№ 3'03

Эдуард Хлысталов

Почему Сталин не верил широкоизвестным теперь агентам

XPOHOС

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

Предатели из разведки

Хлысталов Эдуард Александрович родился в Москве в 1932 году. Родители были репрессированы. После службы в армии учился в вечерней школе, окончил вечерний юридический институт, Высшие курсы Академии МВД СССР. С 1963 года — следователь Октябрьского района Москвы, старший следователь ГУВД, инспектор Политического управления МВД СССР. Полковник милиции, заслуженный работник МВД. Имеет многочисленные правительственные награды. За участие в работах по ликвидации последствий на Чернобыльской АЭС награжден медалью «За спасение погибавших».

Более 50 лет занимается литературным творчеством. Автор повестей, очерков и рассказов, член Союза писателей России.

Над очерком о предателях советской разведки автор работал много лет, собирая материал по крупицам. С момента списываемых событий прошли десятки лет, но по-прежнему все документы являются строго секретными и не выдаются независимым исследователям.

Российское общество до сих пор находится в неведении, чем занимались наши разведчики, сколько их было, во что они обходились народу, и уж совсем секретной была информация о провале советских разведчиков, переходе их на сторону потенциальных врагов России, предательстве интересов службы, моральный и материальный ущерб, причиненный стране предателями.

Сведения о предателях из разведки приходилось собирать буквально по крупицам, работая в архивах бывшего КГБ и МВД, изучая личные и уголовные дела, используя переводы публикаций иностранной печати тех лет, находящиеся в спецхранах, а также мемуарную литературу, изданную в последние годы. Автор беседовал с рядом бывших разведчиков, посещал закрытые объекты, где раньше жили и действовали разведчики, дачи И. Сталина, где намечалась его ликвидация.

В СССР, а потом и в России, трудно разобраться, кто друг, а кто враг. Организаторы убийства в Мексике бывшего коммунистического вождя Л. Троцкого генералы Н. Эйтингон и П. Судоплатов отсидели в наших тюрьмах по десять лет, а непосредственный исполнитель Р. Меркадер был удостоен высшей награды Героя Советского Союза.

Высокая дубовая дверь отворилась, и на пороге кабинета вождя остановились нарком обороны маршал Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал Жуков. В другом конце кабинета за рабочим столом, освещенным лампой со стеклянным зеленым абажуром, стоял Сталин. Он бросил цепкий взгляд на вошедших, перевернул на столе какой-то документ текстом вниз и рукой показал, чтобы они подходили ближе.

Они прошли по мягкой ковровой дорожке вдоль стульев у приставного стола и опять остановились. Сталин вышел им навстречу.

— Проходите, товарищи! — тихо произнес вождь и смерил обоих взглядом, остановившись на нервном лице Жукова. — Прошу присаживаться…

— Товарищ Сталин, мы явились к вам с докладом о серьезном положении на советско-германской границе. Германия усиленно готовится к войне… — начал маршал Тимошенко и замолчал, увидев жесткий взгляд вождя.

Он не хотел идти к Сталину, зная его отношение к германскому вопросу, отговаривал Жукова, но тот со свойственной ему упрямостью настоял… Хозяин должен знать правду.

— Товарищ Сталин! Нами подготовлен для вас доклад о форсированной подготовке Германии к войне против СССР, — волнуясь, но твердым голосом продолжил Жуков. — Мы считаем своим долгом немедленно ознакомить вас с разведданными и анализом ситуации. У наших границ вермахт сосредоточил восемьдесят пять дивизий, что составляет более трети всех вооруженных сил Германии… Наши войска на западной границе уступают как по численности, так и по мощи…

Не садился Сталин, стояли по стойке «смирно» и военные. Вождь страдал полиартритом, боли в ногах не позволяли ему долго сидеть. Военачальники, пока не сядет Сталин, сесть не имели права.

— Из агентурных сообщений, — ровно сказал Тимошенко, — усматривается, что руководство германии разработало «план Барбаросса», целью которого является разгром наших вооруженных сил, захват части СССР до Урала и создание на этой территории марионеточного государства. Согласно этому плану немецкие войска начнут военные действия в мае-июне этого года…

— На побережье Балтийского моря от Штеттина до Мемеля строятся подземные сооружения и артиллерийские укрепления. Они возводятся по ночам в лесах и хорошо маскируются, — добавил осмелевший Жуков. — Лучшие немецкие подразделения тайно подтягиваются к литовской границе…

Сталин взял из рук генерала папку с докладом и стал молча ходить по кабинету. Казалось, он забыл о военачальниках. Его мысли отсюда были далеко-далеко. Какой груз ответственности за страну лежит на его плечах. Сколько лет он стремился стать во главе огромной империи, что ему это стоило, знал только он, и вот он добрался до капитанского мостика, теперь рули и зорко смотри вперед, чтобы ненароком не налететь на опасную мину.

Жуков впервые смотрел на вождя со спины так близко и с удивлением увидел у него она голове розовую лысину чуть не с чайное блюдце, так тщательно скрываемую фотографами и киношниками. Лицо Сталина на глазах посерело, отчетливей проявились глубокие оспины.

— Ви сами, товарищи, верите информации наших разведчиков? — неожиданно спросил вождь глухим голосом с кавказским акцентом и остановился. — Ви не забыли, что у нас с Германией заключен пакт о ненападении?!

Он подошел к рабочему столу и положил папку с докладом. Потом взял со стола документ и протянул его начальнику Генерального штаба. Жуков буквально впился в текст. Это было личное письмо Гитлера Сталину. Некоторое время назад руководство наркомата обороны ежедневно докладывало вождю о концентрации немецких войск у границ СССР. Под их давлением Сталин написал фюреру письмо, в котором, в частности, отметил ничем не оправданное сосредоточение у наших границ немецких дивизий. Теперь Гитлер отвечал, что размещение немецких войск вблизи границ СССР действительно имеет место, но оно не направлено против Советского государства. Германия ведет войну с Великобританией (Германия 19 августа 1940 года предлагала заключить мир, но Великобритания отказалась). Территория Германии легко достигается бомбардировщиками противной стороны и приводит к значительным потерям в живой силе и технике. Вермахт вынужден рассредоточить войска по всей своей территории.

— Империалисты делают все, чтобы разжечь мировую войну, — тихо, словно только для себя, сказал Сталин, — после которой они рассчитывают безраздельно править миром. Главная для них задача —столкнуть лбами Германию и СССР. Наша задача не поддаваться на провокации. Если мы начнем подражать Германии — значит, поведем дело к войне. А что касается агентурных сообщений разведки, то большинство наших осведомителей политические проститутки, перевертыши, готовые продать всех и вся. А ваш ценный агент Рамзай не вылезает из японских борделей и одновременно работает на Германию…

Последние годы Сталин не доверял никому. Большинство старых большевиков из ленинской гвардии оказались предателями. Даже самые преданные вождю люди признались на допросах о подготовке физического устранения Сталина и его близкого окружения. Нет, он не боится смерти! Не хочется уходить, не сделав СССР самой могущественной державой планеты. Из-за постоянного страха террористического акта он вынужден быть затворником Кремля, менять пути следования своих автомобилей, специальному врачу поручать проверять пищу и воду для предотвращения отравления. А как ему хочется выбраться на природу, поохотиться, просто побродить с ружьем по лесу. Он ведь удачливый охотник…

Рыцари плаща и кинжала

Несмотря на многочисленные провалы и предательства, к середине 30-х годов советская разведка добилась определенных успехов. Достаточно отметить, что через двадцать четыре часа в Кремле узнавали о принятом правительством Гитлера решении по тому или иному вопросу. Разведчикам удалось заполучить шифры японской дипломатии, и на Лубянке знали о заключаемых договорах во всех подробностях, будто там присутствовал представитель НКВД. Осведомители советской разведки имелись во всех структурах иностранных государств.

…В феврале 1937 года богатый владелец антикварного магазина на улице Целебестраат, 32, в Гааге австриец Мартин Леснер получил из Парижа письмо. Прочитав текст, он обнаружил в нем условный знак, свидетельствующий о том, что ему надлежит срочно прибыть в свой офис. В парижском офисе его секретарь, одновременно тайный агент ОГПУ Мадлен, вручила ему письмо из Испании, в котором некий престарелый библиофил предлагал купить у него несколько старинных книг. Подобных предложений Мартин Леснер, он же резидент советской разведки Вальтер Кривицкий, получал множество, но это письмо имело зашифрованный приказ о немедленном выезде в СССР вместе с женой, также советской разведчицей, и сыном. Роль богатого владельца магазина позволяла разведчику гласно распоряжаться солидными суммами денег, лечиться на курортах, кутить в ресторанах, ездить по разным странам, жить в дорогих отелях, встречаться с нужными людьми, не привлекая к себе внимания контрразведки западных стран.

Получив приказ, Вальтер вызвал другого резидента советской разведки Людвига. Они земляки, вместе пришли в революцию, завербованы были еще Феликсом Дзержинским, дружат двадцать лет и доверяют друг другу. Они давно начали планировать порвать со сталинским режимом и бежать в Америку. Однако сделать такой шаг им непросто. Они имеют оба воинские звания, и, согласно советским законам, в случае предательства интересов службы уничтожаются не только они, но и их семьи. Причем приговор приведут в исполнение другие такие же нелегалы или наемные убийцы в любом государстве, куда бы они ни скрылись. И такие суровые меры правительством СССР принимались не случайно. Предателей оказывалось много. Ведь они знали осведомителей, выдавали их, нанося интересам СССР не только материальный, но и моральный ущерб.

Расстрельное распоряжение В. В. Ульриха коменданту Военной коллегии Верховного Суда СССР

Еще в 1929 года резидент разведки в Азии Яков Блюмкин вступил в тайную связь с Лейбой Троцким, высланным из СССР в Турцию, передал ему крупную сумму валюты, получил от него инструкции по уничтожению сторонников Советской России и шифр для переписки. Однако внедренный ОГПУ к Троцкому агент сообщил о встрече, Блюмкина немедленно вычислили, а затем расстреляли. Начальник советской разведки Абрам Трилиссер назначил на его место Георгия Агабекова. Последний не успел развернуться в Турции, как его завербовали английские разведчики. Агабеков захватил всю валюту, выданную ему для оплаты осведомителям, и скрылся. Когда кончились деньги, стал выдавать известных ему агентов, часть из которых завербовал он сам. Он выдал около 400 тайных осведомителей, четверых из которых подвергли смертной казни.

В октябре 1931 года в Вене был ликвидирован австрийский коммунист и одновременно тайный агент НКВД Зиммельман, который отказался выполнять приказы Лубянки. Полиция одного из убийц арестовала, но никак не могла установить его личность. Сам задержанный утверждал, что он югослав Пиркович. Привезли Агабекова, и тот в нем узнал бывшего кровавого коменданта тифлисского ЧК Шульмана. В Москве принимается решение ликвидировать предателя. За Агабековым началась настоящая охота. Чтобы заманить его в ловушку, за границей организовались целые спектакли с участием десятков платных убийц, но он уходил от заслуженной пули...

В советской разведке царили жестокие законы — всякий подозреваемый в связях с иностранными спецслужбами немедленно уничтожался, поэтому любой попавший на службу ОГПУ—КГБ рисковал не только своей, но и жизнью своих близких…

…Ехать в Москву для Вальтера было смертельно опасно. В СССР начались массовые политические процессы против сторонников Троцкого, расстреляны Зиновьев, Каменев, Рейнгольд и ряд других видных деятелей ленинской гвардии, хотя они до истерики клялись в верности Сталину, а главное, был отстранен от должности наркома внутренних дел их личный друг Генрих Ягода. Не один день обсуждали резиденты разведки, как поступить Вальтеру, и пришли к твердому убеждению, что в Москве его не арестуют. Нельзя обезглавить разведку своими руками, сначала нужно передать резентуру и агентуру другому человеку. Решили, что Кривицкому лучше ехать в СССР одному, без жены, объяснив, что тяжело болен ребенок, вести себя в Москве наступательно, требовать дополнительных работников и средств. Выяснить на высшем уровне ситуацию и только по возвращении решать вопрос о разрыве с НКВД. Жену Вальтер предупредил, что, если он даст ей телеграмму немедленно прибыть в Москву, она ни в коем случае не должна приезжать.

Ехал Вальтер в СССР сложным путем. Нужно было ускользнуть от возможного наблюдения западных спецслужб. Сначала он прилетел в Швецию, где ему вручили фальшивый паспорт на имя Эдуарда Миллера, с которым он переехал в соседнюю Финляндию и оттуда поездом приехал в Ленинград.

Бессонную ночь провел 38-летний Вальтер в поезде до Москвы. (Его подлинные имя и фамилия Самуил Гинзберг.) Родился он в городе Подволочиске Тернопольской области в Австро-Венгрии, теперь территория Украины. В советской разведке начинал как боевик. В панской Польше совершал диверсии, ликвидировал врагов СССР. За свою деятельность получал драгоценностями, отобранными чекистами у «бывших» людей. Жестокость, авантюризм, предательство — эти качества характера позволяли ему добиваться побед, а в случае опасности он скрывался в Москве. Он нелегально действовал в Германии, Франции, Швейцарии, Италии, Голландии, Австрии и везде оставлял за собой кровавый след и цепкие сети шпионажа. В декабре 1933 года он получил информацию, что советский резидент разведки в Вене Витольд Штурм де Штрем связался с иностранной разведкой, и немедленно организовал его убийство. Совсем недавно он ликвидировал помощника директора советского банка во Франции Дмитрия Навашина. Его убили 25 января в Булонском лесу в Париже. Кривицкого наградили высшей правительственной наградой — орденом Ленина.

…В Москве его принял новый нарком Николай Ежов. Всегда таинственная Лубянка теперь напоминала муравейник. Днем и ночью сновали сотрудники, хлопали дверцы автомобилей, вереницей шли «черные вороны» с арестованными, круглые сутки в кабинетах горел свет, следователи всех мастей допрашивали подозреваемых. Как узнал Кривицкий, бывший нарком Ягода не принимал нужных мер по сообщениям зарубежной агентуры, скрывал от правительства и Сталина неблаговидные дела дипломатов и военных за границей, их встречи с эмигрантами. Особое значение придавалось информации о поведении за границей военной верхушки и, в частности, маршала Михаила Тухачевского. Вальтер понял, что значительное число секретной информации, в том числе прошедшей через его руки, списывалось в архив, что НКВД имеет своих осведомителей в окружении Троцкого и его сына и знает о тайных контактах ряда советских руководителей с резидентами иностранных разведок.

Николай Ежов предложил Кривицкому море совершенно секретных бумаг — агентурные донесения, касающиеся деятельности военных в командировках за границей. Вальтер старался как мог, чтобы оправдать доверие. Он участвовал в допросах арестованных, составлял меморандумы и обзоры и понимал — шансов возвратиться за границу у него оставалось все меньше и меньше. Он уговаривал своего друга и начальника разведки Абрама Слуцкого, но тот только разводил руками. И тогда Кривицкий сделал хитрый ход: он дал телеграмму жене, чтобы она собирала вещи и немедленно возвращалась в Москву. Понятно, что любая телеграмму за границу была подконтрольна НКВД, о ней доложили. Заместитель наркома Михаил Фриновский «клюнул» на эту телеграмму и разрешил Вальтеру выехать на Запад. (М. Фриновский в том числе и за этот свой необдуманный поступок 4.2.1940 года был расстрелян.)

29 мая Кривицкий и Людвиг встретились. В эти дни в СССР стали арестовывать военных заговорщиков. Они приняли окончательное решение остаться на Западе и разорвать отношения с СССР. Людвиг истратил валюту, полученную им на гонорары агентуре, часть положил в банк. Они решили дождаться получения очередной суммы денег и только после этого скрываться. Самым безопасным местом они считали США, о чем с американскими дипломатами начали тайные переговоры.

17 июля Вальтер и Людвиг должны были провести очередную встречу. Однако Вальтер неожиданно получил приказ встретиться с заместителем начальника внешней разведки Шпигельглассом, который приехал из Москвы инспектировать деятельность Людвига. Чекисты в Париже установили скрытое наблюдение за этим резидентом и зафиксировали встречу с лидерами троцкистского движения и даже записали его переговоры. Кроме того, Людвиг, уверенный в благоприятном исходе побега от НКВД, уже готовый скрыться в США, написал письмо в ЦК партии большевиков, копию которого должны были напечатать троцкистские газеты. Это письмо он передал агенту ОГПУ Лидии Грозовской для отправки через посольскую почту, рассчитывая, что, пока оно дойдет до Кремля, он будет в безопасности. Однако это письмо попало в руки Шпигельглассу, он его вскрыл:

«Центральному Комитету Всесоюзной Коммунистической партии большевиков.

Это письмо, которое я пишу вам сейчас, я должен был бы написать гораздо раньше, в тот день, когда «шестнадцать» были расстреляны в подвалах Лубянки по приказу «отца народов». (Имеется в виду процесс против Зиновьева, Каменева и других приговоренных к расстрелу вождей большевиков. — Э.Х.)

Я тогда промолчал. Я также не поднял голоса в знак протеста во время последующих убийств, и это молчание возлагает на меня тяжелую ответственность. Моя вина велика, но я постараюсь исправить тем, что облегчу совесть.

До сих пор я шел вместе с вами. Больше я не сделаю ни одного шага рядом. Наши дороги расходятся! Тот, кто сегодня молчит, становится сообщником Сталина и предает дело рабочего класса и социализма! Я сражаюсь за социализм с двадцатилетнего возраста. Сейчас, на пороге сорока, я не желаю больше жить милостями таких, как Ежов. (Такой кровавый палач, как Ягода, ему нравился. — Н.Х.) За моей спиной шестнадцать лет подпольной деятельности. Это немало, но у меня еще достаточно сил, чтобы все начать с начала. Потому что придется именно «все начинать сначала», — спасти социализм. Борьба завязалась уже давно. Я хочу занять в ней свое место. Шумиха, поднятая вокруг летчиков над Северным полюсом, направлена на заглушение криков и стонов пытаемых жертв на Лубянке, Свободной, в Минске, Киеве, Ленинграде, Тифлисе. Эти усилия тщетны. Слово правды сильнее, чем шум самых мощных моторов.

Да, рекордсмены авиации затронут сердца старых американских леди и молодежи обоих континентов, опьяненной спортом, это гораздо легче, чем завоевать симпатии общественного мнения и взволновать сознание мира! Но пусть на этот счет не обманываются: правда проложит себе дорогу, день правды ближе, чем думают господа из Кремля. Близок день, когда интернациональный социализм осудит преступления, совершенные за последние десять лет. Ничего не будет забыто, ничто не будет прощено. История сурова: «Гениальный вождь, отец народов, солнце социализма» ответит за свои поступки: поражение китайской революции, красный плебисцит (имеется в виду плебисцит в Саксонии, требуемый гитлеровцами и поддержанный немецкими коммунистами. — Э.Х.), поражение немецкого пролетариата (имеется в виду крах политики Э. Тельмана. — Э.Х.), социал-фашизм и Народный фронт, откровения с мистером Говардом (Сталин беседовал в мае 1935 года с Роем Говардом и отрицал мировую революцию. — Э.Х.), нежное заигрывание с Лавалем: одно гениальнее другого!

Этот процесс будет открытым для публики, со свидетелями, со множеством свидетелей, живых и мертвых: они все еще раз будут говорить, но на этот раз они скажут правду, всю правду. Они все предстанут перед судом, эти невинно убиенные и оклеветанные, и рабочее интернациональное движение реабилитирует всех этих Каменевых и Мрачковских, этих Смирновых и Мураловых, этих Дробнис и Серебряковых, этих Мдивани и Окуджав, Раковских и Андерсов Нин, всех этих шпионов и провокаторов, агентов гестапо и саботажников!

Чтобы Советский Союз и все рабочее интернациональное движение не пали окончательно под ударами открытой контрреволюции и фашизма, рабочее движение должно избавиться от Сталина и сталинизма. Эта смесь худшего из оппортунистических движений — оппортунизма без принципов, оппортунизма крови и лжи — угрожает отравить весь мир и уничтожить остатки рабочего движения.

Беспощадную борьбу сталинизму!

Нет — Народному фронту, да — классовой борьбе! Нет — комитетам, да — вмешательству пролетариата, чтобы спасти испанскую революцию. (В период гражданской войны в Испании троцкисты нанесли республиканцам удар в спину. Подняв восстание, они намеревались захватить власть. Этот факт Людвиг расценивает как «вмешательство пролетариата». — Э.Х.) Такие задачи стоят на повестке дня!

Долой ложь «социализма в одной взятой стране»! Вернемся к интернационализму Ленина!

Ни II, ни III Интернационалы не способны выполнить эту историческую миссию: раздробленные и коррумпированные, они могут лишь помешать сражаться рабочему классу, они лишь помощники буржуазной полиции. Ирония истории: когда-то буржуазия выдвигала из своих рядов Кавеньяков и Галифе, Треповых и Врангелей. Сегодня именно под «славным» руководством обоих собственных товарищей буржуазия может спокойно заниматься своими делами: повсюду царят «спокойствие и порядок»; есть еще Носке и Ежовы, Ненгрены и Диасы. Сталин их вождь, а Фейхтвангер их Гомер!

Один из видных руководителей советской разведки С.М. Шпигельгласс

Нет, я больше не могу. Я снова возвращаюсь к свободе. Я возвращаюсь к Ленину, к его учению и его деятельности. Я собираюсь посвятить мои скромные силы делу Ленина; я хочу сражаться, потому что лишь наша победа — победа пролетарской революции — освободит человечество от капитализма, а Советский Союз от сталинизма!

Вперед, к новым победам за социализм и пролетарскую революцию! За создание IV Интернационала!

Людвиг, 17 июля 1937 года.

P.S. В 1928 году я был награжден орденом Красного Знамени за заслуги перед пролетарской революцией. Я возвращаю вам этот прилагаемый к письму орден. Было бы противно моему достоинству носить его в то время, как его носят палачи лучших представителей русского рабочего класса. («Известия» опубликовали в последние две недели списки награжденных, о заслугах которых стыдливо умолчали: это списки исполнителей казней.)»

Несомненно, значительная часть письма написана Людвигом под диктовку сына Троцкого — Льва Седова. Людвиг верно служил «интернациональному» социализму Ленина. Людвигу нравилось, когда уничтожались десятки тысяч церквей, монастырей, семинарий и духовных академий, расстреливались и загонялись в концлагеря на верную смерть миллионы священников, академиков, писателей, художников, бывших офицеров и генералов, государственных служащих, дворян, казаков и просто рабочих и крестьян, он «молчал», когда только «красный террор» перемолол почти полтора миллиона лучших людей России, он одобрял расстрелы кронштадтских матросов, крестьян Тамбовщины, кровавые расстрелы в Астрахани, Ярославле, Орле, Сибири, Северном Кавказе. Он «молчал», когда по приказам Зиновьева и Каменева уничтожались тысячи и тысячи ни в чем не повинных людей, но вот когда очередь дошла и до них, тут Людвиг увидел в Сталине врага. Больше того, Сталин не желает конфронтации с Гитлером, тайно ведет с ним переговоры о нормализации отношений и даже о союзе, а это противоречит доктрине Троцкого о стравливании Германии с СССР. Два тоталитарных государства должны схватиться в кровавой схватке, уничтожить друг друга и тогда можно построить «интернациональный социализм»! Поэтому он не желает служить Сталину…

Шпигельгласс приказал Вальтеру уничтожить Людвига немедленно. Тот стал выигрывать время и условленными звонками по телефону предупредил друга об опасности: набирал номер и, не называясь, клал трубку. Людвиг сигнал тревоги понял и с семьей скрылся из Парижа в неизвестном направлении. Шпигельгласс не скрывал, что его судьба теперь зависит от уничтожения предателя, который теперь может выдать агентуру в Германии, Франции, других странах Европы. Хочет Людвиг этого или нет, но он теперь в цепких руках западных спецслужб, и выбора у него нет, иначе он вынужден будет предавать все и вся, его выдадут Сталину, и он останется беззащитным перед лицом всемогущих чекистов.

Вальтер перед Шпигельглассом делал вид, что собирается возвращаться в Москву. Он вызвал в Париж жену. Вся зарубежная агентура Лубянки была брошена на розыск и уничтожение Людвига.

Клок женских волос в мертвой руке

Рано утром 4 сентября 1937 года в тридцати километрах от швейцарской Лозанны в безлюдном месте недалеко от шоссе случайные прохожие увидели убитого человека. Прибывшие на место происшествия полицейские осмотрели труп мужчины. Лицо погибшего имело пять пулевых ранений и было неузнаваемо. В груди обнаружили еще два пулевых ранения. Убийцы сделали все, чтобы нельзя было опознать труп. От шоссе к трупу имелся след волочения и в нем кровавые следы. Вся обстановка свидетельствовала об убийстве человека в другом месте, а сюда он привезен на автомашине. В то же время убийцы действовали в спешке, совершенно не заботясь о сокрытии следов преступления.

В карманах одежды убитого обнаружили бумажник с крупной суммой денег, железнодорожный билет, пробитый пулей, часы и паспорт на имя чехословацкого гражданина Германа Эберхарда. Состояние одежды, повреждения на руках, клок волос, судорожно зажатый в кулаке убитого, свидетельствовали о том, что для него нападение не стало неожиданным, что перед расстрелом этот чех отчаянно защищался, а среди нападавших была пожилая седоволосая женщина.

Вездесущие журналисты в подробностях описали случившееся и выдвинули многочисленные версии убийства чехословацкого гражданина. Они еще не знали, что паспорт у убитого — фальшивый, а проведенной проверкой установлено, что подданного Чехословакии с такой фамилией нет.

Поднятые по тревоге швейцарские полицейские обнаружили на улице Женевы оставленный легковой автомобиль, салон которого был залит кровью. У автомашины была сделана засада. Быстро установили, что эта машина взята напрокат некой Ренатой Штайнер. Вскоре она подошла к машине, пыталась на ней уехать и была схвачена.

…6 сентября Елизавета Порецки случайно заглянула в газету. Она с мужем и сыном сняла комнаты в глухой провинции Швейцарии с единственной целью отдохнуть от городского шума. Ее муж сдавал дела и на время уехал в Лозанну. Муж задерживался, и она очень за него беспокоилась. Вдруг ей в глаза бросилось сообщение об обнаружении трупа мужчины… Оставив мальчика квартирной хозяйке, Елизавета поспешила в полицию. Как и подсказывало ей сердце, убитым оказался ее муж. Она дала показания, что ее муж, Игнатий Рейсс (фамилию она умышленно назвала неправильно), является видным советским разведчиком и убит чекистами за разрыв с советской разведкой. Осмотрев клок волос, найденный в руке убитого мужа, Порецки категорически опознала, что это волосы принадлежат его приятельнице, тайному агенту НКВД, помощнику резидента советской разведки в Италии Гертруде Шильдбах. Подлинная ее фамилия Нойгебауэр, еврейка, ей сорок три года, по специальности она искусствовед. В 1926 году, находясь в СССР, вступила в компартию. После прихода Гитлера к власти бежала во Францию, где ее подобрал Рейсс и сделал разведчицей. 2 сентября они втроем ужинали в одном из ресторанчиков Лозанны. Прощаясь, Гертруда пыталась вручить им коробку шоколадных конфет, но в последний момент почему-то передумала.

Полицейские нашли отель, где Гертруда, оказывается, жила с молодым любовником, неким Франсуа Росси. По обстановке, по разбросанным в беспорядке вещам было видно, что любовники в панике бежали, не успев даже выбросить злосчастную коробку конфет. В лаборатории подозрения подтвердились: конфеты были начинены смертельным ядом.

Заговорила арестованная Рената Штайнер. Она дала показания на белоэмигранта, своего любовника Сергея Эфрона, мужа поэтессы Марины Цветаевой, по заданию которого она устанавливала местонахождение Рейсса и взяла напрокат автомашину.

По заданию швейцарской полиции спецслужбы Парижа намеревались арестовать Эфрона, но он исчез. На допросах Марина Цветаева убеждала чинов полиции, что к делам своего мужа никакого отношения не имеет, и вскоре выехала в СССР. (С. Эфрон сбежал в Москву, где вскоре был репрессирован и расстрелян. — Э.Х.) Полиция арестовала сотрудницу советского посольства во Франции и одновременно разведчицу Лидию Грозовскую (ей покойный Людвиг передал письмо в ЦК ВКП (б), а она Шпигельглассу. —Э.Х.), как соучастницу убийства. Ее некоторое время содержали под стражей, но по требованию советского посла выпустили на свободу под залог в 50 тысяч франков и обязательства о невыезде из Франции. Однако она немедленно скрылась. (С. Шпигельгласс в 1939 году был обвинен в шпионаже и расстрелян. — Э.Х.)

Как оказалось, Роланд Аббиа, он же Франсуа Росси, он же Пи, житель Монако, тайный агент НКВД, был любовником Ренаты Штайнер, которая знала, что Гертруда Шильбах длительное время сожительствует с резидентом Людвигом (Рейсом). Он получил задание войти к Гертруде в доверие, стать ее любовником и через нее узнать местонахождение предателя. Разыграв влюбленного и предложив стареющей женщине руку и сердце, он склонил ее к выдаче Людвига. Она заманила его в небольшой ресторанчик, куда приехал на машине красавец Росси и его сообщник. Когда Гертруда и Людвиг вышли на неосвещенную дорогу, на него напали, затащили в автомашину и в ней застрелили. Надо понимать, что Шильдбах помогала затаскивать Людвига в машину. За убийство предателя Людвига Советское государство наградило исполнителей орденами.

Игнасс Рейсс (Порецкий)

О предательстве Людвига доложили Сталину. Руководство НКВД не знало, что успели выдать иностранным разведкам Людвиг и его жена. Нужно было срочно скрываться нелегалам, резидентам, действующим под прикрытием дипломатических работников. Не исключалось, что значительная часть известных Людвигу агентов были уже перевербованы и действуют под контролем иностранных разведок. Напечатанное троцкистскими газетами письмо нанесло огромный моральный ущерб СССР, позволило Троцкому развязать кампанию ненависти против руководства ВКП (б) и конкретно Сталина. Зарубежные страны усилили ответственность за сотрудничество с советскими разведчиками. Если раньше выявленный шпион приговаривался к тюремному заключению, то в Польше стали приговаривать к смертной казни через повешение, в Румынии — к расстрелу, в Японии и Китае — убивали на месте задержания.

Так закончил жизнь профессиональный разведчик Людвиг, Рейсс, Эберхард, он имел десятки других псевдонимов. Его подлинное имя Игнатий Порецкий, еврей по национальности. Он знал все формы и методы, многочисленные шифры, десятки нелегалов разведки, их выдача вела к оглушительным провалам.

Второй сокрушительный удар по советской разведке

Вальтеру Кривицкому был отдан приказ немедленно сдать дела Шпигельглассу и прибыть в Москву. Он всячески тянул, ведя совершенно секретные переговоры с правительством Франции о предоставлении ему политического убежища, круглосуточной охране его и семьи. В письменном обращении к министру внутренних дел Франции он назвал свою настоящую фамилию и просил разрешения остаться в стране до получения визы в другую страну — США.

В это время в Париже советской разведкой был похищен бывший царский генерал Евгений Миллер, усыплен наркотиками и вывезен в Москву, где подвергся жесточайшим допросам, а затем расстрелян. Вальтер решил скрыться. Несмотря на вооруженную охрану, советские разведчики неоднократно предпринимали попытки уничтожить Кривицкого, но ему удавалось уходить.

5 декабря руководитель всей разведки в Европе Кривицкий опубликовал «Письмо в рабочую газету» в троцкистских изданиях. Потом «Письмо» было опубликовано во многих странах мира. В нем бывший резидент обвинял сталинский режим в репрессиях против лучших людей партии. Правда, он уже не говорил о ленинском «интернационализме», борьбе за социализм. Косвенно он признавал личное участие в фальсификации политических процессов в Москве.

Чтобы расправиться с Шпигельглассом и другими руководителями НКВД, он опубликовал свои конфиденциальные разговоры, при которых они выдавали ему совершенно секретные сведения. Он выдал все, что знал. Выдал даже тех, кого не знал, но слышал от своих подчиненных некоторые детали чекистских операций, позволявшие ему вычислять конкретных лиц. Зная, что НКВД готовит операцию по физическому уничтожению диктатора Испании Франсиско Франко, для чего вербует исполнителей, он припомнил разговор о вербовке неизвестного английского журналиста. Никаких других сведений он об этом человеке не знал. Английская разведка могла довольно быстро вычислить этого журналиста и репрессировать, но разговор шел о террористическом акте, нельзя было терять и часа, и эти сведения она передала в штаб Франко.

Молодой журналист Ким Филби пробыл в Испании всего два месяца, но успел уже отличиться, бывая на самых опасных участках фронта. Он успел войти в доверие окружения Франко и уже был ему представлен. Однажды ночью в дверь его жилища громко застучали прикладами винтовок. Филби открыл дверь, в комнату ворвались офицеры и солдаты армии Франко и начали обыск. Его самого схватили за руки и держали. И вдруг начинающий советский агент вспомнил, что в заднем кармане брюк лежит тонкий листок папиросной бумаги, на котором он добросовестно записал шифр связи с советским резидентом. По дороге в штаб Кима вели под руки солдаты, сзади шагал офицер. Незаметно выбросить важную улику не удавалось. Его привели в комнату, освещенную только настольной лампой, где предложили выложить на стол все вещи и вывернуть карманы.

«Сначала я вынул бумажник, — писал позже Филби, уже известный советский разведчик, — и бросил его на стол так, что он полетел в самый дальний угол и чуть не упал на пол. Все трое военных бросились за ним и растянулись на столе. Я выхватил клочок бумаги из кармана, смял и проглотил…»

Предатель Кривицкий выдал свыше ста советских нелегалов и агентов в США, Германии, Великобритании, Голландии, Австрии, Франции, среди них особо важного агента — шифровальщика английского министерства иностранных дел Кинга, которого завербовал Рейсс. Советским резидентурам Вальтер нанес сокрушительный удар. (Это сегодня мы знаем, кого выдал предатель, Сталин тогда мог только предполагать. — Э.Х.) Поэтому совершенно обоснованным было решение руководства НКВД отозвать на родину всех нелегалов, в их числе из Германии и США Ф. Парпарова и Б. Базарова. (К сожалению, в советской истории эти отзывы квалифицируются как репрессии. — Э.Х.)

На Новый год, несмотря на конспирацию своего местожительства, Кривицкий получил поздравительную открытку от имени неизвестного лица. Так НКВД ему напомнило, что от бдительного ока чекистов ему не спрятаться. Вальтеру удалось с женой и сыном перебраться в США. Там он в угоду американским властям написал несколько статей, в которых обливал грязью всех, кого знал в Москве. Однако издатели не желали получать от него статьи общего характера, тем более как политического деятеля, им требовались факты, конкретные преступления чекистов. Он же не мог о них говорить правду, поскольку принимал в них самое активное участие и мог быть подвергнут за них тяжкому наказанию.

Бойкие американские журналисты информировали общественность о личности Вальтера. В газетах зазвучали голоса о высылке его из пределов США. На его защиту поднялись руководители еврейской общины, троцкисты. Вальтера вызвали на допрос в сенат. Десятого января 1941 года должно слушаться его дело, где он намеревался рассказать сенаторам о способах внедрения секретной агентуры в структуры государственной власти Америки. Однако в этот день его тело с простреленной головой было обнаружено в небольшой гостинице «Бельвью». В закрытой комнате найдена записка, написанная его рукой, что он кончает жизнь самоубийством. Незадолго до своей трагической гибели Кривицкий убеждал своих знакомых, что если его труп обнаружат с признаками самоубийства, значит, его убили. Адвокат предателя пытался доказать чинам полиции, что смерть Кривицкого последовала от чужой руки, но ходатайство поддержано не было. Тайна его гибели не раскрыта по сей день.

Удар по советской разведке

После Октября 17-го года в революцию пошли самые отпетые мерзопакостные личности со всего мира, особенно на работу в ЧК. Возможность безнаказанно награбить добра, занять высокое положение в обществе толкала отдельные личности на самые чудовищные преступления против своих сограждан. Кем же были в дореволюционной России все эти люди? Владельцами лавок, редакторами бульварной прессы, игроками на бирже, спекулянтами, осведомителями царской охранки, а то и просто отпетыми уголовниками. Находясь под крылышком Троцкого, Зиновьева, Каменева, Дзержинского, они захватывали самые «теплые» места во власти; становились наркомами, маршалами, послами, работниками внешней торговли, сотрудниками внешней разведки.

«Дор. тов! Податель — член нашей фракции т.Манцев, делегат от Екатерининского Совета. Полагаю, что смог он быть полезным Вам. Я. Свердлов».

«Уваж. товарищи! Направляю к Вам в работу старого партийного тов. Беленького, Дзержинский лично знает его. Я. Свердлов».

Такими записочками до сих пор богаты спецархивы России.

Одним из таких назначенцов был чекист-разведчик, посол СССР в Греции Александр Бармин (подлинная фамилия Графф). Когда наркомом был Ягода, Бармин жил припеваючи. Приход на эту должность Н. Ежова заставил многих дипломатов вспомнить о растратах, кутежах, дорогих сожительницах, тайных контактах с троцкистами. Получив приказ возвратиться в СССР, не видя перспективы, боясь расправы, Бармин стал невозвращенцем и (1 декабря 1937 года) публично выступил с критикой режима Сталина, обвинив его во всех репрессиях против старых вождей революции: Крестинского, Карахана, Юренева, Элиавы, Цукермана, Фехнера, Асмуса, Подольского, Островского, Геккерта, Шмита, Савицкого, Давтяна, Богомолова, Розенберга, Брадовского и других. (С аналогичным заявление в апреле 1938 года выступили посол в Болгарии Ф. Раскольников и ряд других невозвращенцев.) А Бармин многое знал. Под прикрытием работника внешторга он руководил агентурой во Франции, Италии, Бельгии, Польше. Будучи послом в Греции, он, естественно, знал всех разведчиков, действовавших под «крышей» дипломатических работников. Секретность наших архивов не позволяет указать, что конкретно выдал потенциальным врагам Бармин, но сам факт успешной последующей карьеры в Центральном разведывательном управлении США говорит о том, что он нанес существенный удар по интересам СССР перед Второй мировой войной.

Еще одно предательство

Лейба Лазаревич Фельдбин (в России он известен как автор скандальной книги «Тайная история сталинских преступлений» Александр Орлов. — Э.Х.) родился в 1895 году в Бобруйске в семье богатого спекулянта лесом. Родственники отца и матери еще до его рождения выехали в США и Палестину (территория Израиля), где смогли нажить солидные капиталы и занять важные должности во властных структурах. Молодой Фельдбин решил стать российским военным. Он принял православие и поступил в военное училище. В 1917 году ему присвоили звание подпоручика, но на фронт он не пошел. А тут большевики захватили власть, и Лейба поступил в ВЧК к Дзержинскому. В это время, прикрываясь громкими фразами о справедливости, спасительной диктатуре пролетариата, уничтожении врагов революции, в ВЧК Дзержинский собирал под свои знамена бывших своих сообщников по дореволюционным убийствам и бандитским нападениям в российской Польше, латышей, китайцев, пленных австрийцев и немцев, евреев и других инородцев. (В царской охранке видный чиновник Л. Меньшиков сбежал за границу и выдал руководителям различных политических партий более 400 тайных агентов. Дзержинскому он назвал 22 известных ему тайных осведомителей-поляков, которых тот лично расстреливал по ночам на кладбище Повонзки. — Э.Х.)

А. Орлов с дочерью Верой

В это время вожди большевиков выдвинули лозунг «Грабь награбленное» и сотрудники ВЧК приступили к реализации программы. Баснословные ценности у «бывших» отбирались без надлежащего правового оформления и сохранности, что позволяло присваивать партийным бонзам любые драгоценности. (После Я. Свердлова в его личном сейфе спустя 16 лет были обнаружены золотые монеты царской чеканки на сумму 108 525 золотых рублей и 705 золотых изделий с бриллиантами и драгоценными камнями. — Э.Х.)

Назначение на высокие должности в ВЧК происходило по мотивам личной преданности или рекомендациям «серых кардиналов». Например, известный разведчик Я. Блюмкин, подданный другого государства, окончивший несколько классов еврей-ской школы, в 17 лет был назначен начальником отдела по борьбе с немецкой разведкой! Я. Петерс был назначен заместителем Дзержинского, вернувшись из английской тюрьмы за умышленное убийство двух полицейских и неосторожное убийство своего соучастника ограбления магазина. Скрываясь с места происшествия, он стрелял в преследовавших его полицейских. Но уйти от ответственности за это тяжкое преступление ему удалось, свалив все на тяжело раненного товарища, скончавшегося от огнестрельного ранения: мол, он застрелил полицейских.

Павел Судоплатов, заместитель начальника иностранного отдела НКВД в 1940 году

В этой компании международных преступников и авантюристов Фельдбин довольно быстро стал продвигаться по служебной лестнице вверх и вскоре добился высокого поста и даже решал кадровые вопросы.

«…В 1924 году, будучи заместителем начальника Экономического управления ОГПУ, я смог, правда, с немалым трудом, убедить Дзержинского назначить Миронова начальником одного из отделов этого управления…» — вспоминал позже Фельдбин. (Экономическое управление ВЧК—ОГПУ являлось главным фальсификатором уголовных дел и расстрелов «врагов народа». — Э.Х.)

С 1918 года по решению партии Дзержинский стал за границей образовывать агентурную сеть, создавать на российское золото послушные компартии и газеты. Поскольку в стране недоставало валюты, за рубеж потекли драгоценности, картины великих мастеров, царский золотой запас. Через биржевиков и спекулянтов все спешно продавалось, часто за бесценок. Вырученную валюту чекисты тайно передавали иностранным издателям многотомных трудов Ленина, Троцкого, Зиновьева и других вождей партии на немецком, французском, английском языках, руководителям компартий, агентуре. Нередко с огромными суммами иностранной валюты сами чекисты пропадали за границу. Отдельные чекисты попадали с уникальными драгоценностями в руки зарубежных пограничников, и все конфисковывалось. (При Сталине в этом деле был наведен относительный порядок, к расхитителям валюты и драгоценностей применялись строжайшие меры. — Э.Х.)

И тем не менее жизнь чекистов за границей сулила солидные деньги. Кто проверит, сколько резидент советской разведки заплатил за чертежи новой подводной лодки чиновнику министерства обороны Италии? И платил ли, поскольку на Западе находилось много бескорыстных информаторов, выдававших секреты «стране рабочих и крестьян».

И не случайно кадровые чекисты потянулись за границу. В 1926 году Фельдбина направляют резидентом разведки в Париж, где он действует под фамилией Николаев. В 1933 году, находясь в командировке в США, он разыскивает своих родственников, условившись с ними о нелегальной связи, о чем не доложил руководству страны. Затем он действует в Германии, Франции, Чехословакии, Австрии, Швейцарии. Долгое время находится в Великобритании, создавая и расширяя разведывательную сеть, подкупая правительственных чиновников, организовывая убийства и похищения неугодных СССР лиц.

В сентябре 1936 года его назначают заместителем военного советника республиканского правительства Испании. Здесь впервые его жизнь стала подвергаться опасности. Руководитель военной разведки Берзин информирует правительство СССР о подозрительных поступках Александра Орлова (здесь он действует под этой фамилией. — Э.Х.) и о возможном его предательстве. Фельдбин активно участвует в вывозе испанского золота в СССР. За эту смелую и опасную операцию непосредственные участники были награждены высокими правительственными наградами, Фельдбина обошли.

Он знал многое: конспиративные квартиры, системы шифровок, места тайных встреч, методику разведывательной работы, образ жизни многих тайных агентов, автомашины, морские суда и все другое в деятельности советской разведки на Западе. Переход такого разведчика на сторону враждебных государств и выдача известных секретов после Рейсса, Кривицкого и Бармина фактически приводила к краху европей­ской разведки. На Лубянке получили агентурное сообщение о том, что не все золото было доставлено в СССР. Часть драгоценных камней и металлов была разбазарена республиканским правительством при активном участии резентуры НКВД в Испании, т. е. в том числе Фельдбина. (Эту недостачу впоследствии требовал возместить президент Испании Франко. В 1960-х годах Советское правительство компенсировало хищение испанских драгоценностей поставкой в Испанию нефти. Понятно, что все подобные сделки проводятся в строжайшей тайне от народа. — Э.Х.)

8 июля 1934 года в СССР был принят закон, по которому в случае бегства военнослужащего за рубеж репрессиям подвергались родные. В секретном приложении к этому приказу указывалось, что родственники предателей заключались в лагеря на 10 лет лишения свободы, а в случае выдачи государственных секретов перебежчиком — к смертной казни. Резиденты имели воинские звания, поэтому они и их родные подпадали под этот жестокий закон.

В августе 1937 года во Францию прибыл руководитель разведки НКВД Абрам Слуцкий. Он встретился с Фельдбиным и обсудил план ликвидации диктатора Франко, захват российского генерала Миллера, доставку его в Москву и операцию по ликвидации Рейсса. Через два месяца Фельдбин вновь встречается с заместителем Слуцкого Сергеем Шпигельглассом. Операция по убийству Рейсса подходила к концу. Фельдбин понимал, что может стать жертвой чекистов, поскольку из Москвы неоднократно пытались организовать ему охрану, и окружил себя вооруженными до зубов «интернационалистами», но активно продолжал участвовать во всех крупных операциях Лубянки, в частности, он организовал убийство одного из руководителей испанской компартии Андреса Нина, ставшего на путь троцкизма.

9 июля 1939 года он получил шифрованный приказ прибыть в Голландию с послом Бирюковым, где на борту советского парохода «Тверь» должно состояться очень важное секретное совещание. Фельдбин заподозрил, что руководство НКВД намеревается затащить его в ловушку, арестовать и доставить в СССР, чтобы расстрелять. Телеграфировав, что прибудет, он, захватив всю валюту, предназначенную для оплаты агентуре, скрылся в неизвестном направлении. Судя по его поздним воспоминаниям, Фельдбин через своих влиятельных родственников был связан с иностранными спецслужбами, которые и помогли ему сначала скрыться в Канаде, а потом в США, где он сменил фамилию и безбедно прожил долгие годы.

Закрытость советских архивов не позволяет назвать секреты, которые он выдал врагам СССР. Действовал он крайне осторожно, продумывая каждый свой шаг, скрывая не только свои дела, но и местожительство. Ликвидация перебежчиков в любых странах заставляла даже свою корреспонденцию через родственников сначала отправлять в Париж, откуда она официально отправлялась адресату.

Известно, что он выдал советского агента «Этьена», который был внедрен чекистами в секретариат Льва Седова (сын Троцкого. — Э.Х.), сообщил Троцкому о планах его ликвидации советской разведкой. По утверждению самого Фельдбина, он остался живым только благодаря своему письму Сталину, в котором предупредил диктатора, что в случае покушения на его жизнь или репрессии в СССР его матери и тещи, он выдаст мировому общественному мнению все его преступления. Как позже отмечал другой видный чекист Павел Судоплатов, Сталин получил письмо Фельдбина и распорядился прекратить за ним охоту. Зная жестокость и мстительность вождя, можно согласиться с таким мнением, что кремлевский затворник действительно не хотел каких-то разоблачений. А Фельдбину было что рассказать, поскольку многие годы он являлся доверенным человеком вождя, не раз выполнявшим по его поручению секретные операции. И нужно отметить, что он не высовывался из своего тайного убежища. Однако после смерти диктатора он отважился выступить с разоблачениями, изложенными в его книге «Тайная история сталинских преступлений», которые от начала до конца являются фантазией автора и рассчитаны на очернение советской действительности. В ней автор изобразил Сталина убийцей Кирова, фальсификатором ряда политических процессов в отношении вождей «ленинской гвардии». Этой лживой книгой воспользовался Н. Хрущев в своем докладе на ХХ съезде партии и при реабилитации внутренних врагов СССР. Материалы этой книги были положены в основу различных партийных, прокурорских и судебных решений при реабилитации репрессированных в 30-х годах. В то время, когда значительная часть узников ГУЛАГа не была реабилитирована, скрытые в стране троцкисты оправдали бывшего начальника ГУЛАГа, начальника строительства каналов Беломоро-Балтийского и Москва—Волга, где погибли миллионы ни в чем не повинных осужденных, члена коллегии НКВД Бермана. С другой стороны, были расстреляны бывшие руководители НКВД, которые в конце 30-х годов освободили из тюрем и концлагерей сотни тысяч невиновных заключенных и расстрелявшие Г. Ягоду, Н. Ежова и других, за решетку на многие годы бросили видных чекистов, организовавших ликвидацию Л. Троцкого в Мексике, П. Судоплатова и Эйтингона.

Обливая потоками лжи бывших подельников, Фельдбин скрывал свои собственные преступления. Он был автором многих чудовищных чекистских документов, в частности, именно он придумал в Уголовном кодексе печально известную всему миру 58-ю статью, по которой были уничтожены миллионы лучших людей России. Силы, вторгнувшиеся в СССР без оружия, использовали книгу Фельдбина для свержения советской власти и компрометации всех дел коммунистов. Они напечатали ее в журнале «Огонек», а затем издали огромным тиражом. Умер предатель в роскоши в США в 1973 году своей смертью. Во многом уйти от законной пули ему помогли другие перебежчики, в том числе и чекист Генрих Люшков. Расправиться со всеми у Лубянки не хватило сил. Своим предательством Люшков заслонил все другие фигуры.

Генрих Люшков

Пятый, решающий удар по советской разведке

Сложная обстановка сложилась на границе оккупированной Японией Маньчжурии. Чуть не ежедневно совершаются провокации со стороны противной страны. Правительство СССР понимало выход японских вооруженных сил на границу страны как неизбежное военное столкновение. Для поднятия воинской мощи, укрепления обороноспособности Дальнего Востока сюда направили маршала Василия Блюхера. Укрепило правительство и дальневосточное НКВД, поставив во главе верного сталинца Генриха Люшкова. Тридцатисемилетний чекист уже достаточно зарекомендовал себя на ниве провокаций и сыска. В его активе расследование дела об убийстве Кирова, дело так называемого ленинградского террористического центра в 1935 году, дело террористического центра о заговоре против Сталина в Кремле в 1935 году, дело троцкистско-зиновьевского центра в августе 1936 года. В 1937 году Люшков назначается начальником НКВД и председателем «тройки» Азово-Черномор-ского края, куда входил город Сочи. За короткий срок он сумел «вскрыть» и «ликвидировать» здесь три «контрреволюционных правотроцкистских центра», по его указаниям расстреляны тысячи коммунистов и комсомольцев, заподозренных в симпатиях к Троцкому. По его приказу был расстрелян один из убийц царской семьи, начальник ростовской конторы «Заготскот» Александр Белобородов.

Люшков — член ЦК партии, депутат Верховного Совета СССР, его грудь украшают ордена и почетные знаки чекиста. Он присутствует на совещаниях по утверждению правительственных планов во внутренней и внешней политики. Они настолько секретны, что даже самым верным партийцам запрещается на них что-то записывать. Он допущен ко всем государственным тайнам, вхож в любые учреждения, к любым партийным и советским работникам. Перед ним ходили на задних лапках секретари обкомов, старые большевики, зная, что от него зависит их жизнь или смерть.

Сталин назначил его на Дальний Восток не случайно. Он не доверял маршалу Блюхеру, которого еще ранее противники Сталина планировали на должность наркома обороны. Несомненно, следующая ступенька служебной лестницы Люшкова — заместитель наркома внутренних дел. В ростовской газете «Молот» можно прочесть о личной благодарности Сталина Люшкову и о награждении его орденом Ленина.

Люшков начал с проверки границы. Он по ночам проверял несение службы пограничниками. Началась среди командиров настоящая паника: Люшкову достаточно ткнуть пальцем в любого, чтобы тот через день-два предстал перед «тройкой» НКВД и еще через несколько минут получил пулю в затылок как «враг народа».

Трое суток он инспектировал границу на участке 59-го пограничного отряда, устраивал из-за каждой мелочи разнос с площадной бранью, и все знали, что его угрозы не простые слова. За сравнительно небольшой срок он «разоблачил» в Особой Краснознаменной Дальневосточной армии несколько тысяч «врагов народа».

Ночью 13 июня 1938 года Люшков вместе с начальником погранзаставы вышел на границу и сообщил ему особо секретную информацию: сейчас он встретится в «окне» с агентом зарубежной разведки, лицо которого он видеть не должен. Не случайно так досконально начальник НКВД выяснял расположение на границе минных полей, дозоров, сигнальных устройств. Начальник заставы должен был подвести Люшкова к «окну» к 5 часам утра, отойти на полкилометра и здесь ожидать.

Начальник заставы ждал час, два. Люшкова не было. Заподозрив недоброе, рискуя попасть за какой-либо промах под «тройку», начальник заставы решился подойти к месту встречи. Комиссара НКВД не было. Страшное подозрение кольнуло сердце пограничника, и он, не разбирая дороги, побежал в утреннем тумане к скрытой телефонной розетке, отдал приказ поднять заставу в ружье и одновременно проинформировать о случившемся руководство погранотряда. Вскоре подняли по тревоге близлежащие воинские части. Весь участок местности был тщательно прочесан тысячами людей. Сомнений не было: Люшкова похитила японская контрразведка.

Из Москвы приказали арестовать всех, кто в какой-то мере был причастен к исчезновению комиссара НКВД. Зарубежная советская разведка получила задание немедленно установить местонахождение Люшкова. Однако вскоре в газеты стали проникать непроверенные данные, что советский комиссар сам умышленно перешел границу и сдался японским властям. Поверить этой информации было невозможно, между тем Люшков уже на следующий день давал показания в штабе разведки Квантунской армии полковнику Танаки…

…Генрих Люшков родился в 1900 году в Одессе в семье среднего достатка. Окончив три класса еврейской школы, он с ранних лет занялся перепродажей товаров, перепробовал ряд профессий. И трудно сказать, как бы сложилась судьба паренька, если бы не революция в России. В одесской ЧК собрались лихие люди, известные сегодня как искусные провокаторы, вымогатели, откровенные половые маньяки. Сюда 17-летнего Генриха и привел его старший брат. Генрих позже участвовал в лихих перестрелках с бандитами и был ранен. О нем узнает Дзержинский, всячески его опекает, способствует продвижению. В 20-м году молодой чекист участвует в войне против Польши, назначается комиссаром бригады, но совет-ские войска польскими были разгромлены, частью попали в плен, частью бежали к немцам в Восточную Пруссию. Люшкову удалось убежать, и его пристроили в школу чекистов. Скоро он понравился начальнику НКВД Балицкому, а когда последнего назначили заместителем начальника союзного ОГПУ, он привез в Москву Люшкова. Теперь перед Люшковым открылась непредсказуемая перспектива. Благо в ОГПУ образования не требовалось, нужны были результаты борьбы с «врагами» Сталина…

«…Из стенограммы допроса перебежчика:

Вопрос: Почему вы решили бежать и получить здесь политическое убежище?

Ответ: Я почувствовал, что мне грозит опасность.

Вопрос: Какая именно опасность вам грозила?

Ответ: В конце мая я получил известие от ближайшего друга в НКВД, что Сталин приказал меня арестовать. Я узнал также, что Ежов откомандировал в Хабаровск, где находится Дальневосточное управление НКВД, Мехлиса и Фриновского.

Вопрос: Назовите вашего друга в НКВД.

Ответ: Прошу не требовать от меня этого. Скажу только, что этот человек — один из тех, кто занимает в НКВД положение сразу же вслед за Ежовым.

Вопрос: Кто такие Мехлис и Фриновский?

Ответ: Мехлис — начальник Политуправления Красной Армии. Фриновский — заместитель Ежова. Оба пользуются большим доверием Сталина. Мехлис отвечает за «чистку» в Красной Армии, Фриновский отвечает за это в НКВД. Перед прибытием в Хабаровск я решил бежать.

Вопрос: Чем вы вызвали гнев Сталина?

Ответ: До августа прошлого года я являлся начальником Управления пограничных войск НКВД. Ежов направил меня на Дальний Восток наблюдать за действиями штаба Особой Дальневосточной армии. Сталин занимался тогда «чисткой правых» элементов. Мне было поручено выявлять их, в частности, недовольных «чисткой» в штабе Особой Дальневосточной армии, которой командует Блюхер. О положении в штабе и в армии я обязан был докладывать непосредственно Сталину и Ежову. Но отыскать порочащие Блюхера факты я не смог, и мне было нечего сообщить в Москву. Поэтому Сталин и Ежов решили, что я заодно с недовольными элементами. Они задумали подвергнуть «чистке» вместе с Блюхером и меня.

Вопрос: Расскажите о действиях НКВД на Дальнем Востоке.

Ответ: За время моей работы в Хабаровском крае с августа прошлого года и до сих пор арестованы за политические преступления двести тысяч человек. Семь тысяч расстреляны. Это значительно меньше, чем в среднем по стране. Поэтому-то в Москве и подумали, что я саботажник. Меня стали подозревать…»

Почувствовав себя в безопасности, Г. Люшков пошел дальше и сделал там заявление для печати: «Я до последнего времени совершал большие преступления перед народом, так как я активно сотрудничал со Сталиным в проведении политики обмана и терроризма. Я действительно предатель. Но я предатель только по отношению к Сталину… я убежден в том, что ленинские принципы перестали быть основой политики партии. (О каких ленинских принципах глаголет предатель? О многомиллионных расстрелах без суда и следствия православных священников, академиков, художников, писателей, просто рабочих и крестьян, о вывозе за границу царского золотого запаса, об искусственном голоде в 1920—1921 годах, о зверствах в Тамбовской губернии, об уничтожении В. Короленко, А. Блока, А. Ганина, С. Есенина, героини России Марии Бочкаревой, в которых он принимал непосредственное участие? А видимо, он стал недоволен тем, что под гулаговскую машину попали и вожди-инородцы. — Э.Х.) Я впервые почувствовал колебание со времени убийства Кирова Николаевым в конце 1934 года. Этот случай был фатальным для страны так же, как и для партии. Я был тогда в Ленинграде. Я не только непосредственно занимался расследованием дела об убийстве Кирова, но и активно принимал участие в публичных процессах и казнях, проводившихся после кировского дела… (И этот монстр, эта политическая гнида еще обвиняет! — Э.Х.) …Я перед всем миром могу удостоверить с полной ответственность, что все они преднамеренно сфабрикованы. Николаев (непосредственный убийца

С. Кирова на почве ревности своей жены. — Э.Х.), безусловно, не принадлежал к группе Зиновьева. Он был ненормальный человек, страдавший манией величия. Он решил погибнуть, чтобы стать исторической личностью. Это явствует из его дневника…»

Побег Люшков совершил исключительно с целью избежать ответственности за свои преступления. Сталин стал постепенно уничтожать своих подручных. Дошла очередь и до Люшкова.

Однако его рассказы о зверствах в СССР и возможном преследовании его Сталиным меньше всего интересовали японскую разведку. Гораздо большую информацию для них представляли сведения о боеготовности СССР, о защите государственной границы, о расположении аэродромов, складов боеприпасов, наличии лагерей для заключенных, о военной доктрине Сталина, об образцах нового оружия, уровне подготовки вооруженных сил в использовании химического и бактериологического оружия и особенно о наличии в Японии и Китае агентурной сети советской разведки…

Люшкову намекнули, что среди членов японского правительства есть чиновники, которые настаивают на обмене Люшкова на японского разведчика… Значит, нужно выкладывать все, но не сразу, а частями, чтобы не оказаться выдоенной и брошенной коровой.

Он знал, что в Хабаровске принимаются радиошифротелеграммы из Китая, знал даже конспиративные клички резидентов — Као и Лео, предполагал, что Као — это женщина, но подлинных имен не знал, потому что их вела разведка из Москвы.

Как мы теперь знаем, Люшков готовился к побегу за границу начиная с 1936 года. В Бутырской тюрьме, находясь под следствием, бывшая жена Генриха конфиденциально рассказала сокамернице, что муж заставил ее развестись, и когда она с удивлением спрашивала, зачем он это делает, отвечал двумя словами: «Так надо». Этим поступком Люшков хотел спасти ее от будущих репрессий.

…Спустя полмесяца правительство Японии официально объявило:

«13 июня в 5 часов 30 минут комиссар государственной безопасности 3-го ранга, начальник Дальневосточного управления НКВД Люшков, чувствуя опасность в обстановке развернувшейся в СССР жестокой «чистки» и с целью получить защиту у нашего государства, перешел маньчжуро-советскую границу в районе города Консюн. Люшков арестован пограничной охраной Маньчжоу-Го.

Отдел информации Военного министерства Японии. 1 июля 1938 г.».

Перебежчик был вывезен в Японию, под вымышленной фамилией тайно заселен в один из богатых особняков. Охраняли его исключительно японцы, эмигрантов, из боязни его убийства, не допускали. Одновременно разведчики целыми днями допрашивали Люшкова. Он выдал японцам не только все секреты советского Дальнего Востока, но и других регионов СССР. Зная, что он был в числе охранников Сталина в период его отдыха в Сочи, они пристальное внимание стали уделять этой теме. Их интересовал режим отдыха Сталина, его привычки, охрана дачи, водолечебницы в Мацесте. Однажды разведчики сообщили Генриху, что разрабатывают план уничтожения Сталина в Сочи. Люшков с воодушевлением стал всячески помогать.

Он знал об усиленной охране вождя. На даче внутренняя охрана составляла около двухсот вышколенных охранников, вооруженных автоматическим оружием. Внешнее кольцо в лесной местности составлял отряд пограничников. Автомашина Сталина бронированная. Все подходы к даче заминированы, имеются тайные посты охраны. Сама дача расположена на вершине небольшой горы в тени столетних сосен, и с воздуха ее не видно. Рядом с берегом в море дежурит военный корабль, на соседнем аэродроме два истребителя готовы в любую секунду подняться в воздух.

Но слабое место в охране Сталина имеется. Сталин страдает болезнью ног, он иногда по пять-шесть часов сидит в мацестинской ванне. Перед тем как туда приедет вождь, всех отдыхающих удаляют, охрана занимает круговую оборону, все помещения водолечебницы занимают охранники. Однако Сталин никогда не раздевается в присутствии посторонних и тем более не принимает ванну. Именно здесь и можно уничтожить его. Проникнуть в помещение лечебницы нужно ночью по трубе большого диаметра. Через нее поступает целебная вода. Ночью вода подается небольшим ручейком, и по этой трубе можно пройти согнувшись до водосборника и там на время затаиться. Из водосборника можно пройти в рабочее помещение, где постоянно находятся двое операторов, подогревающих эту воду. Их можно ликвидировать и через дверь проникнуть в комнату, где уборщицы хранят ведра, щетки и тряпки для уборки помещения. Дверь этой кладовки выходит в коридор, где обычно дежурят двое вооруженных охранников. Уничтожив охранников, можно легко проникнуть в ванную, где пребывает Сталин.

Японцы на секретной военной базе в Чанчуне по рисункам и схемам Люшкова в полный объем соорудили макет здания мацестинской водолечебницы, подобрали группу боевиков из числа русских эмигрантов, готовых погибнуть, но уничтожить вождя, и приступили к тренировкам. Отход боевиков в любом исходе не предусматривался. С грустью узнал Люшков, что возглавлять операцию по ликвидации вождя будет он сам.

…Полгода готовились боевики к покушению на Сталина. Из десяти попыток девять приводили к успеху. И тут случилось непредвиденное. В городе Дайрене отель «Ямато» считался самым фешенебельным и поэтому тщательно охранялся. Однажды сотрудники спецслужб обратили внимание на бедно одетого китайца, крутившегося у входа в отель. За ним стали следить. Ровно в двенадцать часов китаец зашел в отель и прямо проследовал в туалет на первом этаже. Убедившись, что рядом никого нет, он вытащил из урны все бумажки, отыскал нужную, сунул ее в карман и направился к выходу. Здесь его и схватили.

В полицейской комнате у задержанного изъяли бумажку. На ней по-русски была написана одна фраза: «Следи за нами». И подпись латинскими буквами «Leo». Как раз советского шпиона с такой кличкой и разыскивала японская контрразведка. Задержанным оказался безработный, он мелко дрожал, ожидая расстрела. Он рассказал, что около вокзала пригородной железной дороги незнакомый ему китаец предложил за небольшую плату съездить в отель и там в туалете в корзине для мусора отыскать записку и привезти ее в указанное место к трем часам.

Было принято решение пойти с задержанным и поймать того китайца. Офицер предупредил задержанного, что в случае побега он застрелит его. На многолюдной привокзальной площади китаец показал рукой в сторону и громко закричал: «Вон! Вон он идет!» — и с этими словами бросился бежать от полицейских. Стрелять в толпу офицер не решился. Молодой человек, на которого указывал задержанный, также бросился бежать и растворился в толпе.

В японской контрразведке началась паника. Они упустили важного советского разведчика, а главное, «Leo» находится где-то рядом с группой боевиков и даже знает план сочинской операции. Все боевики были тщательно проверены, но к ним нельзя было придраться. Решили операцию «Медведь» по убийству Сталина продолжать, тем более что вождь готовился поехать на отдых.

Боевикам купили билеты на пароход «Азия-мару» до Неаполя в Италии. Вот имена боевиков: Генрих Люшков, Борис Безыменский, Николай Лебеденко, Леонид Малхак, Виталий Смирнов, Михаил Сурков и Исаак Зеленин (возможно, некоторые имена и фамилии в целях конспирации указывались вымышленными. — Э.Х.). Во время плавания боевики из кают не выходили: завтрак, обед и ужин им доставляли сотрудники японской разведки, на стоянках окна кают зашторивались. Из Неаполя они на пароходе «Таллес» перебрались в Стамбул. Здесь на причал выходить не стали, на небольшом катере переехали в пустынное место и там вышли на берег. 24 января 1939 года подошли к грузинской границе. Здесь они сняли дом и под видом исследователей местности остановились. Боевики дождались ночи и пошли переходить границу. Шли по темному ущелью. Неожиданно по ним был открыт шквальный огонь. На месте были убиты шедшие впереди Лебеденко, Малхак и Сурков. Остальным удалось залечь за камнями и ползком пробраться обратно. Не было никакого сомнения, что советские пограничники их ждали. Следовательно, пограничные власти СССР были информированы не только о времени, но и месте появления боевиков.

27 января ТАСС сообщил: «25 января погранвойска Грузинской ССР уничтожили трех человек, пытавшихся перейти границу со стороны Турции. Эти трое — троцкисты, пользовавшиеся поддержкой фашистов. У убитых найдены пистолеты, ручные гранаты и подробные карты местности. Целью преступной группы было убийство Иосифа Виссарионовича Сталина, находящегося в Сочи. Однако пограничники заблаговременно узнали о преступном плане и истребили злоумышленников».

Японская контрразведка пустила слух, что Люшков уехал в Европу, а сама держала его под Токио. Он продолжал верно служить врагам России. Но всякому предателю приходит конец. Из советских материалов «СМЕРШа» мы знаем, как закончил он жизнь. Допрошенный 25 ноября 1945 года пленный, бывший японский контрразведчик Такеока, показал:

«…Придя втроем в военную миссию, в мой кабинет на втором этаже, мы около двух часов вели переговоры о том, как поступить с Люшковым в связи с тем, что части Красной Армии скоро могут быть в Дайрене… Я завел разговор о том, чтобы он покончил жизнь самоубийством, указав на безысходность создавшегося положения. Но Люшков отказался от самоубийства и потребовал создать ему условия для побега в страну Юго-Восточной Азии. Сделав вид, что не возражаю против побега, я предложил ему пройти в порт. Спустившись со второго этажа к выходу во двор, я быстро зашел вперед и внезапно выстрелил ему в левую часть груди. Он упал…»

Начальник разведуправления той же миссии Аримца Кадзуо, попавший в плен, показал: «…Выбежав во двор, я увидел около парадного входа лежащего на земле человека в штатском, рядом с которым стояли Такеока и Ивамото. В руках Такеока был браунинг. Такеока приказал нам отнести труп в заднюю часть двора. Когда мы стали его поднимать, человек застонал. Такеока приказал мне его задушить, но я отказался делать это. Тогда Такеока приказал застрелить его. Я взял пистолет и выстрелом в висок убил этого человека…»

Той же ночью были оформлены документы на кремацию трупа. Люшков был кремирован как японский военнослужащий. Прах отнесли в буддийский храм.

После перехода Люшкова к японцам зарубежные газеты единогласно утверждали, что подобного предательства история не знала и никогда не узнает. Сегодня мы знаем еще более значительных предателей. И тем не менее переход на сторону врага указанных и других деятелей советской разведки, многочисленные отказы агентуры от дальнейшего сотрудничества, а также их возможная перевербовка с целью дезинформации оставили правительство СССР без надежной информации о враждебных планах, в частности, Германии. В результате наша страна оказалась не готовой к вероломному нападению гитлеровской Германии, что обошлось нашему народу гибелью миллионов граждан.

…Прошли десятилетия, о многих предателях советской разведки известно на Западе, о них написаны сотни книг, только о них не знают в России. Наверное, и поэтому появляются очередные предатели, торгующие секретами государства.

© ЖУРНАЛ "СЛОВО", 2003

WEB-редактор Вячеслав Румянцев