|
К читателю
Авторы
Архив 2002
Архив 2003
Архив 2004
Архив 2005
Архив 2006
Архив 2007
Архив 2008
Архив 2009
Архив 2010
Архив 2011
Редакционный совет
Ирина АРЗАМАСЦЕВА
Юрий КОЗЛОВ
Константин МАМАЕВ
Ирина МЕДВЕДЕВА
Владимир МИКУШЕВИЧ
Алексей МОКРОУСОВ
Владислав ОТРОШЕНКО
Виктор ПОСОШКОВ
Юрий СТЕПАНОВ
Олег ШИШКИН
Татьяна ШИШОВА
Лев ЯКОВЛЕВ
|
Сергей ТЕЛЮК
НЕМНОГИЕ ЕЩЁ ЗНАЮТ
(переводы)
Бела РИГО
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНАЯ БАЛЛАДА *
После тридцати пяти лет службы,
Согласно протоколу следствия,
Вечером, а
точнее, в сумерки,
Без видимой
причины напился
Старый
подагрик шлагбаум.
После тридцати пяти лет службы,
Согласно протоколу следствия,
Завзятый
трезвенник шлагбаум,
Моргая
воспалёнными глазами,
Рухнул на
проезжую часть дороги.
После тридцати пяти лет службы,
Согласно протоколу следствия,
Он орал, что
ещё всем покажет,
Ибо его
младший брат – семафор,
А сын –
известный светофор в Пеште.
После тридцати пяти лет службы,
Согласно протоколу следствия,
Машины всю
ночь стояли на переезде,
А это явно превышает понятие
Сознательного
нанесения ущерба.
После тридцати пяти лет службы,
Согласно протоколу следствия,
Он
расплакался, потому что его дочь –
Самая
красивая красная лампа –
Устроилась в
Амстердамском порту…
– Нечего разъезжать – сидите по домам! –
Кричал старый подагрик шлагбаум.
После
тридцати пяти лет службы,
Согласно
протоколу следствия,
Пока ему
подыскивали замену.
ЗНАКИ ЗОДИАКА
1. Овен
Овен? Вон в поисках своей овцы
он мечется, бросаясь на преграды:
нет для него ни в ком другом отрады.
М-да, весь в отца... (Тут правы мудрецы.)
В его роду знатнейшие бойцы
упрямой и напористой плеяды,
не ждавшие удачные расклады, –
все как один красавцы-удальцы.
Что до любви к единственной своей,
так ясно и понятно без затей –
он в данном деле ангелу подобен,
по крайней мере честен и не злобен,
не ловелас и не прелюбодей...
Но грубоват – и этим неудобен.
2. Телец
Известно всем: ты – не телок, ты – бык.
И спорить с этим, безусловно, тщетно:
достоинство издалека заметно –
оно как у красноармейца штык.
(Однако что за прелесть наш язык!)
И рядом, и вдали – коров несметно,
и поведение твое конкретно:
ты, властолюбец, покорять привык.
Когда же на арене ты один,
средь жаждущих корриды образин,
и видишь пред собой тореадора, –
уверен ты, предчувствуя сраженье:
коровки, коль потерпишь пораженье,
не позабудут твоего задора.
3. Близнецы
Близнец – не целое, а только половинка:
быть просто частью предназначено ему –
без alter ego он как будто ни к чему,
ну, что-то вроде одинокого ботинка.
И нету разницы – шоссе или тропинка
ждёт за порогом, дополняя свет ли, тьму, –
бросая вызов, лишь, заметьте, одному...
Ведь всем понятно – здесь не выйдет поединка.
Сойдутся вместе Близнецы – расклад иной:
они уверенны, нахальны, симпатичны;
они готовы к испытаниям различным –
неважно, стужа ожидает или зной –
глаза горят и вдаль уводит их дорога...
Но то, что двое их, – пардон – одна морока.
4. Рак
В твоём семействе, Рак, провидцы не родятся,
и ты брюзжишь о настоящем неспроста:
жить только прожитым – фамильная черта,
и тут не надо перед нами притворяться.
Ты не философ – ни к чему тебе кривляться –
ты и не станешь им, поверь мне, никогда,
а если в этом я не прав – тогда беда,
ведь кто-то будет твоим бредням доверяться.
Но аксиома есть, что вспять не повернуть:
не хочешь – всё равно судьба укажет путь...
И с этим в целом, как известно, ты согласен,
и вот поэтому пример твой здесь прекрасен:
будь за прогресс ты или, скажем – ретроградом,
и всё ж, когда ты Рак, то лучше пяться задом.
5. Лев
Лев – царь и бог, владыка до кончиков когтей –
извечный победитель, привычный лишь к успехам
(не знающий пощады к растяпам, неумехам),
как мил он, отдыхая от всяческих страстей!
В вылизыванье гривы искусник, чудодей –
он знает смысл ухода за шелковистым мехом,
хотя обычай этот сродни иным утехам,
он кажется счастливым, но всё не так, ей-ей.
Он обитает в клетке, а не среди саванн:
Величественность, значит, скорее, блеф, обман,
скрывающий за позой душевный непокой.
Да, можно рассердиться и огласить округу
воинственным рычаньем, но для чего – на кой! –
чтоб позабавить публику и напугать обслугу...
6. Дева
Кто долго перед Девой устоит?
Походка, статность – мелочь всё, детали:
забудете в момент, о чём мечтали, –
она и без того обворожит.
Лишь даже незначительный флюид
дойдёт до вас – воскликнете: «Видали?!»
Поймёте: от любви вы не страдали –
вы так, самовлюблённый индивид.
И ощутите вдруг себя желанным,
и это не покажется вам странным.
На всякий случай (можно тет-а-тет?):
не обольщайтесь – вот вам мой совет.
По части чувства в Деве нет изъяна,
но – чёрт возьми! – она непостоянна.
7. Весы
Весы, по сути, взвешивать должны –
и эта мысль, конечно, тривиальна:
способность их к анализу похвальна,
и потому они для нас важны.
К примеру, захотелось ветчины,
кусочек, еле видимый буквально –
тут стрелка, подрожавши изначально,
укажет вес... И вы – не голодны.
Бывает, правда, всякое, друзья –
ведь полностью им доверять нельзя –
ну как они внезапно станут врать?
На этот случай – нечего пенять:
мухлёж для каждого из нас обиден –
не жди, когда он станет очевиден!
8. Скорпион
Блюсти во тьме порядок ты должен, Скорпион, –
ночь или день для жизни, конечно, символично:
кто утверждать возьмётся и огласит публично,
что здесь главней, поверьте, тот просто пустозвон, –
у тайны мирозданья неписаный закон.
И если только это тебе не безразлично,
тогда предназначенье известно преотлично:
ты обладаешь жалом, и жалить – твой резон...
Лишь сон дневной подступит, способствуя забвенью,
и вот уже ночные волнения прошли,
растаяли неспешно в неведомой дали.
Но пробужденье будет подобно откровенью –
не так всё и не этак (никак не угодишь).
И снова отчужденье... Ты спишь или не спишь?
9. Стрелец
Тебя не перепутать с юным Купидоном,
и дело тут совсем не в возрасте твоём,
ведь ты охотник хладнокровный, и притом
считаешь бытие охотничьим сезоном.
Ты неизменно в ожиданье напряжённом,
и, этой сущности отдавшись целиком,
ты знаешь обо всём творящемся кругом:
вблизи иль где-нибудь в селенье отдалённом.
Но если на тебя вниманье обратить,
то можно, запросто сойдясь, поговорить, –
ты к отношениям такого рода чуток –
побалагурить любишь: знаешь много шуток.
Хотя, будь бдительней, расстанетесь едва –
в руке твоей опять тугая тетива.
10. Козерог
Конечно, всё равно: что козлик, что козлина –
ты похотью своей известен, Козерог,
ты «супер» – ни к чему осмысливать предлог,
в любом обличье ты, по сути, кобелина.
Хоть в сексе корифей и вроде исполина,
но только про тебя разносится слушок –
сверх меры плодовит и, видимо, знаток
в рождении червя иль, может быть, павлина.
Пусть вас не удивит мелькнувшая догадка...
Об отпрысках его бесперспективен спор:
таков уж наш герой, и кончим тут сыр-бор –
влеченье для него не повод, а повадка.
Вот потому рога даны ему, поверьте,
чтоб упираться, и причём – до самой смерти.
11. Водолей
Ах Водолей, затейник, баловник,
плескание тебе не надоело?
Хотя ты прав: совсем не в этом дело –
ведь есть у каждого какой-то бзик.
Но стоп! Вернёмся. Вот иссяк родник,
и жизнь в округе явно оскудела;
вот вновь забил – и радость без предела.
Всё это ты. О как же ты велик!
Другой пример – жестокости урок:
с горы спускаешь селевой поток
иль насылаешь прочие невзгоды,
не зная, что ещё на ум взбредёт...
С тобой немыслим никакой расчёт –
у моря так же тщетно ждут погоды.
12. Рыбы
Под гладью вод, в прохладной глубине,
в подобье царства «щедрого» Аида,
неважно из какого ты подвида –
средь Рыб – со всеми будешь наравне.
Там дни проходят, словно в полусне,
хотя за флегмой жизнь другая скрыта:
пусть море, озеро, бассейн, корыто –
не доверяй подводной тишине!
Но хладнокровию есть свой предел
(когда пора приходит нереститься) –
кто б страсть за этим предсказать посмел,
что Рыба может без ума влюбиться...
Вокруг неё уже бурлит вода.
– К столу! Уха готова, господа.
* Подстрочные переводы с венгерского выполнены Татьяной Воронкиной
Джузеппе КОНТЕ
СНОВИДЕНИЕ В ДЕНЬ ТРИДЦАТИЛЕТИЯ *
Солнце отнимает и дарует, солнце
уходит и приходит, но делает это без
любви, без сострадания, не ощущая
ничего другого, кроме собственного сияния:
солнце знает, как вернуться, когда поднимается
из-за парковых деревьев, блуждая бликами
по закрытым ставням – нежное, безмерно щедрое –
и всё начинается сначала.
Ему рады, хотя иногда оно бывает жестоким
и неистовый зной убивает всё цветущее,
но солнце знает, как вернуться –
оно сродни одинокому морю.
Мне уже тридцать лет,
и я не могу больше расти,
и, пытаясь вернуться, подбираю слова –
я цветок, я камень, я свет, несущий
легкий и гнетущий дар
поэта.
1975
НЕМНОГИЕ ЕЩЁ ЗНАЮТ
Немногие ещё знают, что такое
дерево. Корни, впившиеся в тело земли,
ствол, ветки, листья,
и бесчисленные,
быстро угасающие цветки,
и тяжёлые созревшие фрукты,
которые становятся пищей
из-за подкожной мякоти.
Немногие помнят цветущие вишни
в апреле, и позже
их ярко-красные россыпи
плодов, висящих
на стебельках.
А кто запомнил волшебные оранжевые хурмы,
похожие на одинокие закаты,
дополняющие ноябрь, и словно опутанные
тонкими нитями
ветвей?
ПО ПРЕДСКАЗАНИЮ
Лигурия обрушится в море с её стоящими на ветру
границами из высоких елей и остролиста,
с её древними холмами с террасами,
заросшими дроком и оливами,
с её угловатыми кактусами и алоэ
в глубине пальмовых и араукариевых парков,
с её белейшими виллами, с соборами, как уцелевшими,
так и уже пострадавшими от землетрясений: тревожна
господствующая тишина. И только на поверхности моря
плавают ветки нераспустившейся мимозы.
Мертвенно-бледные города Лигурии разъяты
потоками дорог, будто осколки зеркал,
мерцающие в полутьме, сопровождающей такие
катастрофы. Мы одиноки, и мы
всё-таки спасёмся, ведь нам известно, как
надо двигаться по воде: на поверхности моря
мало веток нераспустившейся мимозы, но
их хватит – и мы увидим новый Фиалковый Остров,
овеваемый ветрами, и поросший
вечнозелёными растениями.
МОЁ ТЕЛО РАЗРУШАЕТСЯ
Моё тело разрушается, как разрушается
Европа,
которая постепенно теряет свои ценности,
подобно тому, как евро дешевеет по отношению к доллару,
как добыча угля или производство стали
становятся менее значимыми,
чем электроника;
моё тело по возрасту – полувековое;
моё тело из костей, о которых радиолог
говорит, что они старше своих лет, и
из ногтей, ставших горбатыми в хрупких
наростах,
и брюха, где ненавистный
жир уплотняется, чтобы расти, и тебя, безвольного,
который был когда-то целеустремленным, как самые юные мысли,
как Ахил и Патрокл, –
тебя, который сейчас значит меньше,
чем носовой бумажный платок фирмы «Norvasc»
(в кармане) на каждое утро;
моё тело, которое тебе нужно, далеко
от этой Европы –
оно чувствует силы и
не уступает усталости,
как твой древний континент,
оно не теряет ничего из
понимания и осознания времени,
видишь, оно добровольно идёт
к гибели и разложению.
Моё тело – желание страсти,
моё тело – волшебство покоя;
у него малайский,
тамильский стиль –
сделай же его наконец божественным.
Александр НАВРОЦКИЙ
АБЕЛЯР И ЭЛОИЗА *
I
Я ничего не знаю о тебе,
разве только явное,
что ты прекрасна, –
и мне достаточно.
Сижу на лекции:
мудры спасающие страну экономисты,
но у них это никак не получается,
вероятно, всё сложнее, чем им кажется,
и поэтому
я твержу в надежде имя твоё,
хотя и не нравится мне оно,
но ведь ты присутствуешь в нём
со своей улыбкой,
чарующей даже тогда,
когда на сердце осень.
Ты существуешь для себя,
для моих глаз
и для того, чтобы
никогда не быть моей.
Очарование тобой так велико,
что кажется призрачным, –
сродни ответу
на поиски смысла бытия.
И если бы ты не существовала,
то мне пришлось бы тебя выдумать,
возвысив над всеми женщинами мира.
Почему именно тебя?
Может быть, ты часть моей души?
А может – что-то вроде луча света
в нескладной жизни моей?
Не знаю. Разве Бог,
ниспославший тебя,
не дарует мне
понимание этого?
II
«От переполненности сердца уста говорят».
В монастырской тишине
смотрю на изображения святых,
а вижу только тебя.
Мы с тобой как шрамы
на лике мадонны,
которые никогда не исчезнут.
И я стараюсь не думать об этом,
однако ж
выходит ещё больнее.
Молитва с каждым словом угасает:
только ты для меня поддержка
в настоящей жизни –
ведь что спасение,
что мир
без твоей любви,
Абеляр!
* Подстрочный перевод с польского выполнен Александром Хохловым.
Джанфранко БОЦЦИ
МОСТ *
Я только что перешёл границу
между пространствами и чувствую смятение,
вроде набирающей силу реки, –
только осторожнее и медленнее.
Цел, оказывается, мост
между теми днями, которые
островками, под его опорами,
тянутся чередой на закат.
Но совсем непросто
сделать следующий шаг –
а вдруг доски
пролёта моста
уже прогнили?
NON OMNIS MORIAR *
Я хотел бы уйти летом –
пропасть, подобно улетевшей птице.
Ах, эти манящие вечера
с голубизной звёзд неведомых миров.
(Их так много,
что время от времени кажутся
незначительными
земные горести и печали.)
Эти вечера, вероятно,
как связующая нить,
сохраняющая
загадочное неравенство и тайну
между оставшимися здесь
и пропавшими в вышине.
* Не всякий умирает (лат.).
* Подстрочные переводы с итальянского выполнены Татьяной Соколовой.
|
