№ 1'03 |
РОССИЯ — ДОМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ |
НАШИ ИНТЕРВЬЮ |
|
НОВОСТИ ДОМЕНАГОСТЕВАЯ КНИГАXPOHOСРусское поле:ВЕСТНИК МСПССЛОВОБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫМОЛОКО - русский литературный журналРУССКАЯ ЖИЗНЬ - литературный журналПОДЪЕМ - литературный журналОбщество друзей Гайто ГаздановаЭнциклопедия творчества А.ПлатоноваМемориальная страница Павла ФлоренскогоСтраница Вадима Кожинова |
РОССИЯ — ДОМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ С русским писателем Владимиром Крупиным беседует Марина Переяслова Чем же измеряется известность писателя? Количеством вышедших книг? Публикациями? Конечно, и без этого нельзя: литература требует, чтобы писатель напоминал о себе, но главное все-таки в том впечатлении, которое писатель производит на читателя. Если впечатление глубокое, то и память о писателе прочная. Вот Владимир Крупин. Десять лет, с 1991 года, не издал ни книги. Не вписался в демократию, не сумел подобно другим приноровиться к рынку. И... и не был забыт. Читатели помнили его труды, повести «Живая вода», «Сороковой день», «Прощай, Россия, встретимся в раю», «Великорецкая купель», «Крестный ход», рассказы, статьи и очерки, ждали новых встреч с писателем. И они — одна за другой — состоялись. Нынешний год, как никогда, урожаен для писателя Владимира Крупина. Вышло сразу два издания его «Православной азбуки», «Детский церковный календарь», книга «Рассказы последнего времени». Вот-вот в издательстве «Росмэн» появится его книга «Русские святые», а в издательстве «Андреевский флаг» печатаются под одной крышей «Повести последнего времени». В серии «Школьная библиотека» в Детгизе вышел однотомник «Живая вода». До конца года издательство «Дрофа» выпустит книгу рассказов и повестей Крупина. И, как говорят, и это еще не все: в издательстве «Русская миссия» выходит крупинский библейский словарь для детей. Издатели, будто опомнясь, поворачиваются лицом к изданию русской православной литературы. Вот с этого и начнем разговор с Владимиром Николаевичем. — Да, именно так. На детективах, анекдотах, порнографии можно делать деньги, но русская литература была и будет мостиком меж мирской, светской жизнью и жизнью духовной. В этом ее назначение и живучесть. Только в России почти нет зазора меж литературой и жизнью. Именно в России литература влияет на историю, а не наоборот. Настоящая литература. — Как ваша? — Я думаю, это вы для улыбки сказали. Мне же вначале дайте умереть, и подождем лет двадцать. Тогда узнаем, кто чего стоит и кто на что влиял. — Вас давно не видно на писательских собраниях, вечерах, юбилеях. Это случайно или же это ваша позиция? — Это и то и другое. Я часто уезжаю из Москвы. И хотя я по натуре домосед, но не менее десятой части жизни провел в дороге. С огромной радостью езжу на родину, в Вятку, а последнее время совершаю паломнические поездки в Святую землю. Нынче, слава Богу, был в Иерусалиме и Палестине дважды. А вообще уже пять раз. Это, конечно, смешно считать, ибо есть точная, остерегающая от превозношения русская пословица: ворона за море летала, да вороной и осталась. Но в своем молитвеннике все-таки пишу, что он был со мною на Святой земле пять раз. И трижды на Святой горе Афон. И трижды на Патмосе и Кипре. Нынче был в Константинополе. А другая причина того, что меня не видно в Союзе писателей, та, что просто уже нет ни сил, ни желания выступать и что-то говорить. Ведь всем все ясно. Вдобавок употреблю еще одну пословицу: кого Бог любит, того прячет. А ведь хочется, чтоб Бог любил. — Именно из-за этого вы и от своего юбилея спрятались, отказались от юбилейных вечеров в Москве. — Да, сознательно уехал. Но нарвался на эти вечера в Кирове и на родине, в вятском поселке Кильмезь. Земляки навалились, родня пристала, упрекали в гордыне. Ну я из смирения и согласился. И что? И до юбилея ничего не мог делать и после него еле отошел. Не подумайте о похмелье — юбиляр был трезв, как родниковая вода, я говорю о нервной напряженности и усталости. Вообще это ужасно: сидеть и слушать речи о себе. Да надо же еще и благодарить. Нет-нет, все, больше никаких отмечаний. Что это такое — писатели кричат принародно друг другу: «Юра, ты гений!» Или там Петя, Саша, Коля, Миша... Ужас. Есть опять же убийственно точная примета, не знаю, общерусская ли она, но то, что вятская — это точно. Она звучит так: в глаза хвалят дураков. Мне не хочется дураком быть. Так ведь? А вдобавок скажу: мы же не на английском пишем, на русском. — То есть это ваш принцип — не показываться на людях? — Скорее не принцип, а сознательное сбережение души и нервов. Вдобавок к уже упомянутым пословицам о том, что кого Бог любит, того и прячет, и о том, что в глаза хвалят дураков, добавлю и прочитанную не помню у кого, но важную для меня фразу: чем человек значительнее, тем он незаметнее. Вот я сижу в тени на обочине, они бегут... — Кто? — Современники. Пишущая, снимающая, рисующая, играющая, выступающая братия. Сижу — бегут. Дальше сижу, гляжу — они уже пробежали круг, на другой пошли. Язык высунули, уже у кого и премия и должность, все бегут и бегут. Надо же мелькать, выступать, показываться. Уж хоть бы по спирали бежали, нет, по кругу. — Не все же так. — Вот я и дружу с теми, кто не все. — Известно, что вы отказались от многих предлагаемых вам премий, отказываетесь даже быть выдвинутым на какую-либо премию. А не гордыня ли это? — Может, бзик такой. Ну не могу я, например, получить премию имени безбожника Льва Толстого. Да просто уже не молоденький. Конечно, я человек малоимущий, но хочу умереть русским писателем, а не лауреатом премий. А вот если бы мне какой приличный предприниматель положил года на два стипендию, я бы не отказался. — В чем вы находите силы для своей работы? — Душевные силы — в семье, в поездках на родину. Духовные — в церкви, в поездках на Святую землю. Также помогает преподавательская деятельность. Я читаю курс древнерусской литературы в Академии живописи. Кстати сказать, древнерусская литература для нас — не пройденный этап истории словесности, а пока недосягаемое будущее. Такого совпадения слова и обозначаемого им явления нет в современности. «Слово о погибели земли Русской» — это предисловие к Житию святого Александра Невского, совсем маленькое по объему, но это роман. — Вы завели компьютер? — Нет. И не по деньгам даже, а просто чувствую, что не смогу. Я за него сажусь и чувствую, что глупею: текст идет такой гладкий, завершенный, из принтера сразу выползает готовая книжная страница. Вроде и править нечего. Нет, буду уж по старинке. Пишешь от руки, что-то переписываешь, что-то зачеркиваешь, потом сам перегоняешь на машинку, потом по машинописному опять правишь. Ну, там уж вздохнешь, рукой махнешь (опять не получилось) и несешь в редакцию. — Как вы считаете, в обществе просыпается интерес к настоящей литературе? — Он не засыпал, только круг «неспящих» читателей суживался, теперь он вновь расширяется. После концентратов, суррогата, химических добавок хочется настоящей пищи. Хотя кто-то уже и отравился. — То есть литература идет на прежнее место выразительницы общественного мнения? — Хотелось бы. Но сейчас это мнение формируют бессовестные, бесстыжие, циничные телевизионщики. Они хлещут реками экранной крови, а когда проливаются ручейки крови настоящей, поднимают визг, ища виновников. А виновники они сами. Визжат о наркомании, а кто ж ее пропагандирует, как не они. Телевидение — прямой растлитель общества, главный, повторяю, виновник бед в России. Например, тот же Чертизов, Свинидзе, Шустрик... Может, я и неправильно их фамилии назвал, но даже и брезгую их запоминать. Нет, литература пока, даже настоящая, слышна не всем. Да это бы и ничего, лишь бы колокольный зов церкви был слышен. Тут спасение. Литература же только тем будет ценна, насколько она созидала мостик между мирской, светской жизнью и церковным порогом. — Вообще, обвинение телевидения во всех бедах стало общим местом. — Да, такое обвинение вроде даже и нашу вину снимает за происходящее. Хотя наша вина есть, и огромная. Кто тебя заставляет смотреть развратные фильмы, пропаганду пошлости и насилия? Для того, чтобы этим возмущаться? И только? Кто тебя хватает за шкирку и тянет участвовать в играх, где над вами издеваются и заставляют плохо думать о соперниках? Жалко актера, засыпанного лавиной, но не он ли возглавлял игры на выживаемость, игры жестокие, немилосердные. — И традиционный вопрос... — Над чем я сейчас работаю? В основном над собой. Нет, серьезно. Занимаюсь русским языком. Пишу о нем статью. В анкете, заполняя графу: какими языками владеете, пишу: русским со словарем. И это не только шутка, русский язык настолько велик, богат, таинственен, я благоговею перед ним. Думаю, что закон о языке, подобный закону французскому, запретившему употребление иностранного слова, если есть свое, такой закон у нас не принимается от того, что политики интуитивно чувствуют, что у них земля из-под ног уйдет. Они болтают, а заставь их говорить по-русски, они обезголосеют, онемеют, так как русского не знают. А еще готовлю к публикации в журнале «Москва» дневники 70-х. Вначале я думал — слишком лично, но перечитал, нет, тут пусть скромно, пусть с моей колокольни, но та эпоха. Мы очень многое потеряли. Кстати, многого и не жалко, ту же идеологию. Но пришедшее на смену гораздо опаснее для России. Но тут уж все всем ясно. — На фотографии у пишущей машинки вы с внуком? — Да. Предлагаю так преподнести: «За работой два Владимира Крупина». И подпись: «Фото Владимира Крупина». — Как? — Сын снимал. А он тоже Владимир. — Но в заключение вопрос, от которого не уйти: о происходящих событиях в Москве и стране. — Как ни горько, но придется сказать, что и ближайшее и отдаленное будущее принесут нам новые факты злобы и насилия. Злу не положено предела. — Но почему? Мы увидим торжество зла? — Нет, оно будет побеждено. Но чтобы оно было поражено во всей полноте, во всей полноте оно должно раскрыться. Тем более надо жить спокойно. — Под звуки выстрелов? — Нет, от осознания того, что мы в России. Весь мир живет во времени, Россия в вечности. Россия — дом Пресвятой Богородицы. Разве даст в обиду свой дом Матерь Божия. |
© ВЕСТНИК МСПС, 2003 |
|
|
ВЕСТНИК
МЕЖДУНАРОДНОГО СООБЩЕСТВА ПИСАТЕЛЬСКИХ СОЮЗОВ № 1 (61) январь 2003 WEB-редактор Вячеслав Румянцев |