласился завтра же встретиться с Янке.

Беседа между ними протекала вполне дружелюбно. Как только возникала угроза, что страсти накалятся, я вмешивался и сгла- живал острые углы. С этого времени Янке стал моим ближайшим советником. Он действовал совершенно независимо с молодым по- мощником в составе "Бюро Янке".

Мой следующий шаг, после того как я обеспечил сотрудни- чество Янке, состоял в передаче детальных заданий по радио, телетайпам и через курьеров различным группам за границей. Ре- зидентам сообщили о важности задания и сроке его выполнения. На следующий день я обсуждал эту проблему с Янке. По его мне- нию, я был абсолютно неправ: я сделал ставку на информацию из японских источников, однако американские источники, возможно, были бы не менее важны и более доступны. Я согласился и внес в свой план соответствующие изменения.

"Большая ошибка - настаивать на вступлении Японии в войну против Советского Союза, - говорил Янке. Правящий класс Японии всегда следовал принципу: обеспечивать японский тыл. Их стра- тегия состоит в том, чтобы ограничиться действиями в Восточной Азии, пока европейские народы не выпустят друг другу всю кровь. Их лозунг:"Азия - для азиатов", и они считают себя естественными лидерами в этом регионе. Понять это, а значит и дать адекватный совет Гитлеру, Риббентроп не в состоянии."

В результате тесного общения с японцами Янке пришел к вы- воду, что для лбеспечения своей гегемонии на Дальнем Востоке Япония скорее всего двинется на Юг. Это совпадало со сведения- ми, полученными из других источников.

Японцы понимали, что такой курс может привести к войне с Америкой, но пока они надеялись добиться как можно больше пу- тем переговоров. Японская разведка полагала, будто главной целью Рузвельта было помочь Британии. Рузвельт же считал, что Великобритания, ни в одиночку, ни в союзе с Россией не сможет одолеть Германию. Решающее значение для Японии имела также проблема Китая. Японская армия была связана боевыми действиями и военные не хотели ни на шаг отойти от своих планов. Поэтому оставался один вывод: мы не можем рассчитывать на вступление Японии в войну против Советского Союза, но должны ожидать продвижение японцев в южноазиатском районе, если переговоры с Америкой не дадут удовлетворительного для них результата.

Была и третья проблема, которая, казалось, совершенно не учитывалась ни Гитлером, ни Риббентропом. Продвижение японцев в Юго-Восточной Азии создавало угрозу британским, французским, голландским и португальским владениям в этом районе. Европа, а значит и Германия могла лишиться важных источников сырья, на- несло бы удар по ее экономике. "Это ли не основание для прове- дения действительно долгосрочной европейской политики, вместо оккупационной политики с жестокими и недальновидными акциями герра Мюллера?- спрашивал Янке. По тому, как он это говорил, было видно, что он предпочел бы заменить "Мюллер" на "Гитлер".

День спустя после этого разговора с Янке я дал дополни- тельные задания, предложенные им. Все сотрудники за границей напряжены работами, и я с тревогой ожидал результатов. Это был один из тех случаев, когда - терпение было абсолютно необходи- мо в нашей работе. Однако руководители плохо это понимали.

Через восемь дней начали поступать первые сообщения, и алитический отдел принялся за систематическую работу. Даже са- мые малозначительные донесения внимательно изучались на пред- мет выяснения надежности источника и достоверности информации. Я отказался передавать какие-либо сведения руководству до за- вершения работы моих аналитиков. Наконец-то мы могли просле- дить рост и падение влияния различных противоречивых тенденций в японской политике и их значение для определения внешнеэконо- мического курса в отношении Соединенных Штатов, партнеров Япо- нии по пакту 3-х и, особенно, Советского Союза. В течение двух недель, пока шел анализ получаемой информации, давление на нас все более усиливалось. Однако первый доклад был сделан только после того, как я полностью документировал его большим числом различных источников, и, мог представить свой труд со спокой- ной совестью.

Гитлер чем дальше, тем больше неравничал, особенно после падения Мацуоки в июле 1941 г. Все вертелось вокруг вопроса: будет ли Япония верна своим обязательствам перед странами Оси, несмотря на договор о нейтралитете с Россией от 13 апреля 1941 года, или, с целью обеспечить себе безопасный тыл, она сделает еще несколько шагов навстречу пожеланиям американского прави- тельства. В этом случае пакт 3-х мог превратиться в ничего не значащую бумажку. Чувствуя, что время уходит, Гитлер начал оказывать давление на японцев; любой ценой он хотел вовлечь Японию в активные боевые действия, чтобы облегчить положение Германии.

Для подкрепления немецких усилий Дитрих, шеф пресс-службы Рейха, выпустил серию оптимистических пресс-релизов. Глава ДПВ-германского агенства новостей и близкий друг Янке фон Рит- ген позвонил мне и стал допытываться, как понимать все эти не- вероятные сведения о том, что война будто бы уже выиграна, большинство русских армий разбито, и русские не в состоянии лишить нас победы. Послушайте Шеленберг, - говорил он, - обь- ясните мне, что происходит? У меня появляется чувство, будто, я нахожусь в сумасшедшем доме. Я только что разговаривал с этой баварской деревенщиной ( так он называл некоего Зудермана из пресс-службы правительства), которая трепалась на своем ди- алекте и рассказывала мне о том, как она собирается написать об окончательной победе в "Фелькишер беобахтер". Мои люди хо- тят хнать, что все это значит, а я не знаю, что им сказать."

Я постарался его успокоить. Несомненно, Вермахт одержал ряд выдающихся побед в России, - заявил я. Но я сильно сомне- ваюсь в справедливости заключений Дитриха. Гитлер преследует две цели: во-первых, он хочет продемонстрировать достижения вермахта всему миру, да и германскому народу, и, во-вторых, пытается оказать давление на Японию. Он хочет внушить ей опасение, что если она и дальше будет колебаться, то опаздает к дележу добычи. Если она хочет получить часть Сибири, следует поторапливаться. Не знаю поможет ли это - в конце концов мы имеем дело не с европейцами, а с неуловимыми японцами. Мы ста- рались все это обьяснить в наших докладах Гиммлеру и Гейдриху, но обратили ли они на это внимание, другой вопрос".

Когда Гитлер прочитал мой доклад о японо-американских пе- реговорах и амбициях Японии в Юго-Восточной Азии, он впал в ярость и с презрением отверг все мои предостережения. Он со- вершенно проигнорировал то обстоятельство, что в июле 1941 го- да Соединенные Штаты ответили на японскую оккупацию юга Индо- китая замораживанием японских активов, мерой, к которой наме- ренно присоединились Британское содружество и Нидерланды. Фи- нансовое эмбарго ударило по жизненно важным центрам японской экономики, приостановив поставки сырья, прежде всего нефти. Поэтому, когда в августе 1941 года премьер Коноэ предложил встретиться с Рузвельтом, Гитлер посчитал это личным оскорбле- нием. Он постарался всеми возможными средствами сорвать япо- но-американские переговоры, однако его попытки оказались без- результатными. Гимлер и Гейдрих упрекали меня за это, но я па- рировал обвинения, указывая на полный провал в том же деле Риббентропа.

Фон Ритчен выслушал мои обьяснения с огромным интересом. Мы договорились позавтракать вместе, и за завтраком я получил ценные сведения, подтвердившие то, что мы уже знали или подоз- ревали. Получив информацию из Каира и Стамбула, один из наибо- лее способных сотрудников фон Ритчена доктор Рейхерт подгото- вил вполне убедительный доклад, основанный на надежных источ- никах. В нем сообщалось о больших летних маневрах специальных частей японских ВВС, проводившихся в бухте Гаго неподалеку от Китая. Взаимодействие авиации и флота оказалось чрезвычайно эффективным; и флот, и армия договорились навчать действия в недалеком будущем. Осуществляя стратегическое планирование, они рассматривали лишь один вариант действий: наступление в южной части Тихого океана. Для реализации этого плана было не- обходимо, чтобы Россию по-прежнему связывала Германию и, имея это в виду, японские дипломаты пытались добиться подтверждения нейтралитета с Россией. Армия была задействована в Китае и Ин- докитае и была не готова взваливать на себя дополнительные обязательства.

Эти доклады вместе с докладом представителя ДПВ в Токио Зорге Гейдриху предстояло обсудить с Гитлером, Риббентропом, Кейтелем и Иодлем. Перед отьездом на это совещание я передал Гейдриху несколько донесений из Буэнос-Айреса и Лиссабона, подтверждавших наши заключения. Еще одним подтверждением нашей правоты стало заявление Токио о закрытии до середины августа для всех иностранцев, в том числе и дипломатов, острова Кюсю.

В конце октября 1941 года Янке передал доклад японской разведки, сведения из которого подтверждались по его китайским каналам. Он сообщал, что Хидэки Тодзио, новый премьер-министр и военный министр, полагает будто Рузвельт и Корделл Хэлл ни- когда не уступят на переговорах. В качестве последней попытки достичь соглашения, а также по внутриполитическим причинам, Тодзио направил в Вашингтон на переговоры в помощь адмиралу Номуре бывшего японского посла в Берлине, женатого на амери- канке Куруцу.

В любом случае, этот шаг был предпринят при наличии гото- вой альтернативы переговорам, и можно было с определенной сте- пенью вероятности утверждать, что решение нанести удар по Аме- рике было принято уже к середине Октября.

Гитлер к нашим докладам относился скептически, пока, на- конец, в середине ноября, я, по его просьбе направил через Ян- ке послание японской разведке, в которой говорилось, что Гер- мания заинтересована в участии Японии в войне, независимо от его масштабов и района. Это послание появилось после того, как Гитлер решил: раз уж Япония определенно вступит в войну, не- важно, где это произойдет.

Думаю, этот шаг повлиял на японскую политику, так как сразу же после получения послания, не дождавшись официальных гарантий, японцы завершили мобилизацию и, в конце ноября флот получил приказ отправиться в Южную часть Тихого океана для проведения десантных операций.

Гиммлер, как преданный слуга своего хозяина захотел тот- час же известить оь этом фюрера. Однако он получил суровый вы- говор еще до того, как изложил полученные им сведения. Гитлер оборвал его, заорав:"Сейчас я ничего не хочу об этом слышать - я хочу сохранить полную свободу действий!"

Тотчас же последовал запрос из Токио, возьмет ли Германия на себя обязательство в случае войны Японии с англосаксами не заключать сепаратного мира. Гитлер велел министерству иност- ранных дел дать на столь откровенный вопрос утвердительный от- вет.

7 декабря 1941 года Япония напала на Пирл-Харбор. На сле- дующий день Гитлер обьявил войну Соединенным Штатам Америки. 24 Соперничество с Риббентропом

Герр Лютер - Проект соглашения о полномочиях политической разведки - личная сеть Риббентропа - Способ ее дискредитиро- вать - Враждебное отношение Риббентропа в СД - Его влияние на Гитлера.

Вспоминая свои обычные обязанности, которых становилось все больше, я взялся и за важную работу по организации взаимо- действия с различными ведомствами. Самым важным из них было министерство иностранных дел. Когда я возглавлял контрразведку у меня наладились хорошие отношения с заместителем министра герром Лютером. Он стоял ао главе герамнского департамента(от- дела) и был доверенным лицом Риббентропа, который всегда инте- ресовался его мнением, прежде, чем решить какой-либо важный личный или служебный вопрос. Причины такого тесного контакта были неизвестны.

Гейдрих велел мне поддерживать тесную связь с Лютером, считая ее лучшим путем к Риббентропу. По мнению Гейдриха Лютер был холодным, сдержанным, скорее остроумным, чем интеллигент- ным человеком, которого интересовала только власть. Однако Риббентроп абсолютно ему доверял. Возможно, Лютер был единственным, кто пользовался его доверием. Он был городским советником Целлендорфа, пригороде Берлина и оказался причаст- ным к делу о растрате, но благодаря влиянию Риббентропа и Гиммлера его имя осталось незапятнаным. Лютер был очень сильно настроен против СС, Гейдрих и Гиммлер знали, что он все время возбуждает подозрительность шефа в отношении этой организации. Как они полагали, дело было в страхе перед тем, что СС слишком много о нем знает. Лютеру Риббентроп поручил полную реоргани- зацию внешнеполитического ведомства.

Гейдрих предостерег меня:"Вам трудно придется с Лютером. Будьте осторожны, он может использовать ваши слова против вас. Постоянно поддерживайте со мной связь, чтобы я мог вам помочь. В любом случае он, по-видимому, попытается использовать вас против меня. Вы же себя знаете. Вы стремитесь быть независимым в работе и мне бы не хотелось, чтобы вы попали в один из кап- канов Лютера."

Я установил связь с Лютером, занимаясь некоторыми воп- росами контрразведки, такими как деятельность полицейских ат- таше и тому ппдобными. Совместная работа вызвала чувство дове- рия ко мне, которое я заботливо поддерживал, помогая разрешить конфликты, возникавшие в его отношениях с СС за границей. Я детально записывал все беседы с Лютером; эти записи шли к Гейдриху и от него к Гиммлеру.

Лютер совершенно не подходил к государственной службе. Когда лучше он чувствовал бы себя в коммерции. Он был энерги- чен, все схватывал на лету, обладал определенными организа- торскими способностями. У него была красивая голова и чуть полноватое лицо. Лютер носил очки в массивной роговой оправе, прикрывавшие опухшие из-за воспаления носовых пазух глаза. Го- ворил он с легким берлинским акцентом. Требовалось немалое са- мообладание, чтобы не возмутиться его агрессивностью. Направ- ление его мыслей быстро менялось, и он мог сказать или сделать все что угодно. Он руководствовался исключительно деловыми расчетами и, принимая это во вниамние, с ним можно было иметь дело, хотя и не без трудностей.

Каково же было постоянным служащим работать с таким ше- фом? Он видел в их внимании к другим, осторожной аргументации и сомнениях проявление слабости и называл их окаменевшими ископаемыми. Он во многом превосходил всех своих коллег, чаще всего предпочитал ставить их перед свершившимся фактом. Он и в самом деле был "серым кардиналом" того времени, подобно барону Хольштейну в МИДе при Кайзере, однако едва, ли был ровней ему как профессиональный дипломат. Зато он был холоднее и безжа- лостнее; такого опасного человека могла породить лишь тотали- тарная система.

Мое сильное место состояло в том, что для Лютера я был мостиком, по которому он мог добраться до своих противников, Гиммлера и Гейдриха. Я некоторым образом обеспечивал ему защи- ту от их страшной организации, к которой, на самом деле он испытывал слабость. В минуту откровенности он признался, что хотел бы быть членом СС. Однажды мне удалось отстоять его от нападок Гейдриха и Гиммлера. Я недвусмысленно обьяснил ему, что наши отношения должны быть свододны от каких-либо личных моментов и надо отдать ему должное, он поддерживал многие мои служебные запросы и честно и искусно отставивал их перед Риб- бентропом. Поэтому благодаря ему мне удалось добиться того, чего я никогда бы не смог добиться через других чиновников ве- домства Риббентропа.

Через несколько недель, я набросал проект соглашения с министерством иностранных дел, который по настоянию Лютера был в конце концов подписан Риббентропом. Он обеспечил за полити- ческой разведкой серьезные права.

Когда я вспоминаю об этих переговорах, я все еще удивля- юсь почти фривольному отношению к подготовке Германии к вели- чайшей в ее истории войне. По словам Лютера, не существовало никаких определенных договоренностей между министерством иностранных дел и военной разведкой.

Эти переговоры и заключенное в результате них письменное соглашение стали основой моего стабильного сотрудничества с МИДом.

Ценность такого сотрудничества определить было сложно. Временами оно было образцовым, временами оно не только расстраивалось, но и возникали серьезные конфликты. В боль- шинстве случаев это было результатом личных ошибок Риббентро- па. Его взгляды и распоряжения были для меня неприемлемыми, а его личное отношение непереносимо. В конце концов, я решил вы- яснить отношения с ним исходя не из личной вражды, а из того, что он превратил в своих врагов всех.

Чтобы продемонстрировать Риббентропу, насколько непра- вильны его представления о разведке, я сначала показал Лютеру, Гейдриху и Гиммлеру сведения - 70 процентов из них специально сфабрикованных - о польском эмигрантском правительстве в лон- доне, которые были подготовлены мною. Я передал их заграничных агентов. Две недели спустя Риббентроп представил эти данные Гитлеру в качестве ценной информации. После этого Гитлер более часа откровенно беседовал с Риббентропом. Министр иностранных дел ничего не сообщил о результатах этой беседы, но двумя дня- ми позже он, обедая с Гиммлером, рассказывал об общих труд- ностях руководства разведкой.

Наконец настал день, когда мне приказали лично доложиться Риббентропу. Я подошел точно в назначенное время и был сразу же принят. Тогда его кабинет помещался в одном из крыльев быв- шего президентского дворца, а само министерство располагалось на Вильгельмштрассе. Кабинет был выдержан точь-в-точь в том же стиле что и новая рейхсканцелярия. Комната с большим столом и большими окнами была заполнена пышными коврами, дорогими гобе- ленами, богато украшенными стульями с шелковой обивкой. Риб- бентроп, как обычно, стоял позади стола со скрещенными руками. Он принял меня на редкость официально; было видно, что он ста- рался произвести впечатление. Он говорил медленно и веско, как будто принимал меня впервые. После нескольких слов он вышел из-за стола, торжественно протянул мне руку и предложил сесть. Затем он сам уселся напротив меня и сказал: "Пожалуйста, начи- найте без предисловий. Я уже знаю, о чем вы пришли побеседо- вать."

В течение первого получаса его лицо оставалось неподвиж- ным. Он внимательно слушал меня. Но стоило мне перейти к орга- низации различных групп связи с другими министерствами, он резко оборвал меня:"Вы не собираетесь сами создавать разведы- вательные подразделения в других ведомствах?" Вопрос явно сви- детельствовал о том, что он просто не понял о чем я говорил. Я начал снова и осторожно, не торопясь обьяснил ему, что группы связи(liason offices) необходимы и что, если он поразмышляет над проблемой, то поймет, как выиграют от них и министерство иностранных дел, и он лично. Абстрагируясь от вопросов контро- ля и распоряжения ими, контакты между этими группами, мною и другими ведомствами могут использоваться для решения вопросов, представляющих для МИДа огромный интерес. Этими делами можно было бы заниматься на нейтральной почве, как тем, что представляет интерес только для разведки, а не для конфликтую- щих ведомств. Если разведка сможет работать в тесном взаимо- действии с МИДом, в выигрыше будут обе организации. За такой договоренностью будет стоять рейсфюрер СС и для меня отпадет необходимость по каждому поводу консультироваться с Риббентро- пом. дабы устранить подразделения Риббентропа в том, что мой план маневром по проникновениюСС в министерство иностранных дел, я предложил, чтобы глава разведки, кто-бы он ни был, вхо- дил в штат МИДа.

Риббентроп смотрел на меня в совершенной растерянности. Он все еще не понимал чего я хочу, и чем больше я обьяснял, тем меньше он понимал мои слова. Я дошел до того, что расска- зал ему как мы умышленно подкинули ему ложные сведения. Я на- помнил Риббентропу о беседе с фюрером, и, наконец, прямо зая- вил, что позиции разведки сейчас достаточно сильны, и он не сможет впредь нападать на нее. Если вы не за нас, то я должен сделать вывод, что вы против нас.

Здесь он заволновался и рассердился. Он не потерпит лич- ных оскорблений, заявил Риббентроп. Он всегда стремился к ра- зумному рабочему сотрудничеству, но сейчас вынужден считать, что мы отказываемся видеть в министерстве иностранных дел не- зависимое учреждение. Я извинился и заявил, что, по-моему мне- нию, мы не вполне понимаем друг друга и, если он придает этому какое-либо значение, я готов изложить ему, мой план на бумаге. С презрительной гримасой он ответил:"Спасибо, я обойдусь и без этого."

Тогда я попытался разговорить его, сказав, что было бы, несомненно, очень интересно, познакомиться с его собственными представлениями об организации и методах работы разведки. Он сразу же успокоился и откинулся на спинку стула с дружелюбным жестом. Я понял, что неправильно повел беседу. Мне не следова- ло начинать с лекции, для начала попросить его поделиться сво- ими взглядами. Без всякого умысла я задел его тщеславие.

Взгляды Риббентропа были совершенно иными. По его мнению, было достаточно располагать десятком-двумя отборных агентов за границей. Они должны были бы распоряжаться большими средствами и собирали бы информацию, главным образом, по собственному ра- зумению. Регулярно получаемой от этих 10-20 человек информации было бы вполне достаточно. детали не играли большой роли в глобальных вопросах внешней политики; решающее значение имели определенные крупные вопросы, возникновение которых можно было бы предвидеть.

Он сказал, что очень доверяет мне лично- от этого заявле- ния я чуть не упал со стула- и он готов сделать все необходи- мое и обезопасить меня. В любое время он готов взять меня в свою разведывательную службу. здесь, наряду с изучением гло- бальных проблем, я мог взяться за организацию разведывательной службы, о которой шла речь. Я еще раз обьяснил ему: дело не в личностях, и его предложение меня не интересует но, я не могу согласиться с его мнением. Я полагал, что решающее значение для разведки имеют именно детали, и только с помощью методи- ческого научного анализа данных, поступающих от разведыватель- ной сети, можно заложить реальную базу для политиков. Этого невозможно добиться с помощью случайной информации или усилий 10 или 20 человек, как бы они ни были талантливы.

Внезапно у Риббентропа появился усталый вид, и наш разго- вор закончился. Я обратил внимание,что его лицо перекосилось. Несколько дней спустя я рассказал об этом доктору де Кринишу, которого прежде не раз приглашали к Риббентропу для консульта- ций. По его мнению, у того было серьезное функциональное пору- чение, скорее всего связанное с заболеванием почек. Одна почка уже была удалена и, по всей вероятности, пострадала гормональ- ная система. Мы коротко и официально попрощались. Я лишился всех иллюзий. Я понял, что не смогу согласиться с таким чело- веком ни по одному вопросу. Он никогда не проявит признаков понимания нужд, да и самой необходимости существования развед- ки.

Для меня было непонятно, что же Гитлер нашел в Риббентро- пе. Видимо, как и все его окружение, Риббентроп с бюрократи- ческой педантичностью воспринимал директивы и четко их выпол- нял. Поэтому проводимый им внешнеполитический курс превратился в довесок борьбы за власть. Казалось, его поведение определя- ется внутренним чувством собственной неполноценности - хотя в какой степени это была изначальная черта его психического склада, а в какой степени она в нем развилась и почему, я так и не узнал. Это обстоятельство может многое обьяснить в его представлениях и поступках. К примеру, как еще обьяснить его ненависть к Великобритании? Как еще обьяснить его властность и болтливость?

Его тщеславие и узость кругозора просто шокировали меня. Они ясно показали причины ограниченности нашей внешней полити- ки и глупость ее принципов. И он, и Гитлер, сами по себе, бы- ли, очевидно готовы на все, вплоть до того, чтобы в случае не- обходимости безжалостно принести в жертву германский народ. Во время своей первой беседы с Риббентропом я не вполне отчетливо это понимал, хотя основа для внешней политики такого типа, ве- роятно, уже была заложена. Но я инстинктивно чувствовал нечто подобное, и мы оба - и он, и я - понимали, что принадлежим к разным мирам.

С другой стороны, он не забыл обо мне. Как я слышал от людей из его окружения, он вновь и вновь интересовался деталя- ми моей карьеры и иногда что-нибудь рассказывал с целью подт- вердить, что "фюрер прав, - Шелленберг - декадент-законник, и однажды нам придется им заняться." Он даже дал Лютеру указание подобно сообщать о нашем сотрудничестве и особое внимание об- ратить не допускаю ли я каких-либо критических замечаний и от- носительно него самого или внешнеполитического курса. Нельзя понять,???? в 1939 г. Гитлер счел возможным сказать, будто Риббентроп был величайшим руководителем внешней политики Гер- мании со времен Бисмарка  

Оглавление

Здесь читайте:

Шелленберг (Schellenberg) Вальтер (1910-1952), один из руководителей гитлеровской разведки.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

 Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

на следующих доменах:
www.hrono.ru
www.hrono.info
www.hronos.km.ru

редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС