Александр НЕСТРУГИН

2011 г.

МОЛОКО

О проекте
Редакция
Авторы
Галерея
Книжн. шкаф
Архив 2001 г.
Архив 2002 г.
Архив 2003 г.
Архив 2004 г.
Архив 2005 г.
Архив 2006 г.
Архив 2007 г.
Архив 2008 г.
Архив 2009 г.
Архив 2010 г.
Архив 2011 г.
Архив 2012 г.
Архив 2013 г.

"МОЛОКО"

"РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

СЛАВЯНСТВО

РОМАН-ГАЗЕТА

"ПОЛДЕНЬ"

"ПАРУС"

"ПОДЪЕМ"

"БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"

ЖУРНАЛ "СЛОВО"

"ВЕСТНИК МСПС"

"ПОДВИГ"

"СИБИРСКИЕ ОГНИ"

ГАЗДАНОВ

ПЛАТОНОВ

ФЛОРЕНСКИЙ

НАУКА

Александр НЕСТРУГИН

Обретение Отечества

О книге стихов Анатолия Краснослободцева «Вернуться б снова к тополям…» Бийск, ИД «Бия», 2011.

Пожалуй, единственное, в чем нынче сходятся представители двух непримиримых литературных лагерей, патриоты и либералы, так это в том, что литературное пространство России разорвано. И те, и другие пытаются его сшивать, но результаты пока не слишком впечатляют. Дело в том, что «стежки» - фестивали, премии, всякого рода «Липки», собирание авторов вокруг какого-либо известного столичного издания – слишком мелки, они не могут в корне изменить ситуацию.

В то же время в последние годы всё более явной становится удивительная тенденция: центры собирания русских литературных земель сами собой, подобно ополчению Минина и Пожарского, возникают в провинции. Причем вне каких-либо организационных форм, исключительно на личностном уровне. Назову несколько имен.

В Воронеже это критик Вячеслав Лютый.

В Самаре (вернее, в Новокуйбышевске) – поэты Диана Кан и Евгений Семичев.

В Алтайском крае, как теперь знаю, - поэт и прозаик из Бийска Сергей Филатов.

Эти люди (разумеется, в стране их куда больше) совершенно бескорыстно, часто в ущерб собственному творчеству, делают всё от них зависящее, чтобы духовно близкие им литераторы глубинной России могли узнать друг о друге, протянуть, пусть виртуально, друг другу руки.

Так, именно от Сергея Филатова я услышал впервые о поэте из Бийска Анатолии Краснослободцеве. Заинтересовался, и те немногочисленные публикации, которые удалось найти в интернете, меня не разочаровали. А недавно я получил от Анатолия Григорьевича Краснослободцева бандероль с его новой книгой «Вернуться б снова к тополям…».

 Открывается книга одноимённым стихотворением – простым, непритязательным и таким щемящим.

Вернуться б снова к тополям
седым и древним,
к звенящим колосом полям
окрест деревни.
Заснуть недолгим сладким сном,
легко проснуться.
Взглянуть на речку за окном
и улыбнуться,
припомнив, как в полдневный зной
с разбегу, с ходу
ныряли, чтоб нащупать дно,
не зная броду.
Уплыть в мечтах за окоём,
где рельсы гнутся.
Вернуться в старый мамин дом –
к себе вернуться.
 
 Это стихотворение можно было бы назвать программным, да только какие же программы могут быть у поэта? У него, по слову Сергея Чухина, «по правую руку – бумаги лист,// и сердце – по левую руку». Не бог весть какое богатство, верно? А ведь и этого, оказывается, вполне достаточно для того, чтобы слово – обыденное, затёртое, разучившееся удивлять – умылось вдруг живой водой глубинного, необыденного смысла, и потянулось в свету горнему, и повело, повлекло за собой душу.
 
У рябины красной –
привкус горечи.
Исхлестал рябину
листобой…
Обнимая нежно у обочины,
говорила:
 - Навсегда с тобой!..
Но пришла зима
на смену осени.
Гасит снег рябину,
как свечу…
Повстречались снова
у обочины –
ты молчишь…
И я стою, молчу…
 
 О чём они, эти скромные, но очень ёмкие поэтические строки? О рябине? Да, и о ней тоже. Но разве только о ней? Не о нас с вами? Вот то-то и оно…
 А вот другая картина, которую только поэт может увидеть.
 
В стороне моей простуженной,
в непроглядной стороне
день и ночь печально кружится
небо зябкое в окне.
 
 Собственно, всего-то одна строка, первая, явившая нам этот неожиданный образ-олицетворение, сумела сказать почти всё: и любовь в ней, и горечь, и боль, и сопереживание. И сторона эта, земля эта сразу становится родной и близкой. И – живой; неживое простужается разве?
 И жалко так простуженную эту, озябшую сторону – как занедужившего близкого человека…
 В этом он и есть, высокий смысл поэзии: видеть – сердцем, утишить боль, утешить, дать надежду. И тогда из обыденности, из темноты, из немощи и плача рождается музыка.
 
На пятачке,
вблизи вокзала,
под смех и раздраженный плач,
нередко музыка звучала,
которую творил скрипач.
Худые старческие руки.
Глаза незрячи, нос крючком…
Но, Бог ты мой!..
Какие звуки
 рождались под его смычком!

 И под эту музыку проступает сквозь строки, подступает к горлу горячим комком и трудное полусиротское («мой отец погиб под Ленинградом») детство поэта со щавелем и недоспевшими кислыми яблоками в качестве лакомств, и работа, то горькая и тяжкая («и от порезов посконью всегда// так нестерпимо больно руки ныли»), то горячая, окрыляющая («Полдень. Сенокос»), и любовь («вошла ко мне ты песней ветра»), и печаль по уходящему («скудеют всё сильней деревни»), и ещё много чего…

 И понимаешь, сердцем чувствуешь, что всё это – не просто человеческая жизнь, не просто штрихи к истории страны, но – поэтическое постижение, обретение Отечества. И как-то само собой сходится, срастается разорванное невзгодами последних десятилетий пространство, и ближе друг другу становятся люди – что же делить тем, у кого одно Отечество?

Согласитесь, уважаемый читатель, для любой поэтической книги это – завидная, высокая судьба.

 с. Петропавловка, Воронежская область

РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ

Гл. редактор журнала "МОЛОКО"

Лидия Сычева

WEB-редактор Вячеслав Румянцев