- Морозный день похож на куб,
- геометрически возможный,
- в нем осторожно заморожен
- над мертвой елкой лесоруб,
- в нем солнце, как янтарь во льду,
- само в себе горит и тает,
- и самолет, как лед, блистает
- и режет воздух на ходу...
- Вот боковая грань - алмаз
- и малахит - там плоскость моря
- застыла, словно плоскогорье,
- и смотрит рыбинами глаз...
- У верхней грани стынет сад.
- Там ветки стонут, как жалейки,
- на запорошенной скамейке,
- как птички, мальчики сидят.
- Пытаясь холод отогнать,
- шевелят в валенках ногами,
- друг друга дразнят:
- «Хочешь к маме?
- Ему бы в куколки играть!
- Ну да, вратарь сыграл не так:
- Алешка пасанул - и в угол!..
- А ты о чем, раззява, думал?
- Сломалась клюшка! Сам дурак!..
- Ребята, тише, слышь сюда:
- нам главное - все дружно, ясно?»
- У капитана вырван хлястик
- и с шапки капает вода...
- От их сердец, дыханий, губ,
- теплом неслыханным согретый,
- растает хладнокровный куб,
- мир распадется на предметы.
- И станет
- лето.
-
- * * *
-
- Когда весь мир меняет цвет,
- а в окнах дома, что напротив,
- в необычайном повороте
- застыл вечерний силуэт,
- когда еще печаль дрожит
- в промокшем и поблекшем мире,
- и в каждой маленькой квартире
- ребенок крошечный кричит, -
- я так люблю тогда вступать
- в туманный многогранный вечер,
- что был с утра дождем намечен,
- но не решался наступать...
-
- ЗИМНЯЯ РОЗА ПОЭЗИИ
-
- Лишь вечерняя роза во лбу загорится,
- сразу снег полетит, сразу зверь
побежит,
- птица клест в золотое окно
постучится,
- и оно, как большая слеза, задрожит...
- Рядом с птицей ночной, рядом с розой
стеклянной
- я читаю словарь иностранной земли.
- Вот зашла ко мне в гости случайная
Анна,
- вместе с нею случайные гости вошли.
- С этой Анной недавно совсем я знакома
- и поэтому книгу раскрытой держу,
- и скучаю прилежно над словом «астроном»...
- Мои гости уходят. Я их не держу.
- Сквозь окно на фигурки резные гляжу...
- А в окне, как во мне, быстро солнце
садится,
- это значит, что сила на самом краю,
- это роза поет, будто певчая птица,
- это слово звенит, как ключи к соловью!
- Долго в поисках дерева птица летает:
- вот у яблока лопнула кожа златая,
- птица видит: его наполняет внутри
- уплотненная плоть и душа, вылетая,
- некрасивым коричневым светом горит...
- А у вишни, раскрашенной крошками
вишен,
- ни души. Ни души, ни дыханья в столе,
- будто яркая скатерть на черном столе
-
- неподвижна, не дышит...
- А над ними метель, как высокая белая
крыша.
- Вот так ночь соловьиная, вот
заблудилась:
- блещет роза во лбу, свищет птица у ног!
- Эту розу - в стакан, птица в угол
забилась,
- и шаги в коридоре, и длинный звонок...
- Здравствуй, милый Антон, продолжение
Анны!
- Ты мне снегу нанес, ты поди отряхнись,
- раздевайся и вынь из буфета стаканы
- и вино. И садись.
- Мы опять говорим о достоинствах
прозы,
- о друзьях и о том, что мороз на дворе,
- что в стихах моих мысли запутанней
розы
- и что розы нигде не купить
- в декабре...
-
- ПРЕДЧУВСТВИЕ СЧАСТЬЯ
-
- Маше Черновой
-
- Ты будешь блестеть изнутри, как вода,
- как-будто в тебе прорастает звезда,
- как-будто веселый живой водоем
- пульсирует в теле тяжелом твоем...
- Как красная боль тебе мозг разорвет!
- Как красной молитвой наполнится рот!
- Весь мир превратится в развалины, в
ноль,
- лишь черные окна и красная боль!
- И свет троекратный, и светлый поток
- омоют тебя и сольются потом,
- и мальчик из древних и мягких пород
- на белые руки твои приплывет...
- Теперь и тебе будет радость дана
- любить и любимым давать имена,
- над мальчиком этим все ночи не спать,
- не знать, что сказать, и что делать -
не знать...
- Пускай он бессмертной срывает рукой
- бессмертник-цветок! Пусть он будет
такой,
- как ты загадала на этот рассвет,
- где боль уходила
- на розовый цвет...
-
- СЧАСТЬЕ
-
- I
-
- Пречистая, преласковая дева
- в губах сжимая ниточку напева,
- густую шерсть мотает на клубок
- и думает, что если близок Бог,
- то почему от неба тянет хлевом...
- (Метаморфоза летних вечеров,
- когда тверды, горбаты и багровы
- лежат в хлеву сомлевшие коровы,
- распространяя дух коровьей крови
- и молока, налитого в ведро...)
- Она выходит в сад. Луна поет,
- как яблоко поет перед надрезом,
- как голубой цветок под снежным
прессом,
- а птицы, пораженные наркозом,
- лишь неумело раскрывают рот...
- Там разлагается снотворная сирень,
- дымясь голубоватым и зеленым,
- и вишен развалившиеся кроны
- томятся, как в рулоне поролона,
- и мнется их рассыпчатая тень...
- В усталом воздухе не движется ничто.
- Горячий сад запахивает полы
- и быстро, как больной после укола,
- спит, спит... Во сне припоминая то,
- что от зимы осталось слово «голый»...
- А дева думает: вот странный поворот,
- меня печаль неясная берет
- и скоро месяцев, наверно, будет шесть
-
- растет одушевленный мой живот,
- как будто на него мотают шерсть!
- Вон у деревьев не растет живот,
- хотя у них плоды - почти что дети...
- По саду ходит старый-старый ветер
- и ласточкой садовою стрижет,
- как ножницами, высохшие ветви…
- И, сохраняя непорочный вид,
- идет по саду пресвятая дева:
- луна полна, плоды висят на древах,
- направо - поле спелое, а слева -
- беременная
- бабочка
- летит...
-
- II
-
- Откроет грудь младенец ключевидный
- ласкающему литься молоку,
- а дева дремлет, лежа на боку,
- и ей во сне младенца лучше видно...
- Над ней висит и дышит легкий сад.
- У всех деревьев оторвались ноги,
- ушли... Их топот слышен на дороге,
- они зимой воротятся назад.
- Сейчас весна, и вишня расцвела,
- и сад тяжелым облаком качает,
- ему лишь к вечеру немного полегчает,
- в нем над цветами бесится пчела...
- Из круглого небесного дупла
- упало солнце, облака пронзило,
- невидимая ласковая сила
- от матери ребенка унесла,
- она его пеленочки взяла,
- идет, прижав их к золотому чреву,
- деревья, как беременные девы,
- склоняют к ней
- тяжелые
- тела...
