II Романовские чтения

2009 г.

РУССКОЕ ПОЛЕ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

II Романовские чтения

О. Б. Молодов

Филиал Северо-Западной академии государственной службы в г. Вологде

Социальное служение православного духовенства Вологодской епархии в местах лишения свободы

(XIX – начало ХХ вв.)

Вологда. Фото А.Н. Савельева.

Синодальный период истории Русской православной церкви (РПЦ) хронологически совпадает с правлением династии Романовых. С ликвидацией института патриаршества Петром I и возведением Священного Синода в статус органа государственного управления, по существу – коллегии по духовным делам, начался особый этап церковной истории, длившийся до свержения Романовых в 1917 году.

Вологодская православная епархия в XIX – начале ХХ вв. территориально не совпадала с современными границами и включала отдельные земли нынешних Архангельской, Новгородской областей и Республики Карелия. По данной причине при формировании фондов материалы по местам лишения свободы дооктябрьского периода оказались именно в Государственном архиве Вологодской области (ГАВО). Наибольшие возможности представляют для исследователей фонды Вологодской губернской тюремной инспекции (ф. 111) и Вологодского губернского комитета попечительства о тюрьмах (ф. 112). Фонды уездных тюремных учреждений и отделений попечительства немногочисленны, отличаются небольшим объемом и фрагментарностью. Например, фонд Вытегорской тюрьмы Олонецкой губернии (ф. 1201) состоит из 11 единиц хранения, а Тотемской тюрьмы (ф. 1233) всего из одного дела. Бoльшая часть материалов по уездным тюрьмам представляет собой списки заключенных, документы по финансовой отчетности и вещевому обеспечению арестантов, не способных пролить свет на изучаемую нами проблему. Наиболее информативно ценным среди них является фонд Череповецкого уездного тюремного отделения Новгородской губернии (ф. 1178).

В данной работе предпринимается попытка охарактеризовать основные направления социального служения духовенства в пенитенциарных учреждениях, находившихся на территории Вологодской губернии до октября 1917 года. В систему органов, исполняющих уголовные наказания в царской России, входили губернские тюрьмы (тюремные замки), уездные тюрьмы и исправительно-арестантские отделения. К первым относилась Вологодская губернская тюрьма, построенная в 1824 г., остатки здания которой сохранились на Советском проспекте г. Вологды. Кроме того действовала Вологодская пересыльная тюрьма, первоначально построенная во второй половине XIX в. под ночлежный дом, расположенный на перекрестке современных ул. Герцена и М. Ульяновой. Вологодское исправительно-арестантское отделение (Временная каторжная тюрьма), выстроенная в 1853 г. за Архангельской заставой, ныне следственный изолятор на ул. Трудовая1 .

Уездные тюрьмы имелись в Вытегорском, Вельском, Великоустюжском, Грязовецком, Никольском, Кадниковском, Сольвычегодском, Тотемском, Усть- Сысольском, Устюженском и Яренском уездах. Территории Вельского, Сольвы-чегодского и Усть-Сысольского уездов принадлежат в настоящее время Архангельской области.

Обязательным атрибутом каждого тюремного учреждения того периода было церковное сооружение или помещение. Тюремные православные церкви имелись в Вологодской, Грязовецкой, Кадниковской, Великоустюгской, Тотемской, Устюжен-ской, Сольвычегодской тюрьмах; часовни – в Никольской и Усть-Сысольской2 . В Яренской тюрьме богослужения проводились в свободных камерах, а строительство деревянного храма началось только в 1902 году3 . Большинство церковных сооружений находились среди помещений тюрьмы либо пристраивались к арестантским корпусам. Например, церковь в Грязовецкой уездной тюрьме находилась на втором этаже арестантского корпуса, в Череповецкой – на третьем4 . В Тотемском тюремном замке каменная одноэтажная церковь была пристроена к основному корпусу в 1857 году. Как сообщается в отчете тюремного отделения, «наконец усердием Архимандрита Спасо-Суморина монастыря Нафанаила при содействии прочих директоров отделения… на пожертвования частными лицами до 6 тыс. рублей» церковь была построена и освящена5 .

Тюремные школы. Богослужения, проводимые в тюремных церквах и часовнях, были лишь частью большой работы, осуществляемой православным духовенством. Обучение заключенных грамоте и Закону Божию, как правило, ложилось на штатных священнослужителей (священников и диаконов), хотя в ряде тюремных учреждений школы отсутствовали «за неимением помещения» 6 . «Школа не устроена, обучения нет», - отмечалось в отчете Вологодского исправительно-арестантского отделения за 1915 год7 . Не было школ Великоустюгской, Никольской, Тотемской и Череповецкой уездных тюрьмах8 . Циркуляром МВД ¹ 33 от 1879 г. отмечалась «почти повсеместная праздность арестантов, как взрослых, так и несовершеннолетних, не говоря уже об отсутствии правильного и последовательного обучения последних грамоте»9 . Вместе с тем Правила, утвержденные МВД 31 августа 1887 г. (§ 15), устанавливали обязательное изучение в тюремных школах «Закона Божьего, грамоты с чистописанием, основ арифметики и других необходимых сведений об обязанностях и правах верноподанного»10 .

В некоторых тюремных учреждениях Российской империи, судя по отчетам, в конце XIX в. школьное дело позитивно развивалось, например, в Воронежском и Саратовском исправительно-арестантских отделениях. В Вологодской губернской тюрьме в 1896 г. была устроена школа грамоты для заключенных «с целью их исправления и введения в их жизнь религиозно нравственных начал», где в 1903 г. обучалось 18 человек. Закон Божий преподавал священник, а чтение и письмо – диакон. Занятия велись 4 раза в неделю по понедельникам, вторникам, четвергам и субботам с 9 часов до времени обеда заключенных. В результате все неграмотные, посещающие школу, на момент подготовки отчета читали и писали, но «еще не бойко»11 .

Преподавали в тюремных школах священнослужители, иногда помощь в этом оказывали грамотные арестанты12 . Занятия с осужденными также проходили в рамках пенитенциарных правил. Согласно циркуляру Главного тюремного управления (ГТУ) от 28 мая 1914 г. ¹ 37, заключенные во время занятий в школе могли «обращаться только к учителю или отвечать на его вопросы, отнюдь не разговаривая между собою»13 .

По мнению Н.Ф. Лучинского, «тюремный священник, конечно, явился бы наилучшим, самым желательным преподавателем тюремной школы, но [он должен научиться] относиться к своим воспитанникам-арестантам не только с христианским чувством милосердия и участия к страждущим, но и со здравым, практическим взглядом на пенитенциарные задачи»14 . Образование, получаемое в тюремной школе, благодаря преподаванию священнослужителей, действительно имело клерикальный характер и страдало односторонностью. М.Г. Детковым справедливо отмечается попытка ограничить сознание осужденного рамками религиозного мышления в отрыве от возможности использования богатств научной мысли и культуры15 .

Чтения. Начальники тюремных учреждений в отчетах откровенно признавали, что общие чтения и беседы находятся «в зачаточном состоянии», их программа «заранее не установлена и записи не ведутся»16 . Как правило, чтения проводились в неприспособленных помещениях – тюремных коридорах, вмещающих 50–60 арестантов. Количество подобных мероприятий указывается в отчетах по-разному. В Великоустюгской тюрьме в 1917 г. чтения организовывались «изредка в воскресные и праздничные дни, в течение 1–2 часов в послеобеденное время». В Никольской тюрьме – «до 25 раз в год по воскресным и праздничным дням от 1 до 2 часов по усмотрению священника»17 . В 1902 г. в Вологодской губернской тюрьме чтения проводились также по воскресным дням, кроме каникулярного времени18 .

Как видно из архивных материалов, они организовывались, как правило, штатными или приходящими священнослужителями – о. А. Углецким (Вели-коустюгская тюрьма), о. В. Яхлаковым (Никольская тюрьма), диаконом А. Алю-хиным (Вологодская губернская тюрьма), которым помогали грамотные арестанты. Для проведения бесед иногда приглашались представители общественных организаций – комитетов грамотности, комиссий по устройству народных чтений, попечительства о народной трезвости. Чтения сопровождались, как указывается в отчетах, «туманными картинами», демонстрируемыми с помощью «волшебного фонаря» – предшественника современного диапроектора. Подобными техническими средствами тюремные учреждения обычно не располагали по причине скудного финансирования, и поэтому заимствовали их у местных общественных объединений на время проведения мероприятий. Если в Вологодском исправительно-арестантском отделении был свой «волшебный фонарь», то Великоустюгская и Никольская тюрьмы брали его у отделений комитета народной трезвости19 .

Как заключал Н.Ф. Лучинский, «чтения проводятся без всякой системы, по выбору чтеца, не одобренному даже и ближайшим тюремным начальством; сами же чтецы, по большей части бывают совершенно лишены не только необходимого образования, но и всяких лекторских способностей»20 .

Библиотеки. Библиотеки имелись в каждом тюремном учреждении, где специальных помещений для них не предусматривалось. Литература часто содержалась в конторе (канцелярии) тюрьмы, поскольку по причине незначительного чис ла книг и журналов много места не занимала. В уездных тюрьмах библиотеки насчитывали 150–300 экземпляров книг и периодических изданий духовно-нравственного содержания. «Книг духовного и нравственного содержания и Св. Писания для чтения арестантам достаточно», – сообщает начальник Яренской тюрь-мы21 . Напротив, начальник Череповецкой тюрьмы докладывал Попечительству Новгородской губернии 4 марта 1913 г. о том, что «многие из заключенных просят из тюремной библиотеки для чтения книг, но уважить просьбу эту он не может, за отсутствием в библиотеке книг… С 1900 г. расход на покупку книг для тюремной библиотеки не производился, хотя ежегодно таковой разрешался в размере 5 руб. в год»22 . В 1915 г. библиотекой заведовал сам начальник Череповецкой тюрьмы на общественных началах («без вознаграждения») и говорится о наличии 180 экз. «разных учебников, Божественных повестей, рассказов и романов»23 . В последние годы монархического правления в России в некоторые тюремные библиотеки журналы не выписывались вообще (например, в 1915 г. в Вологодском исправительном отделении и Великоустюгской тюрьме).

В 1915 г. Вологодское исправительно-арестантское отделение располагало относительно богатой библиотекой, в которой имелось до 2000 экземпляров книг «при 1056 названиях». Помещения для библиотеки, которой заведовал священник, не было. Грамотным арестантам выдавались книги религиозно-нравственного содержания, по истории и географии, в значительном количестве беллетристика24 . Выписываемые журналы также имели религиозную направленность («Русский паломник», «Воскресный день», «Отдых христианина», «Зерно»), реже – посвящались проблемам тюремной системы, как «Труды II съезда тюремных деятелей».

Священники играли первостепенную роль в пополнении тюремных библиотек, будучи заказчиками необходимой литературы и цензорами других присылаемых изданий. Библиотеки обычно пополнялись за счет средств местного попечительства над местами лишения свободы и добровольных пожертвований от общественных организаций (Общества распространения Священного Писания, Британского общества и др.)25 . Список требующихся книг иногда составлялся тюремным священником. Любопытным документом является Реестр книг необходимых для церкви и библиотеки Вологодского исправительно-арестантс-кого отделения, подготовленный 29 февраля 1892 г. священником Александром Доброумовым26 . Там перечислено 20 изданий на сумму 50 руб. 10 коп., причем все имеют сугубо религиозный характер – Церковный устав, библии, молитвенники, жития святых.

Циркуляром Министерства юстиции от 16 июля 1908 г. ¹ 52 предписывалось выдавать арестантам для чтения книги и журналы, «если они по содержанию своему не могут быть признаны вредными ни в религиозном, ни в нравственном отношениях и не заключают в себе учений, направленных против существующих государственного строя и управления»27 . Главное тюремное управление в циркуляре от 12 июля 1910 г. ¹ 31 выражает беспокойство о проникновении в тюремные библиотеки значительного числа «вредных» книг и запрещает допускать в библиотеки издания «противные религии, правительственному и общественному порядку, а также доброй нравственности»28 . Кроме того, под предлогом распространения Священного Писания в тюрьмы иногда проникали пропагандисты сектантских учений (баптисты, адвентисты и др.), что вызывало опасения руководства ГТУ, поскольку распространение иных вероучений и прозелитизм были запрещены законом29 .

ГТУ констатировало, что за неимением денежных средств, по незнанию и равнодушию лиц, заведующих библиотеками, они находятся в «весьма неудовлетворительном состоянии»30 . Только после Февральской революции 1917 г. состоянием тюремных библиотек озаботилось новое правительство и руководство Главного управления местами заключения (ГУМЗ). Было признано, что «до сих пор потребность заключенных в чтении удовлетворялась далеко несовершенно». Имевшиеся библиотеки были не только «малоинтересны по содержанию, но и ничтожны по количеству книг»31 . Заключенным не разрешалось чтение свежих газет и журналов. Циркуляром ГУМЗ предусматривался ряд мероприятий, направленных на развитие тюремных библиотек, которые по причине дальнейших революционных событий в стране реализовать не удалось.

Таким образом, православное тюремное духовенство кроме проведения богослужений, активно участвовало в иных мероприятиях воспитательного и просветительного характера. В целом по стране священнослужители представляли собой «довольно многочисленный отряд должностных лиц, оказывающих немалое влияние на состояние мест заключения»32 . Несмотря на прилагаемые усилия по нравственному исправлению осужденных, их деятельность не могла дать желаемых результатов. Православные священники сталкивались с мощной субкультурой уголовного мира, которая закрепляла и культивировала преступное поведение. В этих условиях исправление заключенных было возможно параллельно с разрушением уголовных норм, но в те годы борьба велась, как правило, только с наиболее злостными внешними проявлениями этой субкультуры: сквернословием, азартными играми, пьянством33 .

Вместе с тем, оценивать результаты тюремного служения необходимо с учетом того, что в условиях традиционной для России экономии средств на тюремные нужды, священнослужители порой на общественных началах или за символическую оплату проводили большую, часто подвижническую работу по воспитанию и обучению осужденных к лишению свободы.

Примечания

1 Коновалов Ф. Я. и др. Вологда, XII – начало ХХ века: Краеведческий словарь. – Архангельск, 1993. С.113.

2 ГАВО, ф. 1202, оп. 1, д. 7, л. 152 об.

3 Там же, л. 97–98.

4 Там же, ф. 1178, оп. 1, д. 1, л.4.

5 Там же, ф. 112, оп. 1, д. 6, л. 42 об.

6 Там же, ф. 1178, оп. 1, д. 30, л. 24; ф. 4578, оп. 1, д. 5, л. 31, 35, 42.

7 Там же, ф. 115, оп. 2, д. 78, л.14.

8 Там же, ф. 115, оп. 1, д. 9, л. 12 об; ф. 1178, оп. 1, д. 31, л. 24.

9 Там же, ф. 112, оп. 1, д. 38, л. 2.

10 Там же, ф. 111, оп. 2, д. 6, л. 37 об.

11 Там же, ф. 1202, оп. 1, д. 31, л. 24.

12 Там же, ф. 115, оп. 1, д. 4, л. 18 об.

13 Там же, ф. 114, оп. 2, д. 33, л. 63–63 об.

14 Лучинский Н.Ф. Основы тюремного дела. Спб. : Изд. ред. журн. «Тюремный Вестник», 1904. С. 82.

15 Детков М. Г. Тюрьмы, лагеря и колонии России. М. : Вердикт–1 М, 1999. С. 48.

16 ГАВО, ф. 4578, оп. 1, д. 4, л. 31.

17 Там же, л. 31, 43.

18 ГАВО, ф. 4578, оп. 1, д. 7, л. 15 об.

19 Там же, ф. 115, оп. 1, д. 1, л. 5; ф. 4578, оп. 1, д. 5, л. 31–31 об, 42–43.

20 Лучинский Н. Ф. Указ. соч. С. 76.

21 ГАВО, ф. 1202, оп. 1, д. 7, л. 98.

22 Там же, ф. 1178, оп. 1, д. 17, л. 65.

23 Там же, д. 31, л. 25.

24 Там же, ф. 115, оп. 2, д. 78, л. 13–14, 26.

25 Там же, ф. 1178, оп. 1, д. 4, л. 3 об.

26 Там же, ф. 115, оп. 1, д. 4, л. 2–3 об.

27 Там же, ф. 111, оп. 1, д. 1, л. 143 об.

28 Там же, л. 233 об.

29 ГААО, ф. 32, оп. 7, д. 1, л. 4, 7.

30 Детков М. Г. Указ. соч. С. 47.

31 ГААО, ф. 32, оп. 7, д. 1, л. 75.

32 Печников А. П. Тюремные учреждения российского государства (1649–октябрь 1917 гг.): Историческая хроника. М. : Щит – М, 2004. С. 137.

33 Бортникова О. Н. Православные тюремные церкви // Основы государства и права. 1999. ¹ 5. С. 63.

© О. Б. Молодов, 2009

II Романовские чтения. Центр и провинция в системе российской государственности: материалы конференции. Кострома, 26 - 27 марта 2009 года / сост. и науч. ред. А.М. Белов, А.В. Новиков. - Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова. 2009.

Далее читайте:

Вологда - старинный город, областной центр.

Спасо-Прилуцкий мужской монастырь, Вологодская еп., в окрестностях Вологды.

Спасо-Каменный мужской монастырь, Вологодская еп., на каменистом острове Кубенского озера. Основан в сер. XIII в.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС