Константин Фрумкин

2009 г.

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Константин Фрумкин

Жорж Батай – европейский «последователь» Льва Гумилева?

Посетители портала «ХРОНОС – всемирная история в интернете», особенно читатели раздела «Русская национальная философия в трудах ее создателей», наверное, уже освоили тезис Николая Страхова о том, что воля человека творит историю, а не какие-то безликие закономерности развития человеческого общества. Вырабатывать в себе самостоятельное мышление, а не полагаться на данные – откуда-то будто сверху, то Карлом Марксом, то Жоржем Батаем – «объективные законы развития» – вот к чему с середины XIX века призывали русские национально мыслящие философы. Однако, в статье Константина Фрумкина затронута неожиданная параллель – между Ж. Батаем и Львом Николаевичем Гумилевым. Последний, как известно, изрядно отсидел в лагерях и отлично понимал: открыто выступать с критикой марксизма в советской стране может только самоубийца. И не выступал, открыто. Поэтом-то нашему читателю и может быть полезно будет узнать о тех параллелях, которые автор предлагаемой статьи обнаруживает между К.Марксом, Ж.Батаем и Львом Николаевичем. Во всяком случае, интересно будет. Уверен, что интересной читателю будет и мысль про появление Чубайса как результат закономерности. Правда, хочу напомнить, что сам Чубайс во всех своих поступках не следует никаким закономерностям, а действует исключительно волюнтаристски – навязывает свою волю миллионам.

Вячеслав Румянцев

Вопрос об элите в настоящее время становится  одним из самых злободневных в политической и философской мысли. Говорят, что  элита России не сложилась, что она сложилась, но не такой, какой надо, что ее надо менять, или что она сменится сама.  На этом фоне политическую актуальность приобретают даже чисто теоретические исследования о том, что такое элита вообще, и каковы бывают необходимые условия ее возникновения.

В связи со всем этим мы бы хотели обратить внимание читателя на вышедший сравнительно недавно на русском языке перевод книги Французского философа и писателя Жоржа Батая «Проклятая доля». В соответствии с выдвинутой Батаем теорией,  ключевым фактором развития человеческой цивилизации является необходимость использовать избыточную энергию, либо избавляться от нее. Энергия, поглощенная человечеством (как биомассой и как социумом) используется для выживания и простого воспроизводства, энергия остающаяся сверх того – на рост  (демографический, экономический и т.д.). Однако,  в истории часто возникают ситуации,  когда возможности или желания  расти у общества нет, а избыточная энергия еще остается. Животные, когда они не могут ни расти, ни размножаться, превращают  избыточную энергию в жировые отложения, а в человеческом обществе излишняя энергия тратится на непроизводительные расходы, к которым Батай, относит, в частности,  роскошь, отправление культа (особенно в форме жертвоприношений), искусство, ведение войн и вообще все случаи «бесполезного», иррационального уничтожения богатств. Та часть национального богатства, которая предназначена  для непроизводительной растраты образует так называемую «проклятую долю» - ее нельзя утилизировать, ее можно в лучшем случае с помпой уничтожить.

Первое, что хочется сделать, познакомившись с теорией Батая – это сопоставить ее с популярной в России теорией пассионарности Льва Гумилева. Гумилевские «пассионарии» являются носителями энергии, избыточной с точки зрения «нормального»  состояния того общества, в котором они зародились. Пассионарии – это        возмутители спокойствия, вовлекающие сограждан в проекты, для обычных людей слишком грандиозные и бесполезные. Кстати, по гипотезе Гумилева, энергия, которой располагают пассионарии, действительно являются внешней и дополнительной: она возникла не в результате закономерного развития социобиогеохимических процессов на земле, а прибыла на нашу планету из Космоса.   По мнении. Гумилева, избыток энергии заставляет и животных иногда вести себя как бы под действием чего-то вроде пассионарного толчка: к таким последствиям избытка энергии Гумилев  относил, в частности, иррациональные миграции леммингов, налеты саранчи, нашествия тропических муравьев, а также эпидемии. «наша планета, - пишет Гумилев, - получает из космоса больше энергии, нежели необходимо для поддержания биосферы, что ведет к эксцессам, порождающим среди животных явления. Подобные описанным выше, а среди людей – пассионарные толчки или взрывы этногенеза»[1].

Приток  избыточной энергии, в соответствии с теорией Батая, должен был немедленно породить необходимость избавиться от энергетических излишков, и в соответствии с этим  возникает  прослойка людей, ответственная за такую растрату – то есть люди, в большей степени, чем другие склонные к повышенным  энергетическим тратам и, таким образом, способствующие восстановлению энергетического баланса.

Как отмечает Батай,  необходимость избавления от излишней энергии происходит иррационально и бессознательно, она не связана  с индивидуальными мотивировками, а вытекает из состояния дел во всем обществе в целом. Люди, по Батаю, могут только подстраивать свои мотивировки к этой анонимной, довлеющий над ними необходимости – например, превращать демонстративные растраты стоимостей в инструменты приобретения престижа и славы. В полной гармонии с этой теорией пассионарии, по Гумилеву, как правило, одержимы отдаленными, и часто иррациональными целями, которые не приносят  пользы им лично, но могут обладать некой значимостью в контексте всего социума. Достижение этих далеких целей также очень часто является престижной и славной.

Сопоставление теорий Батая и Гумилева позволяет ставить вопрос о существовании «энергетической элиты»  то есть некой совокупности людей, являющихся с одной стороны каналом для избыточной энергии, а с другой стороны – распорядителем процесса ее растраты. Энергетическая элита канализирует избыточную энергию. Заметим, что понятие «избыточной энергии» возникает в результате ее сопоставления с энергией необходимой – необходимой, прежде всего для поддержания жизни. Та же самая логика у Маркса породила понятие прибавочной стоимости – стоимости, порожденной трудом сверх того количества, что необходимо для воспроизводства рабочей силы. По Марксу высшие классы общества возникают из «эксплуатации» - то есть из присвоения прибавочной стоимости и дальнейшего ею распоряжения.  В этом вопросе Батай и Гумилев следуют Марсу, но только дополняют чисто экономическое понимание стоимости в марксизме биогеохимическим аспектами. Маркс говорил о труде, воплощенном в вещах, Гумилев говорил о биологической энергии, а Батай сливал оба этих аспекта в понятия «богатство» и «энергия» между которыми, в контексте своей теории, не видел разницы. Впрочем, четкой разницы здесь быть и не может, поскольку даже у Маркса стоимость, в своей основе, образуется из затрат биологических, мускульных усилий. Речь идет о вовлеченном в кругооборот человеческой деятельности веществе и энергии, а каналов вовлечения может быть много, некоторые из них являются  биологическими, некоторые -  прозводственно-экономическими. Если, в качестве допущения, доверять той картине пассионарного взрыва, которая нарисована в трудах Льва Гумилева, то конфликт между пассионариями и традиционной, не-пассионарной элитой оказывается конфликтом между распорядителями разных каналов присвоения излишней энергии. В ситуации «до пассионарного взрыва» главные каналы получения  прибавочной стоимости – и соответственно, общественно значимой излишней энергии – находятся в руках традиционной элиты, однако затем, в результате какого-то события – космического излучения, биологических процессов  и т.д. – образуется альтернативный источник излишней энергии, вокруг которого возникает прослойка новых кандидатов на элитарность. Таким образом, понятие энергетической элиты объединяет  в себе как обычную элиту, распоряжающуюся избыточной стоимостью, так и революционеров, не имеющих ничего кроме избытков личной энергии. Объединение двух этих типов элиты, правомерно хотя бы потому, что в рамках социальных процессов происходит чрезвычайно разнообразное превращение форм энергии – если только понимать энергию достаточно абстрактно, как «причину движения». Внутри социального биологическое переходит в экономическое, энергетическое в вещественное, материальное в виртуально-условное – но все эти субстраты могут быть причиной социального движения. Биологическая энергия труда создает материальную стоимость, стоимость обменивается на виртуальные деньги, которые могут служить стимулом для биологического, мускульного движения, причем через механизм мотивации могут даже вовлечь в общественный оборот дополнительные резервы биологической энергии, например за счет использования жировых отложений организма.          

Энергетическая элита не обязательно расходует излишнюю энергию иррационально. В истории элита может выступать как «распорядитель роста» в той же степени,  как распорядитель демонстративных,  непроизводительных трат. Пассионарии в равной степени проявляют себя в искусстве, религии, политике и промышленности. Пассионарии, кстати, имеют особое отношение и к демографическому росту, поскольку, по мнению Гумилева, пассионарии имеют возможность оставлять после себя более многочисленное потомство. Но именно непроизводительные траты  в силу разных причин, как правило, ассоциируются с престижем. Это обстоятельство заставляет сопоставить концепции Батая и Гумилева с теорией «праздного класса» Торстейна Веблена. Этот американский экономист утверждал: нравы и бытовые особенности элиты в большинстве известных обществ направлены на подчеркивании праздности, то есть на демонстрации того, что представитель элиты имеет отношение не к производству, а к потреблению. Одежда русского боярина с длинными рукавами, или китайского феодала с   рукавами излишне широкими - дорогая и неудобная, сразу видно, что в ней невозможно работать, она подчеркнуто демонстрирует, что ее носитель не  создает стоимости, а тратит их.  Трость в руках буржуа с одной стороны является реликтовым остатком оружия,  быть может – священнического жезла, а с другой стороны она занимает руки, чтобы подчеркнуть, что они не могут заниматься работой. На фоне концепции Батая-Гумилева теория праздного класса получает вполне закономерное объяснение. Поскольку главной функцией элиты является распределение и излишней энергии, то соответственно, внешние знаки элитарности сигнализируют о потреблении, то есть о растрате, а также о таких типах непроизводительных затрат, как война или культ.

Праздность, которая, в соответствии с теорией Веблена, демонстративно подчеркивается есть прежде всего наличие свободного времени, а свободное время не может не привести к появлению избыточной энергии, которую надо куда-то тратить в течение этого самого избыточного времени. Та, что  вне зависимости от того, что первична – сама необходимость растраты избытков, или социальные обстоятельства приведшие  к появлению этого избытка – но элитарность всегда связана с особыми, не-необходимыми занятиями, особом изощренным досугом.  

Стоит вспомнить, что на противопоставлении необходимых для поддержания жизни ресурсов и того, что делается сверх необходимого, построена «теория деятельной жизни» известного американского философа и социолога ХХ века Ханны Арендт. По учению Арендт, экономическую деятельность человека следует разделить на два модуса – «труд» и «изготовление». Труд есть деятельность, осуществляемая под давлением жесткой необходимости обеспечения биологического выживания и воспроизводства, результатом труда, как такового, является человеческая жизнь, а все создаваемые в процессе труда предметы имеют характер средств и подлежат потреблению. В отличие от труда, «изготовление» направлено на создание предметов, обладающих собственной самоценностью, и в силу этого подлежащих длительному сохранению – часто  в течение срока, превосходящего продолжительность человеческой жизни. Типичный пример «изготовления» - искусство.

Конечно,  сконструированный Ханной Арендт модус «изготовления» нельзя целиком отождествлять с распоряжением избыточной энергией. Изготовленные ремесленниками изделия также могут использоваться для биологического воспроизводства. Но Ханна Арендт по сути дела писала не о реальной судьбе вещей, не об экономике, а о социальной психологии, то есть об отношении человека к своей деятельности. В прошлом ремесленники могли относиться к утилитарным вещам как к произведениям искусства, но в наше время, модус изготовления остался почти исключительно уделом искусства в собственном смысле слова. Искусство же по Батаю – одно из разновидностей расточения избыточной энергии.

По Ханне Арендт, «изготовление» вырывает ставшие самоценными предметы из биологического круговорота веществ (продолжением которого является труд). Эти вещи уже не участвуют в воспроизводстве. Весьма сходным образом Батай определяет понятие «проклятой доли» - то есть той части общественных богатств, которую надо исключить из процесса производства во имя  непроизводительного расточения. Длительное хранение предмета в качестве произведения искусства является разновидностью расточения. С точки зрения экономики не имеет значения, уничтожен ли предмет или стал неприкасаемым в статусе музейного экспоната. Уничтоженный предмет даже более выгоден, поскольку не требует расходов на свое хранение.      

Батай предполагал, что  современный капитализм мобилизует всю излишнюю в обществе энергию  на экономический рост. Таким образом, капитализм резко отличается от традиционных обществ, практикующих обильные непроизводительные затраты в виде придворной роскоши, кровавых жертвоприношений или грандиозных храмов. Остается загадкой, почему такой резко настроенный против капитализма и буржуазности мыслитель как Батай не заметил такого простого обстоятельства, что рынок для капиталистической промышленности создают непроизводительные расходы населения и государства. Очень многие современные Батаю авторы могли бы указать, что рост капиталистической   экономики может быть стабилен только в том случае, если потребители постоянно непроизводительно  уничтожают огромное количество материальных ценностей, причем потребление должно расти, и реклама даже пытается привить людям искусственные потребности. Покупка ненужных вещей, безделушек с точки зрения избавления от излишков энергии ни чем не хуже, чем религиозные жертвоприношения.  Все дело в том, что в рамках капиталистической экономики невозможно обнаружить различие между экономическим ростом, направленным на компенсацию непроизводительных расходов от роста иного типа. Поэтому увеличение непроизводительных растрат, и всякого рода наносимый обществу ущерб  оказывается инструментом ускорения экономического роста, а наибольшими темпами экономического роста обладают страны, переживающие послевоенное восстановление. Как раз Ханна Арендт недвусмысленно отождествила капиталистическое потребление с батаевскими непроизводительными растратами – а именно заметив, сколь удачно для капиталистической экономики было разрушение Германии во второй мировой войне:  «С экономической точки зрения военное опустошение Германии одним разом позаботилось о том, что обычно в современной экономике расточительства, в которой предметный мир должен постоянно поглощаться, чтобы держать производство на плаву, обеспечено более медленным, хотя и не менее надежным процессом потребления; и результат чуда со всей завидной ясностью демонстрирует, что процесс производства в нашем модерне достиг той силы инерции, когда потребительских мощностей уже не хватает, и все функционировало бы лучше, решись мы не просто потреблять мир предметов, но уничтожать его. Не уничтожение, а сохранение и консервация разрушает современную экономику,  в которой процессы товарного оборота могут быть лишь замедлены наличием запасов всякого рода, поскольку единственная свойственная ей константа заключается в постоянном наращивании скорости производственных процессов»[2].

На фоне этого высокий уровень потребления у капиталистической элиты является не только способом удовлетворения ее гедонистических потребностей, и не только способом демонстрации социального статуса, но еще и важной общественной функцией – он нужен для избавления от излишков и обеспечения рынка сбыта. Элита, обладающая дорогостоящими домами, автомобилями и костюмами имеет двойную общественную значимость: управляет производством и показывает пример в потреблении.

Если мы, вслед за Гумилевым, признаем «энергетическую элиту» движителем общественного развития, то для этого можно будет найти довольно логичное эволюционистское обоснование. Дарвинистский естественный отбор в человеческом обществе возможно уже не действует в отношении отдельных особей, но вполне распространяется на типы социальных отношений и социальные формы.  Для того, чтобы естественному отбору было, из чего выбирать, должен существовать некий генератор новых, экспериментальных форм – в классическом дарвинизме такой генератор называется изменчивостью.   Стоит отметить, что даже и в живой природе изменчивость не рассеяна равномерно по всей биосфере. Во-первых, наблюдаются всплески изменчивости  в кризисных ситуациях. Во-вторых, одни группы организмов более склонны к изменениям, чем другие. В частности, согласно теориям некоторых биологов (например, В.Геодокяна), мужские особи более склонны к мутациям, на мужском поле эволюция отрабатывает свои новации, которые передаются женскому полу только после того, как проходят проверку временем. В обществе роль генераторов новаций  играет энергетическая элита. Именно избыточная, то есть не необходимая для выживания энергия может быть потрачена на экспериментирование с новыми формами. И, соответственно, распорядители и носители энергетических избытков необходимо должны играть роль авангарда социальной эволюции. В авантюру, которая может стать – но не обязательно станет – эмбрионом неких более эффективных общественных отношений может ввязаться либо тот, у кого есть лишние деньги, либо – «лишняя» пассионарность. Когда имеющиеся в обществе избытки энергии и богатства затрачиваются  на эксперименты, то – в полном соответствии с теорией Батая – это может выглядеть как простое расточение энергии, как роскошь, извращение или безумство – поскольку значительная часть экспериментов не может не оказаться неудачной. Война тоже является экспериментом – победитель имеет шанс оказаться в новых, еще не виданных и более комфортных условиях, но этот шанс сопровождается риском проигрыша или неокупающихся затрат. Упоминаемые Батаем строительство пирамид и войны оправданы в том смысле, что  любая манипуляция с избытком, рассматриваемая как эксперимент, может оказаться бессмысленной – но может и содержать зародыш будущего.

Если после всего сказанного,   вам не нравится Чубайс – то надо, по крайней мере, утешаться тем, что его появление закономерно. Историческая функция элитария – пускаться в авантюры, воспользовавшись имеющимся источником энергии.

Примечания

[1] Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. Л., 1990. С.319

[2] Арендт Х. Vita aktiva или О деятельной жизни. СПб., 2000. С.334-335

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС