|
Владимир МАКАРОВ
СЫН ЧЕКИСТА
5
В ноябре 1956 г. мы переехали в Красноярск. Отец искал возможность жить в
краевом центре. Я однажды был свидетелем разговора родителей о том, что дети
подрастают, им нужно давать высшее образование, приобщать к культурным
ценностям. А все это более доступно в городе.
Первый год в Красноярске мы жили на квартире в частном доме поселка
Первомайский. Снимали комнату 14 кв. м. Мало того, что семья из пяти человек
ютилась в комнатушке, так еще хозяева были глуховаты и при разговоре друг с
другом кричали. А наша комната не имела двери и от остальной квартиры была
отделена занавеской. Я испытывал большие трудности при выполнении домашних
заданий. В 9Г классе школы №40, где я обучался мальчики увлекались игрой в
шахматы. В возрасте лет 11-12 мне показал основы игры папа. По большему
счету, он и сам то играть не умел. Но в то время он выигрывал у меня. Я
растраивался до слез (мне обязательно нужно было выиграть) и отец прекратил
со мной играть. Учась в 9 классе я стал играть с одноклассниками. Играл
слабо и честно говоря, шахматы меня не увлекали. Просто не хотел быть "белой
вороной". Больше времени я проводил за чтением художественной литературы – в
городе были прекрасные библиотеки.
В 1957 г. я окончил 9 класс и почти одновременно наша семья получила комнату
в двухкомнатной квартире по адресу: ул. Побежимова, дом 56 в поселке,
который неофициально назывался Затон. Дом был двухэтажный деревянный
щитовой. Напротив в доме №57 жила семья Ильиновых. С Геркой (Георгием
Ивановичем) Ильиновым я подружился. Герка дружил с Валерием Гореглядом,
который по- моему, жил в доме №55. И вот мы трое стали неразлучны. Родители
Валерия работали на речном флоте (плавали) и в 1942 году пароход, на котором
они плыли с годовалым Валерой был обстрелян немецким крейсером «Адмирал Шеер».
Когда мы познакомились Валерий жил с двумя маленькими сестрами-близнецами
(родители же плавали). Мы с Валерием были одного года рождения, а Георгий -
1940 г. Он уже окончил школу. Естественно он у нас был заводилой, а кроме
того у Валерия много времени отнимали дети. Ведь он при них выполнял
обязанности и няни и мамы. Мы играли в настольный теннис. У Герки был первый
разряд по шахматам, он участвовал в очных соревнованиях и по переписке.
Приходя к нему, я часто заставал его за анализом партий. Не вольно я стал
участвовать в процессе анализа. Играли легкие партии. Герка показывал мне
тонкости игры. Он был позиционный игрок и привил мне вкус к позиционной
игре, к анализу и заразил фанатичной любовью к игре в шахматы.
Надо сказать, что именно в 9-10 классах начало складываться мое
мировоззрение. Это был трудный период. Ведь когда я был маленьким на Сталина
молились как на икону. И вдруг после его смерти стали выясняться страшные
подробности его правления. Кое-что отец рассказал мне уже после
сентябрьского (1953 г.) пленума ЦК. Тем не менее, 20 съезд партии буквально
обрушился на меня (да и на всех моих сверстников). Рухнуло все то, во что я
верил. Взрослым, видимо, это пережить было в чем-то проще. У них был
жизненный опыт. Под влиянием этих событий и естественного взросления я стал
постоянно ссориться с отцом. Я, видимо, считал его виноватым в
"неправильном" формировании моего мировоззрения. Кроме того, я понимал, что
отец в силу своей малограмотности не мог уже быть моим руководителем. Он же
привыкший к тому, что в семье ему не прекословили, старался подчинить меня
своей воле. Между нами постоянно возникали ссоры. К моменту окончания мной
школы он примирился, что я принимаю самостоятельные решения. И ссориться мы
стали реже. Хотя до самой своей смерти он время от времени пытался диктовать
мне свою волю.
Под влиянием происходивших в стране событий я переосмыслил свои
идеологические взгляды. От моего отца я почти с детских лет знал, что
провозглашая аскетизм и воздержанность ради идеального будущего, партбоссы
пользовались материальными благами, которые были не доступны обыкновенным
людям. В кругу семьи отец нередко возмущался тем как они себя вели.
Например, в 1943 году первый секретарь Красноярского крайкома приехал в
Даурское. И для него была устроена рыбалка с костром, ухой и выпивкой. В
1943 году голодная страна напрягала все силы для освобождения от захватчика.
В том же Даурском в это время люди ели щи из крапивы. Рассказывал отец и о
других случаях недостойного поведения партийных работников. До 20 съезда я
слепо верил в возможность построения коммунизма. Теперь я стал сомневаться в
этом и во многих догматах учения марксизма-ленинизма. Именно поэтому я
вступил в комсомол в 16 лет, в то время как большинство моих сверстников это
сделали в 14. В партию же вступил в 1969 году – в 28 лет. Почему я все-таки
вступил, если не верил? Вся история человечества – непрерывная борьба
угнетенных за свои права. И мои симпатии на их стороне. Я абсолютно убежден,
что от рождения каждый человек должен иметь равные права на достойную жизнь,
медицинскую помощь, образование, труд и отдых в независимости от
материального положения. Безусловно, полностью люди равны быть не могут. У
людей разные способности, разная воля в достижении цели. Но их положение в
обществе должно зависеть от их способностей, а не передаваться по
наследству. Я считал тогда, да и сейчас тоже, что практическая деятельность
коммунистической партии больше, чем какой либо другой политической или
общественной организации отвечает лозунгу Великой Французской Революции:
«Свобода! Равенство! и Братство!» В этом мои взгляды не противоречили учению
партии. С детских лет нам внушали: «Кто не с нами – тот наш враг». Я не был
врагом партии, не во всем, но во многом согласен с теоретическим учением
марксизма-ленинизма.
История человечества говорит, что слепая вера приводит к преступлениям. Под
знаменем веры в бога свирепствовала инквизиция. Вера в божественность фюрера
залила кровью планету. Вера в непогрешимость Сталина привела к гибели
миллионы людей. Я по образованию инженер. И четко знаю (этому меня научили
практическая деятельность, школа, институт), если из трехсот проведенных
опытов только два дадут противоположный результат – можно верить, что
решение правильно. В этом я на сто двадцать процентов согласен с ленинизмом:
«Критерием истины является практика».
В те времена проводились смотры художественной самодеятельности, в том числе
и всесоюзные. В нашей школе художественной самодеятельностью занималась
преподаватель Красноярского училища искусств, к сожалению, не помню ее
фамилию, имя и отчество. Как специалист она заметила, что часть участников
хора фальшивит (а спевки хора в принудительном порядке посещали все ученики
школы) и решила индивидуально после репетиции хора прослушать тех учеников,
которые заявляли, что у них нет голоса. На это прослушивание остался и я, т.
к. мои родители неоднократно мне заявляли, что у меня нет голоса. Я уже
писал, что у моего отца был очень сильный и красивый голос. На его фоне мой
голос не звучал. Прослушав ряд учеников, она официально запретила им
посещать занятия хора. Когда дошла очередь до меня она заставила под
аккомпанемент спеть несколько песен. Заявила, что у меня редкий голос, что
только единицы певцов в мире берут ноту ля какой-то октавы, а я тогда брал.
Она уговорила меня солировать в хоре и стала со мной репетировать «Осенний
вальс» и какую-то песню о границе. При этом постоянно мне внушала, что мне
надо учиться пению и уговаривала после окончания школы поступать в училище
искусств на отделение вокала. Наконец наступил какой-то праздник, в школе
был вечер я исполнил с хором песню о границе. В зале еще аплодировали этому
номеру, когда я спустившись со сцены, пробежал по коридору и вошел туда. У
двери сидели два парня. И я услышал, как один из них сказал: «Надо
похлопать-ведь трудился парень». Это очень сильно меня задело. Хлопают не
потому, что понравилось, а потому, что трудился. Дрова колол-то же бы
хлопали. Через несколько номеров я должен был исполнять «Осенний вальс». Но
отказался и ушел домой. Больше никто и никогда, кроме членов моей семьи не
слышал моего голоса. Только во время студенческих вечеринок вместе с другими
пел и я.
В июне 1958 года я окончил школу. По количеству баллов я был четвертым. И
нас четверых представили к награждению серебряной медалью. Медаль получил
только один из четверых. Мне не дали потому, что у меня четверка была по
литературе и русскому языку. Этот предмет в то время считался профилирующим.
На выпускном вечере я поспорил с ребятами, что 20 лет не зайду в школу №40.
И довольно часто проходя мимо, не меньше 15 лет не заходил в нее, хотя кроме
меня самого отметить это было не кому.
Мы с Валерием Гореглядом решили поступать в политехнический институт на
отделение «Электрофикация промышленных предприятий (ЭПП), а Герка на-
«Промышленное и гражданское строительство (ПГС). На вступительном экзамене
по математике я получил двойку. Для меня это был как ушат холодной воды-
ведь за все 10 лет школы я очень редко по математике получал оценки ниже
пятерки. Поэтому и при подготовке к вступительным экзаменам математике
уделял внимания меньше, чем другим предметам. Настроение было паршивым.
Валерий и Георгий не прошли по конкурсу. Конкурс на ЭПП в 1958 и 1959 годах
был более семи человек на место.
Вся неразлучная троица устроилась работать на Красноярский
машиностроительный завод. Герка – шлифовщиком, он был поопытнее нас, одну
зиму уже работал и быстро сориентировался, где можно заработать. Нас с
Валерием отдел кадров направил в инструментальное производство учениками
токаря. Валерия в цех мерительно - режущего инструмента, а меня - в
отделение приспособлений и штампов. В нашем отделении заработки опытных
рабочих были выше, чем в других отделениях. Но молодежь по сравнению с
другими цехами получала мало. Производство штампов было штучное, к тому же
требовался высокий класс точности и чистоты обработки (полировка).
Естественно все это достигалось многолетним опытом. Поэтому ребята, стоявшие
на одной операции умели меньше меня, а зарабатывали в два – три раза больше.
Мы с Валерием попали на производство в момент пика модернизации. Старое
оборудование срывали с фундамента и выбрасывали, на его место устанавливали
новые станки. Учеников бросили на это строительство. Командовал нами
профессиональный прораб- строитель. До этого я физически не работал. А мне
пришлось в течении двух месяцев почти ежедневно разгружать бетон,
бетонировать фундаменты под станки. С непривычки было страшно тяжело.
Запомнился один случай. Ломали стену, чтобы расширить отделение. Трос
лебедки заело, прораб крикнул мне: «Поправь!». Я уже протянул руку, но он
отдернул меня от лебедки и сам стал поправлять. В этот момент вал лебедки
провернулся и указательный палец прораба изжевало, как будто он прошел через
мясорубку. Прораба на самосвале тут же увезли в медсанчасть и больше я в
своей жизни его не встречал.
Через 3 месяца после поступления на предприятие мне по результатам экзамена
присвоили 4 разряд токаря. Вскоре я поступил на курсы подготовки в институт.
Курсы функционировали только вечером. Когда я со справкой пришел к
начальнику цеха Ларичеву он мне заявил: «Где я тебе возьму станок для работы
в одну смену. Если тебе очень надо работай в третью смену». Наше
инструментальное производство работало в две смены с 8-00 до 17-00 и с 17-00
до 2-х часов ночи. Я приезжал на работу после часа ночи и работал до 8 утра.
Два цеха инструментального производства были под одной крышей, более пятисот
станков стояли в несколько рядов. Ночью оставались два сторожа и я, 6 ночей
в неделю в течении 4-х месяцев (в те времена суббота была тоже рабочим
днем). Вначале я работал добросовестно. Но усталость брала свое. Обычно
мастера после второй смены задерживались часов до 4-х утра – писали наряды,
приводили в порядок другую документацию. После их ухода я выключал станок,
шел на слесарный участок и на верстаке давал "храпока". Обычно в 6-30
сторожа будили меня и я вновь становился к станку. Конечно, начальники не
были дураками, но относились ко мне снисходительно. 31 мая 1959 года я
уволился и стал готовиться к поступлению в институт. За 9 месяцев моей
работы на инструментальном производстве произошло три ЧП. На фрезерном
станке у практиканта ФЗУ на моих глазах (я в этот момент находился рядом с
ним) отрезало два пальца, на фрезерном же станке во второй смене у
фрезеровщицы сняло скальп. И произошел довольно комичный случай с женщиной –
бухгалтером цеха. В то время в моде были юбки колоколом. В такой юбке она
шла по цеху между станками по главному проходу и юбка попала в переднюю
бабку токарного станка. Токарь- девушка растерялась, станок не выключила.
Мимо шел слесарь с каким-то тесаком в руках. Он подскочил и вместо того,
чтобы выключить станок, тесаком стал обрезать юбку. Кончилось тем, что
бухгалтер ниже пояса осталась абсолютно голая – в чем мама ее родила. Мы
(молодые парни) бросили работу, сбежались к месту происшествия и "ржали".
Девчата накинули на пострадавшую халат и увели, после этого в цехе я ее не
видел.
Зимой отец поехал на "газике" с водителем к дяде Мите в г. Заозерный
поохотиться на коз и взял меня с собой. Мы приехали вечером, а рано утром
поехали на охоту. В "газик" набилось 9 человек. Я не видел даже куда мы
едем. В лесу меня высадили наказав идти по лесу и стучать палкой по
деревьям. Перейти две просеки, а на третьей свернуть налево по просеке,
которая приведет меня на дорогу. На дороге мне надо было ожидать машину с
охотниками. Я перешел одну просеку, а на второй свернул налево и вышел на
дорогу, но на другую, а не ту на которой должен был ожидать охотников. Они
меня нашли только около пяти часов вечера. Естественно никого не убили. Мы
поехали домой. Вечером мороз усилился – было ниже минус 30 град. И ночью в
30 км от Красноярска у нас кончился бензин. Ни одна машина не
останавливалась. Угрожая карабином отец все-таки остановил одну автомашину.
Но у остановившейся машины бензин тоже был на "нуле". Ее водитель сказал,
что мы находимся в 500 м от деревни. Мы с отцом стали толкать наш "газик", а
его водитель сидел за рулем. В деревне у одного из домов стоял самосвал, в
баке которого был бензин. Наш водитель перелил часть бензина в свой бак и мы
благополучно доехали домой. Не доезжая километров 15 до Красноярска, мы
увидели стоящие автомобили. Это были те самые, которые без остановки прошли
мимо нас. У них кончился бензин и их водители "грели глаза" у костра из шин.
Мы с Валерием опять поступали на ЭПП и вновь не прошли по конкурсу. Я набрал
21 балл из 25, а проходной был 22. Валерий решил попытать счастья через год,
но весной 1960г. был призван в армию. После службы в армии он поступил
все-таки на ЭПП. Пока он служил его родители из Красноярска уехали. И мы с
ним после его службы встречались всего один раз и то "мельком". Его
дальнейшая судьба мне не известна.
На одной площадке с нами жила семья Савченко. Глава семьи Михаил работал на
судоремонтном заводе, а его жена Алефтина в библиотеке технологического
института по-моему завбиблиотекой. Она подсказала мне, что с моими баллами
меня примут в технологический институт, зачем мне терять год. Поучусь, если
не понравится, переведусь в другой институт. При ее содействии мои документы
приняла приемная комиссия. И там мне посоветовали идти на отделение «Прочие
производства», выпускники которого работали на производствах взрывчатых
веществ. Для этого мне необходимо было сдать химию, которую при поступлении
в политехнический институт сдавать было не нужно. После двух дней подготовки
я ее сдал на пять. В результате у меня получилась такая сумма баллов, что я
был зачислен в группу по специальности «Технология неорганических веществ» -
производство неорганических кислот и солей, в основном азотных. Заведующим
кафедрой «Технология неорганических веществ» (ТНВ) был ректор
технологического института Баранов Алексей Васильевич. И в эту группу
зачисляли абитуриентов с наиболее высокими баллами. Половина группы помимо
высоких баллов имела золотые и серебряные медали.
В октябре 1957 года был запущен первый спутник земли. Программа освоения
космоса была принята еще при жизни Сталина. Один из моих будущих сослуживцев
по институту «Энергосетьпроект» Кузнецов Виктор Сергеевич еще в 1951 году,
проходя службу в армии, участвовал в строительстве сетей связи космодрома
Байконур. Успешное выполнение ранее принятой программы позволило Хрущеву
форсировать техническое перевооружение промышленности, начать массовое
строительство жилья.
До войны население г. Красноярска численностью 175 тысяч проживало на левом
берегу Енисея. На правобережье жилья практически не было. Когда в 1941 году
эвакуированные заводы везли с запада СССР, эшелоны переезжали по ж/д мосту
Енисей и останавливались в тайге. На снег выгружались станки, к ним
подводилась электроэнергия. И под открытым небом, на морозе рабочие стоя у
станков начинали выдавать продукцию для фронта. Одновременно другие рабочие
возводили стены и кровлю будущих цехов. Вокруг этих заводов вырастали
барачные поселки. По переписи 1959 в г. Красноярске проживало 459 тысяч
человек, в основном, в бараках и коммунальных квартирах. Но страшнее всего
жизнь была в поселках, которые в народе прозвали Шанхай. «На окраине
Шанхай-города я в рабочей семье родилась и девчонкою лет пятнадцати я
курила, любила, пила». Это не китайский Шанхай, а наш. Было в городе
несколько поселков, где люди самовольно возводили жилье. Причем было не
писанное правило, если в течении светового дня будет построен "дом", то
власти его уже не сносили. Поэтому строили из досок, фанеры и другого
подручного материала, лишь бы успеть. Трудно даже представить как жилось
людям в фанерных "домах", когда на дворе было минус 49 градусов.
И вот в 1958 году на правобережье Енисея началось массовое строительство
жилья. Но и здесь не обошлось без "накладок". Хрущев требовал, чтобы при
строительстве была максимальная экономия средств, в частности за счет
минимальной протяженности инженерных коммуникаций. Сам по себе принцип
хороший. Но что получилось в Красноярске? Вместо того, чтобы строить жилье
на левобережье, а на правобережье оставить промышленную зону, стали
застраивать территории между заводами. А в дальнейшем комплекс алюминиевых
предприятий разместили на левобережье. В результате весь город страшно
загазован- дышать не чем.
Красноярск продолжал стремительно расти. По переписи 1989 года в нем
проживало около миллиона человек. Строили предприятия в основном
заключенные. Когда в 1956 году мы приехали в город, в нем вблизи строящихся
предприятий были зоны. Перед сдачей в эксплуа-тацию зоны ликвидировались,
взамен завозились комсомольцы, а стройка объявлялась всесоюзной ударной
комсомольской. После массовой застройки правобережья зон в городе стало не
видно. Далее:
| 01
| 02
| 03
| 04
| 05
| 06
| 07
| 08
| 09
|
Материал предоставлен автором. При цитировании указывайте ссылку.
Здесь читайте:
КГБ
(справочная статья).
"Лица в штатском"
(биографический указатель).
Земсков В.Н. ГУЛАГ
(историко-социологический аспект) (исследование). |